семь книг, содержащие криминально-бытовые тексты, в тексты, священные для апологетов, Абдул-Вали придется сильно поработать. Евгений Владимирович понимал, что будущий Старец Горы не надеется только на имеющиеся у него книги весьма сомнительного религиозного содержания, а готовится к решению своих задач давно и планомерно. Он уже подготовил отдельные элементы боевой организации – создал склады с оружием, максимально приближенные к будущему «театру военных действий», подготовил где-то в горах Северо-Западной провинции Пакистана основу своей гвардии, провел организационно-структурные мероприятия по формированию своего штаба, но его ключевая идея использовать методы некогда существующего реально, а затем на протяжении веков превратившегося в легенду правителя-изгоя отдаленной провинции Хорасан превращала всю его кампанию в какой-то сказочно-театральный фарс.
Даже при первичном анализе складывающейся ситуации можно было предположить, что задуманное Абдул-Вали мероприятие никогда не будет реализовано в виде самостоятельного суверенного государства. Несмотря на то, что территория Горного Бадахшана была малопривлекательна с точки зрения разработки и добычи полезных ископаемых и тем более использования ее под сельскохозяйственные нужды, она занимает стратегическое положение на стыке нескольких государств, которые испокон веков старались включить ее в состав собственных владений. Вокруг этого высокогорного района располагались многочисленные ханства, а главное – там были проходы караванных путей из Средней Азии в Индию и Северный Китай. Это был регион постоянного соперничества Британской и Российской империй, в спор между которыми периодически вклинивались и мандарины Поднебесной. Нет уже ни Российской, ни Британской империи, да и Китай решает уже совсем другие задачи, но контролировать эту территорию стремятся многие. Даже если представить себе самое фантастическое, что Абдул-Вали в его фантазиях поддержат правящие круги Пакистана в силу того, что правящая партия этой страны была образована в 1946 году на базе многочисленной исмаилитской уммы и в настоящее время в силу объективных причин заинтересована в совместной борьбе против отрядов просуннитского движения «Талибан», то как он будет договариваться с другими политическими игроками?
И еще эта фанатическая вера в эти «амбарные книги», которые он хочет превратить в культовые сакральные предметы всеобщего поклонения. Любая комиссия, будь то исламские богословы или востоковеды любой Академии наук, достаточно быстро установят истинное значение этих «сакральных ценностей», и вся его легенда, вся сказка рухнет в одночасье и похоронит в прямом и переносном смысле и его самого, и его государство. А ведь когда-то эти книги надо будет показать всем заинтересованным… О чем он думает?
Черняев неожиданно для себя вдруг вспомнил свою далекую уже командировку в Таджикистан тридцать лет тому назад. Тогда ему рассказывали много историй и легенд, связанных с самим этим красивым краем и религиозными особенностями жизни этой достаточно замкнутой мусульманской общины. Что-то там, в этих историях, рассказывалось про какую-то книгу. Что это была за книга? Тогда все эти истории ему казались не очень важными… Кто же тогда знал, что эти истории так развернутся в практической плоскости политических амбиций… Может быть, это как-то связано с книгами, которые разыскивает Абдул-Вали.
Там что-то говорилось о подарке «белого царя», то есть императора России. Какие подарки мог послать в высокогорный кишлак «белый царь»? Тогда подарками считались ружья, боеприпасы, финские ножи, иглы, катушки ниток, лупы, музыкальные шкатулки, зеркала, часы, ножницы и тому подобное. Их передавали от имени императора местным жителям казачьи разведотряды, посылаемые Оренбургской пограничной комиссией для рекогносцировки местности с целью установки пограничных пунктов южной границы Российской империи. Цель этих подарков была одна – завоевать симпатии местных племен. И они имели явное практическое значение. В чем было практическое значение книги в племенах, где единственным относительно грамотным человеком был мулла? Если это был Коран, то почему в единственном экземпляре? Значит, это было какое-то особенное издание этой святой книги. Тогда почему к ней было такое пренебрежительное отношение… Если бы ее ценили в Бадахшане, то она бы находилась где-нибудь на видном месте для всеобщего поклонения. Допустим, у мазара какого-нибудь мусульманского святого… Евгений Владимирович вдруг ясно вспомнил презрительную фразу белобородого старика, который рассказывал ему об этой книге. И его характерный жест кистью руки, отгонявшей от лица недостойные мысли. Лицо старика он уже не помнил, а вот фраза его всплыла из многолетних завалов памяти и много сейчас могла объяснить, почему он тогда не заинтересовался этой книгой и почему к ней было такое пренебрежительное отношение местных мусульман.
– Эмомали! Эмомали! Что с тобой? – Абдул тряс Черняева за плечо. – Ты нормально себя чувствуешь?
– Я, кажется, знаю, где книга, которую ты ищешь. – Евгений Владимирович вернулся в реальность. Но за секунду до этого он понял, что должен разыграть эту карту с книгой, о которой ему рассказывали в высокогорном селе тридцать лет назад. Даже если этой книги и не существует и это только мифы местных стариков, это может стать дополнительной гарантией его скорейшего возвращения домой и дать запас времени для окончательной проработки развития операции под предлогом поиска столь бесценной реликвии.
– Я знаю, где она. Вернее, где она должна быть. Но боюсь, тебя это может не обрадовать.
– Говори! Ну, говори! – Абдул-Вали аж затрясся от нетерпения.
– Помнишь, я тебе рассказывал, что давным-давно, лет тридцать назад, я путешествовал по Горному Бадахшану и изучал историю становления исламской религии в этом регионе? Так вот, тогда среди многочисленных рассказов местных авторитетов была одна история, которой я тогда не придал значения… Я даже не помню, в каком это было кишлаке… Местный белобородый старик рассказал мне легенду о том, что их край посетило посольство «белого царя», то есть российского императора, и среди многочисленных подарков передало местному муфтию какую-то книгу из воловьей кожи. Большую и очень тяжелую. Они ее с благодарностью приняли, но когда стали ее изучать, то не могли ничего в ней понять. Слова были написаны арабской вязью, но язык был древнеперсидский. Слова были понятны и переводимы, но общий текст был как бред сумасшедшего. Поэтому книгу презрительно назвали «Китабе комакль», то есть «Книга умалишенного», и спрятали подальше от людских глаз.
– Сами они умалишенные! Это был шифр! Безграмотные идиоты! – Абдул-Вали принялся ходить из угла в угол. – А если они ее уничтожили? Дело всей моей жизни погибнет из-за каких-то малограмотных идиотов!
– Не драматизируй! – Черняев не без удовольствия наблюдал за столь бурной реакцией будущего Старца Горы. – Во-первых, никто не знает, сколько книг должно быть – три, пять, семь, девять. Сколько ТЫ скажешь, столько их и будет. А во-вторых, зная людей, живущих в этих бедных районах, могу тебе сказать, что там никогда ничего не уничтожают – все пригодится в хозяйстве. В худшем случае эту тяжелую
