Прокурор вышел из машины, сильно хлопнув дверцей. Он спал, его разбудили. Это уголовное дело становилось не просто громким, оно становилось скандальным. После убийства Сэцуко Нуматы выяснилось, что несколько месяцев назад была устроена автомобильная авария вице-президенту Вадати, затем эти выстрелы в «Империале», когда неизвестный стрелял в Симуру и Такахаси. И, наконец, убийство Тамакити и нападение на старшего инспектора Цубои. Прокурор был в ярости, уже зная, что напишут газеты. К тому же в момент покушения на жизнь Цубои рядом с ним находились этот подозрительный иностранный эксперт и дочь самого господина Одзаки. Два телевизионных канала, принадлежащих ему, уже вели прямой репортаж с места происшествия, и прокурор знал, что должен быть предельно дипломатичным, если хочет остаться на своем месте. Эти программы смотрит все правительство, и в новостях его могут размазать так, что он завтра вынужден будет подать в отставку.
Хасэгава подошел к полицейским, выдавливая из себя улыбку. Журналисты начали его снимать, камеры повернулись в его сторону.
— Что вы думаете о случившемся? Означает ли покушение на госпожу Одзаки, что происшествия в банке еще не закончились? Каких покушений вы ожидаете в будущем? Нападение на госпожу Одзаки и старшего инспектора Цубои может повториться?
— Господа журналисты, — сказал Хасэгава, дежурно улыбаясь, — мы держим ситуацию под контролем. К сожалению, после случившейся трагедии любое происшествие связывают с деятельностью банка. Я уполномочен заявить, что сегодняшний инцидент не имеет никакого отношения к работе банка. Обычное уличное нападение неизвестных лиц на госпожу Одзаки, случайно оказавшуюся в этом районе. Инспектор Цубои проявил личное мужество, защитив ее с риском для жизни. Мы благодарны господину Цубои. Надеюсь, вы не будете искажать факты.
Хасэгава прошел дальше, а журналистов сдерживали сотрудники полиции.
Прокурор подошел к Дронго и Удзаве. Он с ненавистью взглянул туда, где немного запыхавшаяся и растрепанная Фумико рассказывала о случившемся в объективы камер. Она чувствовала себя настоящей звездой.
— Опять вы попали в историю, — тихо сказал прокурор, с понятным раздражением глядя на Дронго.
— Вы хотели, чтобы меня увезли отсюда в качестве трупа? — поинтересовался Дронго.
— Что здесь произошло? — спросил прокурор, обращаясь к старшему из офицеров полиции.
— Перестрелка, — пояснил тот. — Двое преступников напали на инспектора Цубои и его спутников. Инспектор тяжело ранен, оба нападавших убиты. Господин Удзава успел защитить пресс-секретаря их банка.
— Ясно, — Хасэгава опять повернулся к Дронго и Удзаве. — Надеюсь, все так и было. Наверно, эти бандиты хотели забрать машину госпожи Одзаки. — Поэтому они ее изрешетили? — спросил Дронго.
— Хватит, — нахмурился прокурор, — мы разберемся с этим преступлением и опознаем бандитов.
— Это сотрудники банка, — сказал Дронго. — Они сегодня убили Сиро Тамакити.
Прокурор невольно взглянул на стоявших в стороне журналистов.
— Тихо, — вырвалось у него. — Как это сотрудники банка? Вы хотите сказать, что нападавшие работали в банке вместе с госпожой Одзаки?
— Да, — кивнул Дронго. — И если вы не распорядитесь немедленно нас отпустить, я подозреваю, что будут и другие погибшие. Теперь все зависит от вас, господин прокурор.
— Я вас выдворю из страны завтра утром, — прошипел прокурор.
— И тем не менее все будет зависеть от вас, — продолжал настаивать Дронго. — Мне нужно уехать немедленно.
Хасэгава посмотрел на Удзаву, и тот кивнул. Прокурор нахмурился. Нужно было мгновенно принимать решение, а он не любил, когда его загоняли в угол. Но ничего не делать было невозможно.
Фумико, закончив давать очередное интервью, подошла к ним.
— Это было не просто нападение, господин прокурор, — громко сказала она, — это продуманный план по устранению руководства банка. Мы должны выяснить, кто за этим стоит.
— Для этого есть прокуратура и полиция, — возразил Хасэгава.
Он собирался еще что-то сказать, но увидел подъехавший автомобиль.
Лимузин представительского класса был метров восемь в длину. Сначала из него выбрались двое телохранителей, открывших дверь. А затем появился и сам Сокити Одзаки. Все камеры повернулись в его сторону. Прокурор почувствовал себя неловко. Приехал человек, который во многом определял внешнюю и внутреннюю политику страны. Он шагнул к нему.
— Здравствуйте, господин Одзаки, — вежливо поклонился прокурор. — Я очень рад, что с вашей дочерью ничего не случилось.
Одзаки подошел к прокурору и тоже поклонился. Потом посмотрел на дочь.
— Говорят, ты летаешь на вертолетах и участвуешь в перестрелках с бандитами, — строго сказал отец. — Тебе не кажется, что пора немного угомониться?
— Меня спас этот человек, — Фумико показала на Дронго.
— Благодарю вас, — кивнул господин Одзаки. — Я думаю, Фумико, тебе лучше поехать со мной. Вы разрешите, господин прокурор?
— Да, разумеется. Мы завтра побеседуем с вашей дочерью, — любезно улыбнулся прокурор.
— Извините, господин прокурор, но я хочу поехать со своим другом, спасшим мне жизнь, — вставила Фумико, показывая на Дронго.
Прокурор нахмурился. Он не знал, что сказать. Отпустить этого иностранца — значит потерять лицо. Но не отпустить тоже нельзя. Господин Одзаки терпеливо ждал его решения. И тут вмешался Удзава.
— Я думаю, господин Дронго может уехать, — сказал он, шагнув вперед, — а я останусь здесь и дам сотрудникам полиции нужные показания. А завтра днем госпожа Одзаки и ее гость смогут сами приехать в полицейское управление и все рассказать. Так будет лучше для всех. — Дронго улыбнулся. Удзава подставлял себя вместо него, чтобы выиграть для них время.
— Вы сможете сами все проверить, — быстро шепнул Удзава. — У вас есть время до утра. Назовите Мори их фамилии — Курахара и Нарихира.
Прокурор улыбнулся. Вмешательство Удзавы позволило ему сохранить лицо.
И принять верное решение.
— Поезжайте и отдохните, госпожа Одзаки, — поклонился ей Хасэгава. — Конечно, вы можете поехать со своим другом. Я надеюсь, завтра вы приедете в полицейское управление и мы сможем с вами поговорить. До свидания, господин Дронго.
— Спасибо, господин прокурор, — с чувством сказал Одзаки. — Я благодарю вас за понимание наших проблем.
И он направился к машине. Фумико подмигнула Дронго и пошла следом.
Прокурор обернулся к нему.
— Можете идти, — свистящим шепотом сказал он, — но завтра я буду настаивать, чтобы вас выдворили из нашей страны и аннулировали вашу визу.
Дронго прошел к автомобилю Одзаки и сел напротив Фумико, устроившейся на заднем сиденье с отцом. Телохранители поспешили занять передние места, и автомобиль тронулся.
— Вы спасли мою дочь, — сказал Сокити Одзаки. — Я хочу вас поблагодарить.
— Она мужественный человек, — ответил Дронго, видя счастливую улыбку на лице Фумико. Она взглянула на отца с любовью. Она явно гордилась им. А он сжал в руке ее ладонь. Он переволновался, но ни одним словом не обмолвился о своих чувствах.
— Я думаю, на сегодня ваши приключения закончились, — сказал Сокити Одзаки. — Мы поедем к нам домой, и вы отдохнете. А завтра сможете поехать в управление и дать свои показания. И ты, Фумико, не забывай, что завтра будет собрание директоров банка, на котором мы с тобой должны присутствовать.
Он говорил по-английски, чтобы его понимал Дронго.
— Вы тоже входите в совет директоров банка? — удивился Дронго.
— Конечно, — кивнул Одзаки, — я один из крупных акционеров этого банка.
Поэтому случившееся в банке стало для меня большим ударом. Но надеюсь, все трудности уже позади.
— Нет, — довольно невежливо сказал Дронго. — Если можно, высадите меня по дороге. Я должен еще поговорить с некоторыми людьми.
— Мы поедем вместе, — сразу сказала Фумико, — ты не знаешь японского, и тебе нужен переводчик.
— Неужели это обязательно делать ночью? — спросил Одзаки. — После случившегося вам нужно быть осторожнее.
— Надеюсь, со мной ничего не случится, — сказал Дронго. — Хотя оружие у меня отобрали. А Фумико пусть останется с вами, сэр.
— Я пойду с тобой, — возразила Фумико. Она вырвала свою ладонь из руки отца.
— Фумико, — сказал Сокити Одзаки, — это очень рискованно. Я прошу тебя остаться со мной. Господин Дронго — профессиональный эксперт, это его работа. А ты должна быть дома. Я думаю, будет правильно, если ты поедешь со мной. — Он произнес это тоном, не терпящим возражений.
Фумико замерла. Затем взглянула на отца.
— Я должна с ним пойти, — упрямо сказала она. — И ты должен меня понять.
Они смотрели друг на друга. Очевидно, дочь пошла в отца своим упрямым характером. Неожиданно отец улыбнулся.
