Ознакомительная версия.
Президент внимательно выслушал всех. Последним выступал министр иностранных дел. Когда он начал говорить, сидевший напротив директор ФСБ, как-то особенно неприязненно посмотрев на него, что-то написал в своем блокноте. Министр говорил долго и нудно. Он рассказывал всем известную проблему с НАТО, объяснял позицию страны на переговорах. Его почти никто не слушал. Министр уже заканчивал говорить, когда в зал стремительно вошел пресс-секретарь. Многие невольно вздрогнули. Сюда обычно никто не смел так входить. И тем более беспокоить президента. Все, кто мог это сделать, находились в этой комнате. Хотя был еще один, который был ближе всех к президенту. Это был начальник его личной охраны. Он вошел следом за пресс-секретарем и быстро подошел к директору ФСБ, что еще больше удивило присутствующих.
Министр иностранных дел настороженно следил за ними.
— Что случилось? — спросил недовольно президент.
У пресс-секретаря тряслись руки, дрожало лицо, прыгали щеки. Он пытался что-то сказать, но не мог. В отличие от него начальник личной охраны президента что-то быстро говорил директору ФСБ.
— Объясните, в чем дело? — спросил президент, уже начиная нервничать.
Директор ФСБ встал и, даже не спросив разрешения, пошел к выходу. Вместе с начальником личной охраны.
— Подождите! — закричал президент.
Пресс-секретарь положил ему на стол трясущимися руками сегодняшние газеты. «Независимая», «Московский комсомолец», «Правда», «Комсомольская правда», «Труд». Везде большими заголовками было набрано: «План „Возвращение Голиафа“ провалился». Министр иностранных дел закрыл глаза. «Сукин сын, — подумал он, вспомнив о Дронго, — он все-таки сделал копию и отправил ее во все газеты».
Все ошарашенно смотрели друг на друга.
Дронго проснулся в этот день позже обычного. Он побрился, принял душ, оделся, посмотрел на часы. Был уже двенадцатый час. Он спустился вниз, чтобы купить газеты, и увидел огромные заголовки о плане «Возвращение Голиафа». «Неужели министр пошел на такой скандал?» — изумленно подумал он. Дронго был профессионалом и знал, что может получиться в результате такого эксцесса. И профессионал в нем убивал всякую другую личную заинтересованность, всякие побудительные мотивы к действию, даже во имя благой цели. Он никогда не передал бы материалы в газету, не позволил бы себе сделать подобного, не поговорив с министром. Что вообще происходит?
Ответ он нашел в «Комсомольской правде». Оказалось, что сегодня утром шесть московских газет получили по факсу компьютерный подробный текст о плане «Возвращение Голиафа». Специальная проверка, уже начатая сотрудниками ФСБ, показала, что в компьютер крупнейшего информационного агентства, обычно поставляющего информацию ведущим газетам страны, была заложена программа, которая должна была сработать именно сегодня. И она сработала, передав сообщение в шесть московских газет. Кроме «Известий», решивших не печатать подобный текст и передавших материал в ФСБ, остальные пять газет напечатали его в полном объеме.
Он с ужасом представил, что сегодня творится в Москве. Что происходит в Европе. Как реагируют во всем мире. Дронго понял и другое. Старший лейтенант Виноградов сумел-таки достать своих врагов и после смерти. Это он ввел специальную программу, уже не надеясь на успешную встречу с Дронго. Программу с таким расчетом, чтобы она сработала двадцать пятого числа.
«Нужно позвонить министру, — подумал Дронго. — Тот наверняка считает, что я нарушил их негласные соглашения». Он поспешил к телефону, набрал прямой номер.
— Это я, — сказал Дронго. — Вы читали сегодняшние газеты?
— Конечно. Я сначала думал, что это вы. Потом понял, кто это мог сделать. Мальчишка свалил наше правительство.
— Какое правительство? — не понял Дронго.
— Я вам скажу, что будет завтра во всех газетах. И во всех сообщениях мировых информационных агентств. Прокуратурой выдан ордер на арест группы сотрудников ФСБ вместе с заместителем директора, в том числе и на полковника Мамонтова. Ушел в отставку директор ФСБ. Вместе с ним в отставку подали министр МВД и министр обороны. Государственная Дума потребовала от премьера изменить персональный состав правительства еще до выборов.
— И это все сделал один молодой парень, — пробормотал Дронго. — У меня не хватило бы для такого фантазии.
— Теперь наши документы никому не нужны, — продолжал министр, — они стали просто грязными бумажками. Их полный текст есть в любой газете.
— Да, — согласился Дронго, — всего лишь грязными бумажками.
— Что вы думаете делать? — спросил министр.
— Уехать. Говорят, Москва входит в десятку самых неблагополучных в экологическом плане городов. Здесь большая загазованность. Такой климат вреден для моего здоровья.
— Новый директор Службы внешней разведки хотел с вами встретиться, — сказал министр. — У него есть к вам ряд интересных предложений.
— Новый? — удивился Дронго. — Я думал, его тоже сняли. Или снимут. Передайте ему привет. В конце концов, ему осталось работать не так много.
— Подождите, — закричал министр, теряя терпение.
— До свидания! — ответил Дронго. — «По смерти Ирода мы возвратимся в пределы царства».
— Что вы сказали? — не понял министр.
— Ничего. Просто вспомнил похожую фразу из Библии. До свидания! А адрес Зиновия Михайловича я уже узнал у вашего помощника.
И Дронго положил трубку.
Он стоял на балконе, глядя на панораму утреннего города. С этой стороны она была удивительная. Дронго приехал навестить Зиновия Михайловича, переведенного в эту больницу под чужим именем. И теперь постояв немного на балконе, он вернулся в палату.
— Красиво у вас здесь и тихо, — сказал он Зиновию Михайловичу.
— Да, — ответил тот, — если бы не моя нога. Так глупо все получилось.
— Ничего, — успокоил его Дронго, — в конечном счете, эта нога спасла вам жизнь.
— Может быть, — уныло согласился Зиновий Михайлович.
— А меня еще раз убедили в преимуществах компьютера, — продолжал Дронго. — Поэтому выздоравливайте скорее, у нас еще впереди много работы.
— Спасибо, — несколько оживился Зиновий Михайлович, — я даже не ожидал, что вы зайдете ко мне. Я читал газеты, во всех пишут разные новости. Но про «План Голиафа» говорят практически все. Вы все-таки добились своего.
— Это не я, — грустно возразил Дронго. — Это Дима Виноградов и его компьютеры. Я тут ни при чем.
— Ну что вы, — замахал руками Зиновий Михайлович, — не скромничайте. Без вас ничего бы не было. Вы ведь так помогли группе Славина.
— Их уже нет в живых. Никого нет в живых, — медленно сказал Дронго. — Группа Славина больше не существует.
— Зато есть компьютерная программа, на которой все записано, — возразил Зиновий Михайлович, — есть истина, ради которой они погибли. Вы знаете, я давно думаю. Мне кажется, что со временем человечество научится создавать электронный разум, способный решать этические и нравственные задачи. И тогда наступит новый виток нашей цивилизации.
— Это будет уже не наша цивилизация, — улыбнулся Дронго, — это будет другая цивилизация.
— Так и должно быть, — кивнул его собеседник. — Мы сделаем свое дело, создав новую цивилизацию и постепенно уступая ей место. С точки зрения исторической перспективы, мы должны уступить место другим, более совершенным существам, обладающим разумом, способным на решение не только логических, но и этических задач, возможно, ими будут компьютеры. Или нечто в этом роде.
— Я принес вам газеты, — все-таки не сдавался Дронго. — Там есть последние сообщения о матче Каспарова с самой совершенной ЭВМ. Машина проиграла человеку. Вас не убеждает это доказательство?
— Это доказывает только несовершенство машины, — не отступал Зиновий Михайлович. — Еще несколько лет, и они будут побеждать любого чемпиона мира.
— И наступит конец света, — насмешливо уточнил Дронго.
— И наступит новый виток цивилизации, — возразил Зиновий Михайлович.
— В котором мы уже будем не нужны? — спросил Дронго.
— Возможно, — кивнул Зиновий Михайлович. — И это будет лучшее, что мы сможем сделать. Уйти, уступив место другим.
Он поднял газету, прочел какой-то заголовок. Улыбнулся.
— У наших журналистов всегда такие образные сравнения, — сказал он, — посмотрите, что они пишут. «Рост сторонников оппозиции напоминает движение черепахи. Но неуклонное движение вперед, которое, в конечном итоге, может оказаться роковым для нынешней власти». Слишком высокопарно, вы не находите?
— Отнюдь, — задумчиво сказал Дронго, — какая странная закономерность. Образ черепахи. Две тысячи лет назад жил царь Ирод, которому предсказали появление Иисуса Христа. И, чтобы гарантировать свою власть, он приказал истребить всех младенцев, родившихся в это время. В том числе даже собственного сына. Вы помните, чем все это кончилось?
Ознакомительная версия.
