– Ты опять становишься галантным. Или это просто чувство голода заставляет тебя говорить такие приятные вещи?
– И то, и другое, – сказал он.
Она грустно добавила:
– Заметь, я не спросила, не любовь ли это.
– Тринка, – сказал он, – это не любовь.
Она отвернулась и занялась корзиной с продуктами. Там были цыплята и свежий хлеб, масло в коробочке со льдом, фрукты и бутылки с голландским пивом и джином. Тринка накрыла маленький столик льняной скатертью и поставила серебряные приборы. Он некоторое время наблюдал за ней, а потом коснулся ее щеки и повернул лицо так, чтобы видеть ее глаза.
– Тебе плохо, Тринка?
– О, нет. Просто... Ну, вчера ты сделал меня женщиной и это налагает определенные обязательства, – сказала она спокойно. – Полагаю, ты думаешь, что я слишком серьезна для своего возраста, а я не могу избавиться от того, что я – голландка; в конце концов... даже если я не знаю, куда могут завести меня чувства, как случилось вчера, – она запнулась. – Почему ты улыбаешься?
– Ты очень симпатичная, – сказал он.
– Ты находишь, что я забавная? – Она неожиданно рассмеялась. – Да, я подозреваю, что это так. Но тебе нечего беспокоиться. Я не буду тебя ни о чем просить. Я просто должна была снова увидеть тебя и убедиться, что мое решение было правильным. Видишь ли, я раздумывала всю ночь после того, как инспектор Флаас нас отпустил. Мне дали приказ выехать в Гаагу на следующее задание, мы могли никогда больше не встретиться. И я просто должна была сегодня еще раз тебя увидеть.
– Я очень рад, – сказал он.
Она взглянула на стол, на котором все переставила уже десять раз.
– Дело в том, что я наконец-то решила выйти замуж.
– О?
Она с вызовом повернулась к нему.
– Да. И мужем моим станет Ян. В конце концов я решила выйти замуж за Яна Гюнтера.
– Думаю, это будет чудесно, – искренне обрадовался он. – Но... ты решила признаться ему в том, что произошло между нами? ...
– Не знаю, – серьезно сказала она. – А ты думаешь, я должна?
– Я не стал бы.
– Тогда и я не буду, – твердо заявила она.
Потом, когда они уже закончили великолепный и обильный обед, а с рынка вернулся Ян с запасом всего нужного для "Сюзанны", Дарелл провозгласил тост и поздравил жениха и невесту. После этого он покинул яхту и зашагал по залитой солнцем главной улице Амшеллига в сторону отеля "Бордери". Он не слишком удивился, когда возле него притормозил красный "мерседес-бенц" и засигналил мягко, но настойчиво. За рулем сидела Кассандра.
Солнце превратило ее волосы в расплавленное золото, чудную сверкающую рамку для прекрасного лица. На ней было белое льняное платье, золотые сережки с острова Бали, ожерелье и белые перчатки. Тринка выглядела симпатичной и трогательной, как ребенок; Кассандра же была модной, утонченной женщиной, выглядевшей вполне по-европейски. Она остановила машину и открыла Дареллу дверь.
– Надеюсь, ты не подумаешь, что я поступила слишком нагло, дорогой, – сказала она. – Я заехала в отель "Гундерхоф" и забрала твой багаж.
– Ты читаешь мои мысли? – спросил он.
– Надеюсь. Ты же намерен отправиться в Амстердам, верно?
– Да. Это первый шаг на моем пути домой.
– Ты очень спешишь?
– Это зависит от многих причин.
– Я тоже направляюсь в Амстердам, – сказала Кассандра, легко выводя мощную машину из сутолоки уличного движения на главную магистраль, уходившую от Амшеллига на юг. – Ты не будешь возражать, если я попрошу разрешения подвезти тебя? Ты мне кое-что должен... В конце концов это я спасла тебе жизнь, когда Эрик собрался стрелять, а я отвела его автомат.
Она покосилась в его сторону и улыбнулась, и вообще она выглядела какой-то примирившейся с собой и со всем миром.
– Так все переменилось с тех пор, как я последний раз видела тебя в полиции. Видишь, я не унываю от поражений. Инспектор Флаас приказал мне оставаться в Голландии до тех пор, пока не закончится следствие по делу генерала. И я возражать не стала. Я являюсь гостем государства и мне предоставлено весьма щедрое содержание.
– А что ты намереваешься делать после этого?
– Что-нибудь придумаю, как ты считаешь?
Он взглянул на плавные линии ее бедер и гордо поднятые груди.
– Да, у тебя есть все, что нужно. Ты не пропадешь.
– Хотя ты меня и отверг.
– Оба раза для этого были веские причины.
– Но теперь все позади. Это было похоже на ночной кошмар... похоже на болезнь, словно все, что я говорила и делала, когда была с тобой, происходило в горячке, когда я потеряла голову. Понимаешь?
– Думаю, понимаю.
– Я чувствую себя так, словно я сегодня заново родилась. Я хочу все начать сначала. Мне нужно доверие. Когда все мои дела здесь с полицией будут закончены, я уеду на юг Франции, на Ривьеру. Там-то что-нибудь и должно произойти.
– Что-то вроде богатого аргентинского скотовода?
– Возможно, – она усмехнулась. А затем с серьезным видом добавила. – Знаешь ли, мне нравится имя Кассандра. Могу я его сохранить?
– А почему бы и нет?
– Ты сказал так, потому что оно мне подходит? Потому что оно означает нечто дьявольское?
– Кассандра, я никогда не думал о тебе, как об исчадье ада. Я всегда считал, что ты точно такая же жертва всего, что произошло, как любой другой, кто мог оказаться на твоем месте.
– Даже когда я пыталась тебя убить?
– Это было вчера. А как ты сказала, сегодня наступил новый день.
Они некоторое время помолчали. Амшеллиг был уже давно позади и большой красный "мерседес" мчался по узкой дороге вдоль берега. Они миновали маленькую голландскую деревню, прижавшуюся к дамбе, затем другую. Дарелл подумал, что чистая сверкающая страна пастбищ, ветряных мельниц и обсаженных деревьями каналов никогда не выглядела более привлекательной. Время от времени машина взлетала как на крыльях, проезжая по мостам, перекинутым через канал или реку. Основное шоссе проходило в нескольких милях левее. Он отметил, что они едут в стороне от обычного маршрута, и деревни, которые они проезжали, с их маленькими постоялыми дворами и отелями, выглядели скромными и лишенными претензий, не стремящимися завлекать туристов, которые редко пользовались этой дорогой.
Его не особенно удивило, когда мотор кашлянул и "мерседес" стал замедлять ход. Кассандра что-то сказала и отвела машину в сторону, в тень большого старого бука. Перед ними была гостиница, несколько других автомашин, вдалеке паслось стадо фризских коров.
Хозяин, плотный лучезарно улыбающийся голландец, вышел из дверей гостиницы, когда "мерседес" вкатился на стоянку.
– А, фрау фон Витталь! Вы как раз вовремя, как и обещали. У меня уже вполне готова для вас комната, очень уютная и скромная.
Кассандра посмотрела на Дарелла широко раскрытыми невинными глазами.
– О, милый, кажется я опять забыла заправить машину.
Дарелл взглянул на сверкающий солнечный мир вокруг, а затем на блондинку, выжидающе взиравшую на него.
– Ничего не имею против, – сказал он.
