— Она красива, Гуннар, — сказал Клаус.
— Мне приходится верить тебе на слово. Но когда-нибудь я увижу это собственными глазами. Верно, Ингер? И мы будем всего на несколько дней старше, чем сейчас.
— Ты сказал, что оставишь меня в живых.
— Я не только дам тебе жизнь, глупышка, но еще и кое-что сверх этого. Тебе надо только меня послушать. Когда Клаус закончит опыт, ты останешься лежать здесь, в полной целости и сохранности, абсолютно здоровая и невредимая, до того дня, когда я решу вернуть нас обоих к жизни.
— Но почему вы так уверены, что сможете выжить? — спросил Кайзерит. — Предположим, что ваша теория верна и опыт доктора Клауса с этой юной женщиной действительно закончится успешно. Но, как вы сами заметили, за тридцать лет может случиться множество самых разнообразных событий, в том числе, например, и ядерная война.
— За этими дверями она не причинит мне вреда.
— А как насчет всеобщей разрухи, хаоса в обществе и даже вандализма, которые могут начаться после войны? — спросил Уайлд.
— Да, такое вполне может произойти, Джонас. Но я предусмотрел и этот вариант. Во-первых, как вы, наверное, уже заметили, стальные двери запираются изнутри. Когда я окажусь в этой комнате, внешний замок будет взорван, я закрою внутренний, и после этого из подвала можно будет выйти только изнутри. Что касается оживления тела, то я, конечно, не собираюсь пускать это дело на самотек. Под полом находится электросистема, которая будет поддерживать в комнате тот уровень температуры, какой укажет Клаус. Аккумуляторы подпитываются от солнечных батарей, расположенных на крыше дома, и каждое лето заряжаются на полную мощность. Летом у нас в Швеции много солнца. Термостатический контроллер, который вы здесь видите, соединен с таймером, и его можно запрограммировать на любое время на пятьдесят лет вперед.
Я предвосхищу ваше следующее возражение, Джонас. Что будет, если удар большой силы разрушит мой дом, а вместе с ним и солнечную батарею? Тогда в этой комнате немедленно начнется процесс разморозки, и я с удовольствием буду присутствовать при конце первой ядерной войны. Здесь имеется еще несколько уровней защиты, но я не стану докучать вам мелкими подробностями, достаточно того, что вы усвоили общую схему. В моей системе есть только одно жизненно важное устройство, которое должно работать безупречно. Во время оживления тело требует определенной стимуляции и массажа. В обычных обстоятельствах это может сделать доктор, именно так мы оживим Ингер через неделю. Проблема в том, чтобы создать машину, которая сможет выполнить все эти процедуры в его отсутствие и которая автоматически вступит в действие, как только начнется процесс разморозки. С удовлетворением могу заметить, что чертеж такого механизма уже создан.
— У вас ничего не выйдет, Гуннар, — сказал Кайзерит. — Вы просто совершите самоубийство. Даже если вам удастся оживить эту малышку через неделю, тридцать лет — слишком большой срок.
— Как я закончу свою жизнь и буду ли я ее продлевать, это мое личное дело, Лоран. Во всяком случае, я не собираюсь входить в эту комнату до тех пор, пока буду вам полезен. Тем не менее я рад, что вы так скептически отнеслись к моей идее. После этого вы, наверно, не будете возражать, если я помещу в эту камеру и Уайлда.
Уайлд вздрогнул от неожиданности.
— Для чего вам это нужно, Гуннар? — спросил Кайзерит.
— Он мне нравится. Только и всего. Кроме того, мне кажется, что таким способом мы придем к решению, которое удовлетворит нас обоих. Вы хотите, чтобы Уайлда уничтожили. Я думаю, что это было бы ошибкой. Возможно, в своем деле Уайлд талантлив не меньше Ингер, а уничтожать талантливых людей — всегда ошибка. Но я согласен с тем, что мы не можем позволить ему вмешиваться в наши будущие планы. Поэтому я хочу его заморозить вместе с Ингер. Разумеется, мы не станем размораживать его через неделю.
— Не понимаю, чего мы этим достигнем, — пожал плечами Кайзерит.
— Всего сразу, мой дорогой Лоран. С вашей точки зрения, он будет мертв. С моей — он просто заснет и вернется к жизни в тот день, когда я решу, что мы сможем работать вместе. Я, Уайлд, Хельда и Ингер. А по вечерам мы будем играть в бридж. По-моему, здорово придумано, а, Джонас?
— Просто потрясающе.
В голове Уайлда стремительно проносился рой мыслей. Но Эрик все так же твердо держал его на мушке.
— Разумеется, если вы не будете против, Лоран, — учтиво сказал Гуннар.
Кайзерит посмотрел на Уайлда:
— Что вы думаете о теории Гуннара, мистер Уайлд?
Уайлд пожал плечами:
— Спросите меня через тридцать лет.
— Я хочу вам напомнить, дорогой Лоран, что, если бы не замечательный успех Ингер, которая захватила мистера Уайлда и привезла его сюда в качестве пленника, вряд ли вы говорили бы сейчас с позиции силы.
— Буду вечно вам признателен, Гуннар. Но, боюсь, я все-таки должен настоять на своем. Я хочу присутствовать при том моменте, когда Эрик пустит пулю ему в затылок.
— Это совершенно исключено, — ответил Гуннар. — Мне очень жаль, Лоран. Я не хотел больше возвращаться к этой теме, но замечание, которое мистер Уайлд высказал за обедом, кажется мне вполне разумным. Мы с вами оба предпочитаем иметь дело с фактами, а не с эмоциями. Мы собираемся работать вместе: вы — потому что хотите использовать мою организацию, а я — поскольку у меня нет другой альтернативы, разве что вовсе выйти из бизнеса. Согласитесь, я предлагаю честную сделку. Ведь может настать время, когда вам больше не понадобятся мои услуги. И тогда, как вы правильно заметили, при ваших возможностях и ресурсах вам не составит никакого труда раздавить меня, как насекомое. А кого я смогу выставить против вас? Хельду? Ее главное преимущество не в мышцах, а в красивой внешности. Ульфа? Кажется, он раз шесть стрелял в Уайлда в Копенгагене, но ни разу не попал. Эрика? Он отличный стрелок, не спорю, но его не назовешь гением своего дела. Клаус? Прекрасный врач, и не более того. Сам же я слеп. Я хочу быть уверен, что, если в этом появится необходимость, у меня в запасе будет настоящий заряд разрушительной энергии и силы, каким, судя по всему, является наш Джонас.
— Вы мне снова угрожаете? — спокойно спросил Кайзерит.
— Я бы никогда не стал вам угрожать, Лоран. Я прошу вас об одолжении. Я даю вам свою личную гарантию, что до тех пор, пока вы остаетесь моим работодателем, со стороны Уайлда вам ничто не будет угрожать. Я не стану оживлять его без вашего персонального разрешения. Это самое честное предложение, какое я могу сделать. Подумайте, как вам будет приятно спускаться в этот подвал и смотреть на своего поверженного врага. Вы сможете доставлять себе это удовольствие в любое время, когда окажетесь в Стокгольме.
Кайзерит посмотрел на револьвер Эрика, потом на Ульфа:
— Ладно, Гуннар. Если вы считаете, что для вас это так важно. Кроме того, я все равно не верю в вашу теорию.
— Хорошо, — сказал Гуннар. — Прекрасно. Значит, мы остались друзьями. Ингер, дело за тобой.
— Нет, — сказала Ингер. — Ты сумасшедший. С тем же успехом ты мог бы скормить меня крысам.
Гуннар вздохнул:
— Я боялся, что твоя реакция будет именно такой. Иногда ты мыслишь очень ограниченно. На этот случай я попросил Клауса принести твою косметичку. Клаус?
Доктор Эрнст положил сумочку на пол, опустился рядом на колени и набрал полный шприц.
— Видишь, Ингер? — спросил Гуннар. — Твой собственный коктейль.
Ингер минуту смотрела на него, потом перевела взгляд на Клауса. Уайлду показалось, что с ее лицом что-то произошло. Оно немного расслабилось. Совсем чуть-чуть.
— Так будет гораздо легче, — сказала она.
— Конечно, дорогая. Я совсем не хочу причинять тебе боль, по крайней мере не больше, чем это необходимо. Через несколько секунд после инъекции ты не сможешь двигаться. После двух часов пребывания в камере ты потеряешь сознание. Спящая красавица. Боюсь, что сама процедура заморозки будет довольно болезненной. Говоря обычным языком, мы заморозим тебя до смерти. Однако это продлится всего несколько минут. Я советую тебе сосредоточиться на том замечательном мгновении, которое после пробуждения ждет тебя и всех нас в более прекрасном мире. Я на это надеюсь.
— Разденьтесь, пожалуйста, Ингер, — попросил Клаус. — Ничто не должно касаться вашей кожи. Если на вашем теле останется хоть один предмет, после разморозки он оставит неизгладимый отпечаток. Поэтому снимите также наручные часы и обручальное кольцо.
— Значит, мне всю жизнь придется носить на спине следы от вашей дурацкой скамейки?
Клаус улыбнулся:
— Ничего подобного. Эти ложа специально сделаны так, чтобы обеспечивать минимальный контакт, как дно у непригорающей посуды. Вам не о чем беспокоиться. Я позаботился обо всем, учел каждую возможность, исключил всякий риск.
