В эту же ночь в Булонском лесу он опробовал «кольт», тот сработал безотказно три раза подряд — Лузала не соврал. Леопард несся огромными прыжками, настигая добычу, и очередной этап охоты приближался к финалу…
В назначенный срок Анри принес прямоугольную зеленую карточку — вид на жительство во Французской Республике. Она была выполнена очень примитивно и могла обмануть только неграмотного иммигранта, который никогда не видел таких документов. Мадиба в свое время внимательно изучал сотни всевозможных удостоверений, в том числе и поддельных, но такой грубой «липы» еще не встречал. Он был очень удивлен: как человек, который не так давно продал важную аудиозапись за сто тысяч евро, может торговать столь грубыми фальшивками за три… Конечно, он прекрасно понимал, что стотысячные сделки случаются гораздо реже, чем трехтысячные. Вот и приходится заменять их десятками таких встреч, какие проводил Анри на набережной Сены. И все же, и все же… Каждый человек имеет свою цену, и если цена сильно колеблется, то оценивать его нужно по нижней планке… Значит, Анри просто мелкий мошенник, которому выпало сорвать джекпот! И лучше бы, чтобы ему не выпадала такая удача, — тогда бы «черный леопард» не охотился за ним и даже не знал о его существовании, а это было бы куда большим везением, чем один-единственный крупный выигрыш!
Так размышлял Мадиба Окпара, дожидаясь свою будущую добычу в темном дворе, куда то и дело заходили какие-то непонятные личности: шушукались, что-то передавали друг другу, ругались, страстно обнимались в углах или просто мимоходом справляли малую нужду. В воздухе стоял устойчивый запах мочи. Судя по тускло горящим окнам в доме номер восемь, почти все жильцы уже вернулись с работы или с грабежей, которые эту работу заменяли. Только в квартире Анри и той, что под ней на первом этаже, было темно. Шестеренки часов крутились вхолостую, стрелки времени то ли застыли, то ли двигались очень медленно. Появилась даже мысль, что, в соответствии с законом подлости, Анри, который все эти дни ночевал дома, сегодня не придет.
Наконец, сквозь подворотню прошла высокая широкоплечая фигура. В свете слабой лампочки «леопард» узнал Анри. Тот повел себя по-хозяйски: с бранью и пинками выгнал нескольких оскверняющих общественную нравственность пьяниц и, наведя, хотя и временно, порядок, двинулся к подъезду.
С учетом того, что Анри проявляет осторожность и вряд ли откроет дверь неожиданному гостю, Мадиба избрал способ проникновения в квартиру «на плечах» хозяина, как говорят те, кто профессионально должен входить в чужие дома против воли собственника жилья. Исполнено это было привычным образом: когда Анри поднялся на второй этаж и заскрежетал ключом, он взбежал по лестнице, и, когда тот переступал порог, втолкнул его и забежал следом, захлопнув за собой дверь. Анри не стал затевать драку, которая могла закончиться неизвестно с каким результатом, а рванулся в комнату и полез в шкаф, чтобы достать то, что могло гарантировать победу, но не успел.
— Руки поднял! Замер! — рявкнул густой бас, обладатель которого явно привык отдавать приказы и не сомневался, что они будут немедленно выполнены. Тем более что голосовая команда подкреплялась наведенным на Анри «кольтом», который уверенно держал атлетического сложения африканец с суровым лицом бойца без правил. И было совершенно ясно, что он не просто пугает, а в случае неподчинения выстрелит и, конечно, не промахнется.
— Все, все, стою, — покладисто ответил Анри и убрал руку, которая уже почти дотянулась до инструмента, способного обеспечить перевес в возникшем противостоянии. Этим инструментом был «Дезерт Игл» пятидесятого калибра, выстрел из которого не просто опрокидывал человека, но и отбрасывал на несколько метров.
— Отошел и сел на диван! Руки держи на виду!
Анри выполнил и эту команду.
— Ты, небось, из африканского землячества, насчет видов на жительство? — спросил он. — Так у каждого свой бизнес. И я плачу всем, кому надо!
«Леопард» молча подошел к шкафу, извлек «Орла Пустыни», хмыкнул и положил на стол. Потом сел на стул напротив хозяина, опустил руку с «кольтом» и белозубо улыбнулся, давая понять, что настроен миролюбиво и надеется на конструктивные переговоры, которые, к слову сказать, «Черным леопардам» совершенно не свойственны.
— Какие виды на жительство? Ты что-то напутал! Меня Юнус прислал! Помнишь Юнуса?
— Какой Юнус? — изобразил удивление Анри.
— Тот самый. Который еще и Юджин. Ты у него кое-что купил в Онфлере.
— Я никогда не был в Онфлере!
— На берегу Ла-Манша, прямо на пляже. Там тебя звали Жермен. А купил ты у него маленькую красную флешку. Стоила она сто тысяч евро. Я вот все думаю, как может один человек проворачивать стотысячные сделки и лепить грубые подделки за несколько тысяч. Ты не боишься, что мои земляки просто-напросто порежут тебя на куски? — «Леопард» поставил руку с пистолетом на стол, так что черный кружок дула уставился собеседнику в солнечное сплетение, как бы выражая недовольство ходом переговоров. В отличие от логики предыдущих аргументов этот подействовал — обманывающий иммигрантов «бизнесмен» Анри превратился в того самого Жермена, который действительно провернул дорогостоящую сделку с Юнусом.
— Откуда ты все это знаешь? — спросил Жермен.
— Да он сам мне это и рассказал.
— Вот как… А почему он мне ничего про тебя не сообщил?
— Он звонил, но не дозвонился. Ты же не оставил свой номер.
— Верно, телефон я ему не оставил, — задумчиво сказал Жермен. — Да и вряд ли бы это помогло: я их часто меняю…
— Конечно. Но я думаю, что вы с ним скоро увидитесь и обо всем поговорите.
Лицо Жермена исказила злая гримаса.
— Я знаю, что он умер. Ты намекаешь на то, что отправишь меня следом?
— Да что ты, брат! — искренне удивился Окпара. — Откуда ты вообще взял, что он умер? В газетах об этом не писали…
— У нас свои газеты, — буркнул Жермен. — Короче, что ты от меня хочешь?
— Я хочу копию записи.
— Что ж тебе Юнус не продал свою?
— У него с собой ее не было. Потому он и умер. Ты же не хочешь последовать за ним?
— Ну, в конце концов, я не собираюсь ее солить. Она и хранится для продажи. А кто ты такой?
— Неважно, ты же не показал мне свой паспорт.
— Ну, ладно. Только сообщу тебе новость: запись повысилась в цене.
— Намного?
— Вдвое. Я хочу двести тысяч.
— Ну, что ж, это справедливо, хозяин может назначать ту цену, которую хочет! — кивнул Окпара. — Только я тоже сообщу тебе новость: я не тот, кто покупает уже однажды проданные вещи. Сейчас я вообще ничего не покупаю, это ты покупаешь у меня кое-что. Очень важное для тебя!
— Что я у тебя покупаю?!
— Жизнь. Согласись, жизнь нельзя ни купить, ни продать дважды.
— Согласен, — подумав, сказал Жермен. — Но запись у меня надежно спрятана. За ней надо идти.
— Это плохо, — процедил Окпара. — Тогда сделка не состоится, а ты отправишься за своим другом Юнусом. Вы сможете обсудить допущенные ошибки, тем более что они у вас совершенно одинаковые! Но вернуться в мир живых вы уже не сможете, даже если искренне раскаетесь и пожалеете о своей глупости…
— Но у меня и правда ее нет!
— Ты обманул многих. А приходилось ли тебе убивать?
Жермен покачал головой.
— Знаешь поговорку: если убил четверых, легко убить и пятого? Так она не для меня! Я никогда не считал, но думаю, что речь может идти о четырех десятках! Поэтому не усложняй свое положение!
«Леопард» говорил очень веско и убедительно. В руке он держал взведенный «кольт», направленный Жермену в живот. Но сыграло свою роль даже не это: когда просто пугают пистолетом, это одно. А когда человек говорит, что отправит тебя к праотцам и он уже много раз выполнял аналогичные обещания, это совсем другое. Другие биоволны, другое выражение лица, другая решимость — потенциальная жертва ощущает разницу очень хорошо и воспринимает угрозу как предостережение, а не просто пустой треп…
Жермен тяжело вздохнул.
