Бонд поехал по дороге Д-98 через лес. Когда впереди на расстоянии четверти мили появился большой автострадный мост через дорогу, Бонд увеличил скорость, затем выключил двигатель и тихо покатил по Каррефур-Руаяль. Он остановился, вышел из машины, стараясь не шуметь и чувствуя себя довольно глупо, мягко вошел в лес и с большой осторожностью направился к тому месту, где находилась просека. Через двадцать ярдов он приблизился к ней. Постоял на опушке меж кустарниками и деревьями, внимательно все осмотрел. Затем вышел на просеку и прогулялся по ней от начала до конца. Просека, заросшая густой травой и мхом, выглядела словно два теннисных корта. Перед ним лежал просторный участок земли, покрытый ландышами, а под деревьями росли колокольчики. Чуть в стороне располагался низкий холм, похожий на курган, полностью окруженный и заросший куманикой и пышно цветущим шиповником. Бонд прошелся вокруг, что-то поискал у корней деревьев, но не увидел там ничего, кроме земляного основания холма.
Бросив последний взгляд, он двинулся в угол прогалины, который находился ближе всего к дороге. Здесь легче было пройти между деревьями. Может быть, кто-то проложил тропку — довольно плотно примяты опавшие листья? Да нет, пожалуй, разве что прошли мимо цыгане или кто-нибудь устроил здесь когда-то веселый пикничок. С краю дороги между двумя деревьями оказался узкий проход. Не придавая своим действиям особого значения, Бонд наклонился, чтобы рассмотреть стволы. Он напрягся и присел. Осторожно сковырнул ногтем тонкую полоску затвердевшей грязи на стволе дерева. За ней скрывалась глубокая царапина. Свободной рукой он размял упавшую грязь. Сплюнул, размочил ее и осторожно заполнил царапину снова. На одном дереве было три замаскированные царапины, а на другом — четыре. Бонд быстро вышел на открытую дорогу. Его машина стояла на небольшом уклоне, который вел прямо к автострадному мосту. Сюда почти не доносился шум транспорта на шоссе. Бонд толкнул машину, впрыгнул в нее и включил двигатель только тогда, когда оказался под мостом.
Он мысленно перенесся назад, на просеку. Вот он проезжает над ней, но все еще не уверен в своих предчувствиях. Напутствие М, вроде бы навело его на след — если это след — и еще то упоминание о цыганах.
Собаки чувствовали именно запах цыган... Большую часть зимы... Они ушли месяц назад. Жалоб не было... Однажды утром их просто... Невидимый фактор. Невидимый человек. Люди, составляющие неотъемлемую часть фона. Никто даже не знает, там они или нет. Шесть мужчин и две женщины, совсем не говорили по-французски. Хорошее прикрытие, цыгане. Иностранец и одновременно не иностранец, просто цыган. Одни из них уехали в фургоне. Другие остались, построили зимний лагерь, тайное место, первой вылазкой из которого стало похищение секретных донесений. Бонд полагал, что просто фантазирует, пока не обнаружил царапины — тщательно замаскированные царапины на двух деревьях. Они располагались как раз на такой высоте, на которой могли зацепиться за ствол педали, скажем, велосипеда, переноси его кто-нибудь. Возможно, он придумал все это, высосал из пальца, но на то он и Бонд. Единственный вопрос, который вертелся теперь у него в голове, это — совершили ли те люди одиночную вылазку или они, будучи уверены в своей безопасности, предпримут и вторую попытку.
Он сообщил о своих размышлениях — по секрету — на пост “F”. Мери-Энн Рассел посоветовала вести себя осторожнее. Начальник поста “F” сказал, что силы его подразделения в Сен-Жермене всегда к услугам Бонда. Попрощавшись с полковником Шрайбером, Бонд перебрался в помещение поста (где ночевать приходилось почти по-походному), располагавшееся в неприметном домике на тихой деревенской улице. Сотрудники поста обеспечивали необходимое прикрытие, все четверо, давно связавшие жизнь с Секретной службой, без лишних вопросов отдали себя в распоряжение Бонда. Как и он, они прекрасно понимали, что, если удастся обставить Службу безопасности штаба главнокомандующего, это явится таким бесценным достижением Секретной службы, что все страхи М., связанные с нападками на его людей и попытками ущемить их независимость, мгновенно улетучатся.
Бонд лежал на дубовой ветке и улыбался. Частные армии, частные войны. Сколько энергии потеряно для общего дела, сколько огня они отводят от общего врага!
Шесть тридцать. Время завтрака. Правой рукой Бонд осторожно пошарил в кармане и, достав таблетку глюкозы, как можно дольше сосал ее, затем взял другую. Глаза его не отрывались от просеки. Рыжая белка, которая появилась с рассветом и с тех пор грызла молодые побеги бука, приблизилась к кустам шиповника на холме и подо брала что-то с земли. Потом она стала поворачивать найденное в лапках и грызть. Два лесных голубя, шумно ухаживая друг за другом в густой траве, начали заниматься любовью. Пара лесных зверюшек деловито собирала разные палочки и щепочки, пташки строили гнездо в колючем кустарнике. Толстый дрозд нашел наконец червяка и, упершись лапками, тянул его к себе. Пчелы, гнездившиеся среди роз на холме, — он лежал, может быть, ярдах в двадцати от них, — жужжали непрестанно. Все вокруг казалось сказкой — розы, ландыши, птицы и снопы солнечных лучей, проникающие сквозь высокие деревья и ложащиеся на яркую зелень. Бонд забрался в свое укрытие в четыре утра, никогда раньше он не наблюдал так близко переход от ночи к чудесному дню. И вдруг он почувствовал себя довольно глупо: в любой момент любая пташка может подлететь и сесть ему на голову!
Первыми встревожились голуби. Громко хлопая крыльями, они взлетели и укрылись на деревьях. За ними последовали другие птицы, убежала и белка. Теперь на просеке стало тихо, доносилось только жужжание пчел. Что произвело такое волнение? Сердце Бонда сильно забилось. Он принялся внимательно осматривать просеку в поисках разгадки. Что-то пошевелилось в кустах роз. Это было едва заметное, но очень необычное движение. Медленно, дюйм за дюймом поднимался среди высоких веток один колючий стебель, неестественно прямой и довольно толстый. Он поднимался, пока не возвысился над кустом на один фут. Потом остановился. На конце стебля торчала одна роза. Отделенная от куста, она выглядела как-то искусственно, но только для того, кто наблюдал весь предшествующий процесс. При случайном взгляде этот отдельный стебелек вряд ли привлек внимание. Но вот лепестки розы начали бесшумно вращаться и расширяться, желтые пестики раздвинулись, и солнце сверкнуло на стеклянных линзах размером в шиллинг. Линзы, казалось, смотрели прямо на Бонда, потом очень, очень медленно роза-глазок начала поворачиваться до тех пор, пока линзы снова не остановились на Бонде — круговой осмотр просеки был окончен. Как будто бы удовлетворенные, полусонные лепестки стали мягко вращаться и накрыли глазок, а затем одинокая роза тихо и спокойно опустилась и соединилась с другими цветами.
Дыхание Бонда участилось. На мгновение он прикрыл глаза, чтобы дать им отдохнуть. Цыгане! Будь он проклят, если это оборудование не доказательство того, что глубоко под землей, внутри холма, располагается такое шпионское укрытие, какое еще не приходилось видеть. Это будет почище всего того, что подготовила Англия на случай успешного наступления немцев, и намного лучше приспособлений самих немцев, оставленных ими в Арденнах. По спине Бонда пробежала дрожь — смешались вместе восторг охоты и чувство опасности, почти страха. Итак, он был прав! Что же теперь предпринять?
В это время со стороны холма послышался тонкий, высокий, надрывный звук, звук электрического двигателя, работающего на больших оборотах. Розовый куст слегка задрожал. Пчелы взлетели, покружились и снова сели. Медленно в центре куста образовался неровный излом, который постепенно расширялся. Две половины куста открывались, как двойные двери. Сейчас в них зияло темное отверстие. Бонд увидел корни куста, сбегающие в землю с двух сторон открывшегося входа. Звук мотора стал громче, и из-за выгнутых дверей появился блестящий металл. Все это напоминало открывающиеся половинки пасхального яйца. Через минуту оба сегмента отошли друг от друга, и две половинки розового куста со все еще сидящими на них пчелами широко раскрылись. И теперь солнце осветило трубу, на которой держались земля и куст. Из темной щели в проеме блеснул бледный электрический свет. Двигатель умолк. Показались голова и плечи, а затем весь человек. Он осторожно вылез наружу и присел на корточки, внимательно осматривая просеку. В руках у него был “люгер”. Удовлетворенный осмотром, он обернулся и махнул в шахту рукой. Появились голова и плечи второго человека. Он передал первому три пары приспособлений, похожих на снегоступы, и скрылся из вида. Оставшийся выбрал одну пару, встал на колени и прикрепил другие снегоступы поверх сапог. Теперь он передвигался свободно, не оставляя следов, так как трава только на мгновение сминалась под крупной сеткой, затем медленно выпрямлялась вновь. Бонд улыбнулся про себя. Умные негодяи!
