мог, хотя и предпринял несколько попыток.
Воспользовавшись старыми связями, он нашел двух осведомленных людей: во-первых, поговорил с бывшим судьей Верховного Суда Борсханы, попавшим в опалу, но успевшим сбежать и найти убежище в Португалии. Тот сообщил, что погубившая Афолаби информация пришла по электронным сетям прямо в офис президента и отследить отправителя не удалось. О содержании компромата он тоже не знал, так как дело рассматривалось Специальным Присутствием, и доступ к материалам имели только три человека, имена которых были засекречены. Вторым источником выступил майор военной контрразведки Франции Пьер Фуке, с которым телохранитель Афолаби поддерживал конфиденциальные отношения, и непонятно было, кто на кого работает — «леопард» на Францию или француз на Борсхану. Однако Фуке подтвердил только то, что босса, возможно, погубила аудиозапись из лондонского ресторана «Райская кухня». О содержании записи он осведомлен не был, только сообщил, что информацию добыла капитан Диана Сорель через своего агента. Но Сорель дезертировала, а выходы на агента у других сотрудников отсутствовали — это общеизвестное правило обеспечения безопасности осведомителей. Похоже было, что ниточка, ведущая к разгадке, оборвалась…
* * *
Дирижабль медленно плыл в небе над Нефтяным Королевством. Его зеркальный корпус отражал облака, пролетающих птиц и ослепительное солнце, которое не могло помешать пассажирам наслаждаться комфортом воздушного плавания. В отличие от самолетов он не ревел двигателями, не несся, как выпущенный из пушки снаряд, не попадал в зоны турбулентности, не терял из виду родную мать-землю… Он именно плыл, почти бесшумно, неспешно и с достоинством многопалубного круизного лайнера, внизу проплывала бесконечная пустыня с нефтяными «качалками» и решетчатыми вышками, пересекающими желтый песок стрелами дорог и мчащимися по ним автомобилями, а там, где скоростные трассы заканчивались, пустыню меланхолично топтали верблюды с сидящими на горбах бедуинами… Люди внизу, задрав головы, смотрели на диковинный сгусток воздуха, ослепляющий их отраженными солнечными лучами. Те кто передвигался на дромадерах, готовы были считать это чудо ладьей джиннов, пассажиры «Майбахов» и «Ламборджини» прекрасно знали, какой Синдбад-мореход находится в воздушном корабле, бесшумно плывущем в голубом небе, и в душе завидовали шейху Ахмеду бен Касиму…
В салоне «Звезды Африки» было покойно и прохладно, за овальным столом сидел с гостями хозяин, тот самый, которому завидовали его земляки. Американцев было четверо. Их правовой и политический статус был довольно размытым, но по тому подчеркнутому уважению, с которым обращался к ним шейх, чувствовалось, что это очень влиятельные люди.
И действительно, они относились к категории ВИПов высокого уровня, хотя ни один из них официально не принадлежал к какой-нибудь из ветвей американской власти и представлялся только именем. Но каждый, так или иначе, был причастен к решениям государственной важности, принимаемым конгрессом, Верховным судом, а иногда и президентом США.
Поэтому шейх устроил незабываемую воздушную прогулку и сейчас вез их в стойбище Бахра, на настоящую бедуинскую свадьбу, где должны были подавать мешуи из целого верблюда — редкое и сложное блюдо, которое даже в Нефтяном Королевстве позволяют себе только очень богатые люди или жители пустыни по очень весомым поводам, например на свадьбах, похоронах уважаемого старейшины или торжествах в связи с выборами нового вождя.
Хафиз стоял в углу салона в темно-синем деловом костюме, белой сорочке с ярко-синим галстуком и в черных штиблетах из блестящей полированной кожи. Он был в темных очках, которые сливались с лицом и не выполняли своей основной функции, которую взяли на себя поляроидные стекла кабины, а позволяли, не привлекая внимания к направлению взгляда, рассматривать присутствующих и обстановку вокруг.
Шейх был в национальном наряде, как всегда строгий, но сейчас торжественно-благосклонный. Зато напротив него развалился в кресле низкорослый, невзрачный с виду лохматый очкарик Юнус, то ли просто забывший побриться, то ли являющийся поклонником «шведской щетины», но, как бы то ни было, имеющий неряшливый вид парижского клошара. Единственный из своих спутников, которые предпочитали строгие костюмы, он был в толстовке с капюшоном, джинсах и кроссовках. Готовясь к важной встрече, Хафиз собрал информацию обо всех гостях и знал, что некогда он был советником эмира Нефтяного Королевства и видной фигурой на арабском Востоке, а ныне являлся модным политтехнологом международного уровня, известным и в Европе, и в США, куда перебрался на постоянное место жительства. Он получил американский паспорт, сменил имя на Юджин и прославился ловкостью, скользкостью и политической всеядностью. Но Ахмед бен Касим, вместо того чтобы пинком в зад выбросить наглеца и проходимца с высоты пятисот метров, держался с ним вполне доброжелательно, как, впрочем, и с его спутниками, биографии которых тоже вызывали много вопросов.
Седовласый и поджарый Роберт Хабли специализировался на консолидации и обеспечении договороспособности республиканской партии. За теневые связи с представителями партии демократов отвечал герой иракской войны Арнольд, классический янки с квадратной челюстью, ныне зарабатывающий предоставлением «консультационных услуг, связанных с политическим этикетом». По крайней мере, такова была официальная версия для прессы и налоговой службы.
Последний из американцев, уверенный крепыш Мак — хваткий светловолосый проходимец с небольшим шрамом в опасном для жизни месте — по самому центру сонной артерии. Хафиз про него практически ничего не разузнал. Работал на Агентство Национальной Безопасности, уволился в связи с каким-то внеслужебным скандалом, открыл частную компанию «Цифровая акула», занимающуюся обработкой больших массивов данных. Ни вузовских фотографий, ни тайных пороков. Неизвестно даже, настоящее ли это имя, полученное при рождении, — Мак Маккуин. Скорее всего, это имя прикрытия…
Шейх держался с неоднозначными гостями как с равными, дружески угощал их «Джони Уокером — голубая марка» по три тысячи долларов за бутылку и желтой иранской икрой «Алмас» из столетней белуги-альбиноса, ее недаром называли «алмазной» — ложечка стоила десять тысяч долларов! Гости с удовольствием ели драгоценные бутерброды и запивали виски, хотя в Королевстве действовал строгий сухой закон, за нарушение которого наказывали розгами и тюремным заключением. Сам шейх, естественно, не пил, но и не выражал неодобрения столь невиданной распущенностью гяуров. Больше того, чтобы успокоить американцев, он уверил, что спиртное запрещено только на земле, а в воздухе запрет не действует! Хотя это была выдумка — воздушное пространство над государством имеет такой же правовой статус, как и песок под ногами, и только на ста километрах, уже в космосе, территория Королевства заканчивается. А строгий закон, как и кривой тяжелый меч палача, таких нюансов вообще не разбирает и не отличается выборочной избирательностью — недавно на площади принародно отрубили голову племяннику короля, совершившему в пьяном виде аварию, в которой погибла семья с маленьким ребенком…
Но американцам не обязательно знать такие страшные истории, напротив, Ахмед бен Касим
