Осенью 1942 года командование советских вооруженных сил возложило на народных мстителей серьезную и важную миссию. Партизанские соединения в полном боевом порядке должны были оставить леса, форсировать Десну, Днепр, Припять, выйти на Правобережную Украину и продвигаться к Карпатам.
Чтобы отвлечь внимание фашистов, командование соединения решило провести несколько маскировочных рейдов небольшими отрядами в других направлениях. Выбор пал на группу Таращенко. Ему поставили задачу разгромить вражеский гарнизон в районе Черногорска.
Теплым вечером отправлялись таращенковцы в поход. Отряд продвигался форсированным маршем, уничтожая на своем пути вражеские опорные пункты, коммуникации, гарнизоны. Уже через неделю он был под Черногорском. Прямо с марша партизаны ударили по врагу. Натиск был настолько неожиданным и сильным, что фашисты в панике покинули город.
Командир отряда разместился на выгоне, возле беевского колодца с журавлем.
Еще слышалась на окраинах стрельба, а к командиру уже поступали радостные вести:
— Взята управа!
— Партизаны овладели гестапо!
— Захватили в плен двух немецких офицеров!
От командира во все концы города неслись конные гонцы с приказом:
— Живым или мертвым разыскать начальника черногорской полиции Трикоза.
Проходили часы. Бой утихал. Однако партизанам так и не удалось напасть на след кровавого фашистского прихвостня. Его не было ни во флигеле помещичьей усадьбы, ни в саду, ни в управе, ни в полиции, будто он сквозь землю провалился.
Стали допытываться у соседей: не видели ли случайно, куда спрятался бандюга.
— Видела я его, видела сучьего сына, как в садик без шапки, босиком удирал, — сообщила какая-то бабуся. — А куда он там девался, не скажу. Не заприметила — ведь глаза уже не те, что в молодости.
Так и ушли народные мстители из Черногорска, не найдя подлого предателя.
От людей они узнали о последнем преступлении Трикоза. После того как партизаны покинули дом Охримчука, туда явился шеф полиции. Увидев заделанную наспех дыру на соломенной кровле хаты, он взобрался на чердак и нашел в сене окровавленные бинты и несколько патронов. Позеленев от злости, он бросился со своими бандитами в лес, вдогонку за Кондратом. Охримчук, простившись с партизанами, в это время уже возвращался в город. Как раз на мосту он и встретил своего начальника.
На следующий день черногорцы нашли труп Кондрата на берегу реки. А еще через несколько дней на центральной улице повесили Настю Охримчук с дощечкой на груди: «Она прятала большевиков».
Вскоре партизаны отправились в новые походы и больше никогда не возвращались к Черногорску. По-разному сложились их судьбы. Многие пали в боях смертью героев, другие дождались прихода Советской Армии, воевали на фронтах. Но никто не ведал о судьбе Трикоза, лютого палача Черногорска. А невыдуманная история кончилась просто...
Когда «Бородача» привели на очередной допрос, Гриценко коротко пересказал ему существо событий, записанных им для себя по памяти.
Не дослушав до конца, арестованный закричал:
— Хватит с меня! Слышите? Хватит!
Он вскочил на ноги и ударил кулаком по столу. Теперь он нисколько не напоминал того спокойного и благообразного старичка, который еще вчера так непринужденно перешагнул порог кабинета Гриценко. От недавнего безразличия не осталось и следа. Будто параличом скривило ему рот, лысина зарябила темно-красными пятнами. Всегда прикрытые хмурыми бровями глаза выкатились из глубоких впадин.
— Знаю, чем должна окончиться эта невыдуманная история, — прохрипел он. — После того как партизаны оставили город, шеф полиции Трикоз вылез из своего укрытия в бывшем помещичьем парке, он прятался в склепе, под могильной плитой. Там долгое время хранились клады Мюллера. Да, да, именно там! Вылез и задумался: что ожидает его в будущем. И он решил покинуть Черногорск, пока еще не поздно. Трикоз был слишком хитрым и практичным человеком, чтобы не понимать, что корыто Гитлера уже треснуло и вот-вот развалится. Поэтому содрал он с себя форму немецкого офицера, натянул плохонькую одежду и, прихватив документы на имя своего земляка Ивана Задирача, которого собственноручно застрелил незадолго до налета партизан за отказ ехать на работу в Германию, побрел на восток. В Черногорске же все были уверены, что Трикоза уничтожили партизаны. О нем скоро забыли. А через какие-нибудь полгода вернулась на Украину Советская власть. Трикоз «добровольно» поехал в Донбасс, на восстановление шахт. Со временем заслужил уважение тех, кого так ненавидел и кого боялся всю жизнь пуще огня. Вот так и жил, пока не...
— Вот так и жили! Да только просчитались, — перебил его полковник. — Не мог я так закончить свою невыдуманную историю, потому что в самом деле не знал, как удалось спастись от народной мести выродку Трикозу, не знал, как он перекрасился в честного труженика. Тут я рассчитывал на вашу память и, как видите, не ошибся.
Старик молчал. Уставившись в пол, он о чем-то напряженно думал. Жилы на его висках налились кровью, посинели. Наконец он поднял глаза.
— Слушайте, уважаемый гражданин следователь, — лицо его расплылось в постной улыбке, а голос снова стал спокойным и безразличным. — Спасибо вам, очень интересную быль рассказали мне. Ничего не скажешь, волнующая. Однако невыдуманная история существует лишь тогда, когда она подкрепляется документами. Без них она превращается в искусную выдумку, сплетню, если хотите.
— Ну, кто-кто, а вы, безусловно, не сомневаетесь в том, что в рассказанном мною нет ни капли выдумки. А чтобы убедить в этом других, не сомневайтесь, найдутся документы. Взгляните, вам это ни о чем не говорит? — И Гриценко показал толстую папку в ледериновой обложке с немного обгорелыми краями. На первой пожелтевшей странице каллиграфическим почерком было выведено: «Дело об убийстве неизвестного гражданина в ночь на 28 мая 1933 года в усадьбе бывшего помещика Мюллера».
— Оно не закрыто, его нужно закончить, — заметил старик.
— Можете быть уверены — закончим. У нас теперь имеются все доказательства, что «Земляка» убили вы. А вот эту вещь узнаете?
Полковник положил на стол толстый блокнот. На обложке, обтянутой коричневой кожей, виднелись золотом тисненные немецкие слова.
— Мы нашли его в сейфе вашего мецената-гестаповца. Он имел неосторожность перечислить тут все «заслуги» пана Трикоза перед фюрером, чтобы выхлопотать ему офицерский чин. Ну и еще некоторые довольно интересные документы найдутся...
— Безголовый пень!
— Ну, а этот почерк, вы, наверное, сразу признаете? Перед глазами старика появились протоколы определения личности с тремя фотокарточками.
— Написаны они Петром Ивченко. Помните такого? Хорошую жизненную школу прошел этот человек. И не без вашей помощи. Тюрьма, полиция, партизаны, Советская Армия. А ныне он наш работник и сможет кое в чем мне помочь. Да и бывшая жена Трикоза, Марфа, не откажется рассказать о злодеяниях мужа. Она с дочкой и внучкой недалеко отсюда живет.
Старик тяжело вздохнул и опустил голову. Полковник продолжал:
— А вот эта забавная штучка найдена в вашей квартире во время обыска. Выводы экспертов удостоверяют, что в ней не хватает одного патрона. К сожалению, мы нашли его уже разряженным.
И полковник положил на стол парабеллум с отстрелянной гильзой и пулей.
— Боже, вам и это известно? — как-то совершенно бессильно вымолвил преступник и еще ниже опустил плечи.
— Как видите, известно, Трикоз-Задирач.
— Тогда что же вам от меня еще нужно?
— О вас-то мы все знаем, но нам хотелось бы понять, как рождается и живет на свете вот такая пакость. Видно, пора начинать откровенный разговор.
— Я грамотный. Давайте бумагу. Про все напишу сам.
— Что же, разумно.
Полковник подал ему несколько листов бумаги и карандаш.
Через неделю Гриценко вместе с капитаном Борисько и майором Ивченко, по дороге на Кавказ, заехавшим на несколько дней погостить в Донбасс, читали записку Трикоза. Она была крайне циничной и наглой. Начиналась так:
«Писать мне, собственно, нечего. Вам уже все известно и без моих объяснений. И то, что вы знаете, — правда...
Каяться в своих грехах я не собираюсь. Я — ваш враг и почти полстолетия боролся с вами, как умел. Но вас миллионы, у вас сила, а что я мог противопоставить?! Разве что ненависть. Да и мог ли кто-нибудь на моем месте поступить иначе?
Мой отец прислуживал богатеям, выбиваясь в люди. «Терпи и молчи, — учил он меня, — только этим можно купить себе силу и уважение». И я приготовился терпеть и молчать.
Верно, сама судьба отметила меня и ласково мне улыбнулась. Благодаря счастливому случаю я сделался неимоверным богатеем, миллионером. В моих руках оказались клады, собранные династией Мюллеров. За них я мог купить себе славу и любовь, власть и красоту, но вы отобрали эту улыбку судьбы у меня из рук.
