Кроме бумаг находились восемь пакетов в пластмассовой упаковке, содержащие восемьдесят тысяч рублей советских денег; электроприборы для определения напряжения тока в сети и для проверки работы беакона; пистолеты, более десятка автоматов и патроны к ним; две портативные радиостанции; две ручные динамомашины для питания рации и зарядки аккумуляторов; много мелких предметов, даже спички, иголки, нитки, батарейки для карманного фонаря, медикаменты и тому подобное. Примерно таким же снаряжением был снабжен и Биль.
После обработки бумаг в имуществе шпионов выяснилось: важные письменные документы оказались у Альвираса. Среди них письмо-инструкция для Бертулиса. Силайс в нем писал:
«Сердечный привет руководству и всем борцам! С искренней радостью вместе с Зариньшем шлем самые сердечные и наилучшие пожелания каждому борцу в день независимости нашего государства — 18 ноября. Наши лучшие пожелания, которые мы можем передать друг другу, — все для Латвии!
…Запад примет бой в любую минуту, когда бы он ни начался. Единственно, кажется, что Москва не желает провоцировать Запад. Но Запад использует этот промежуток времени для вооружения. Когда Запад окончит подготовку, он будет сильнее коммунистов…
Наша роль в смысле военной силы в будущей войне будет очень небольшой, так как нас мало… Все, на чем мы должны сосредоточить наши усилия, — это сохранить себя. Вот наша главная задача.
Я предполагаю послать к вам весной человека, который умеет обращаться с документами, и отправить с ним сотни две паспортов, чтобы те, кто имеет возможность, переходили, по крайней мере, на полулегальное положение, чтобы уменьшить количество партизан в лесу. Таким образом, действующих партизан будет легче обеспечить.
Твоя работа, друг мой, была очень хорошей. Но прошу тебя и впредь быть столь же осторожным и помнить о своей безопасности. Я, конечно, с удовольствием получил бы какую-нибудь информацию о русских военных силах или о том, что происходит в Лиепае или Вентспилсе, но без большой опасности для тебя.
На всякий случай я одновременно с этим письмом посылаю тебе восемьдесят тысяч рублей. Эта сумма предусмотрена для тебя и того нового друга, который ее тебе передаст. Для главной группы друзей деньги доставит ваш делегат, я посылаю им тоже. Тебе же предназначен и паспорт, имеющийся у нового друга. О деньгах переговори с руководством, я бы не хотел, чтобы они ушли за пределы группы, оказывающей нам свою помощь.
Для тебя будет еще одно письмо с буквами «APT», пересланное через твое руководство. Письмо храни, как свой глаз, пока мы не скажем, как быть с ним дальше. Лучше тебе это письмо закопать в окрестностях Риги и сообщить мне адрес, чтобы я мог сообщить другу, который пойдет за ним…»
Итак, выяснилось: Альвирас главный среди «новеньких», и трогать их пока не следует, так как весной англичане решили повторить всю акцию. Надо только тщательно присматривать за ними. А шифр, который им передала английская разведка для связи, был пока что недоступен. Он находился в пакете, вскрыть который мог лишь сам шпион. Следовало подождать, пока шпионы выйдут в эфир, чтобы доложить о своем прибытии.
После осмотра и тщательной укладки всего снаряжения шпионов, заделки пломб и отличительных знаков мешки и чемоданы присыпали привезенной с собой землей со взморья, и они обрели такой вид, будто их только что выкопали из тайников. Граф сообщил генералу Егерсу, что Альвирас просит господина Будриса дать ему аудиенцию… Получалось, что Альвирас действительно был старшим в группе. Генерал попросил от имени Будриса передать, что из-за воспаления легких Будрис встретиться с Альвирасом сейчас не сможет, но при первой возможности либо навестит нового «друга» в лесном лагере, либо вызовет его на одну из конспиративных квартир.
Первые дни шпионы вели себя спокойно. Альвирас, которому, должно быть, хотелось произвести впечатление на «лесных братьев», держался удальцом, которому и море по колено. Он досадовал, что переброска вещей из тайников задерживается: будь у него под рукой его рация и оружие, он тут же объявил бы войну большевикам! Биль больше помалкивал, внимательно прислушивался к рассказам «братьев», мотал на ус любой намек на опасности, которые приходилось переживать отряду…
Но не прошло и недели, как новички начали волноваться. Их беспокоило долгое молчание Графа и Мазайса. Теперь они расспрашивали, как происходили предыдущие высадки, всегда ли удавалось выручить оставленные в пограничной зоне вещи, как «братья» определяют, обнаружены ли следы высадки пограничниками, бывают ли преследования нарушителей границы и как глубоко в лес проникают в этом случае преследователи…
В этих расспросах чувствовалось влияние Вилкса: тот, должно быть, неоднократно рассказывал о собственном промахе при высадке, когда он и его спутники закопали свое имущество в пограничной зоне, а потом их помощник Приеде потратил две недели, пока разыскал клад. По-видимому, Вилкс тщательно инструктировал новичков перед отправкой их в Латвию и объяснял суровые правила конспирации у «лесных братьев».
Успокоились шпионы только в тот день, когда в лагере незаметно и бесшумно появился Граф. Граф обрадовал новичков тем, что вещи благополучно доставлены в расположение лагеря, находятся в трех километрах, подвезти их ближе не было возможности, но их охраняет Мазайс.
С наступлением сумерек все участники отряда направились за вещами, оставив в лагере одного Коха, которому поручили приготовить торжественный ужин в честь Графа и Мазайса, так блестяще справившихся с чрезвычайно трудным делом: общий вес груза превышал полтонны…
К ночи мешки, тюки, чемоданы были доставлены в лагерь. Они были облеплены сырой землей. Но пломбы и печати целы.
Возле бункера выкопали новый тайник, куда и уложили все вещи, кроме рации Альвираса и аккумуляторов к ней: Альвирас попросил разрешения выйти в эфир, чтобы сообщить в «Норд» о благополучном приземлении.
А во время ночного пира Биль и Альвирас рассказали своим новым друзьям, что окончили в Англии разведывательную школу. На прямодушный вопрос Мазайса, зачем их понесло в эту школу, а не в какую-нибудь шоферскую или монтерскую, парни пожаловались, что испытывали тяжкую нужду, а подходящей работы не попадалось месяцами. Да если такая работа и находилась, так всегда рядом оказывался кто-нибудь, преследовавший их за то, что они отнимают хлеб у настоящих англичан. Они отчаялись в своих поисках, а в той небольшой латышской колонии, где они жили, проходу не было от «двинских соколов», которые призывали молодых латышей к активной борьбе с большевиками, хотя сами не стремились вернуться в Латвию с пистолетами за пазухой.
Говорили они откровенно, может быть, потому, что Лидумса, которого побаивались, не было. И вообще рассказывали о жизни на Западе без прикрас, не чувствовалось у них и той животной ненависти ко всему советскому, которую питали шпионы, так сказать, старшего поколения: «покойный» Петерсон, Вилкс, Эгле. Только Альвирас все же похвалился, что когда начнет самостоятельную жизнь, то еще покажет большевикам свой характер.
Рассказали они и о прошлой жизни в Латвии, но своих настоящих имен не называли. Во всяком случае, оба вели себя проще и более доверчиво относились к окружавшим их «партизанам». Возможно, это объяснялось их молодостью и отсутствием достаточного жизненного опыта, а может быть, и тем, что им надоело то всеобщее недоверие, которое испытали на себе, когда обучались в английской шпионской школе, где каждый был обязан доносить начальнику о любом проступке коллеги…
Альвирас откровенно рассказал, что имеет особое задание: он должен связаться с некоторыми националистами, проживающими легально. Для этой цели он надеялся лично встретиться с Будрисом…
На следующий день Альвирас вскрыл один из своих шифровальных блокнотов, а ночью впервые вышел в эфир. Его выхода, очевидно, ожидали с большим нетерпением, так как Альвирасу пришлось тут же начать прием довольно длинной радиограммы.
Англичане сообщали:
«В городах, список которых есть у Лидумса, за номерами 13, 14, 15 и 16 находятся важные аэродромы. Если Лидумсу удастся их увидеть, он должен запомнить длину беговых дорожек, их конструкцию. Он должен осмотреть типы и количество самолетов, которые там находятся, — истребители, бомбардировщики и прочее, реактивные или винтовые и сколько моторов.
Были бы благодарны за каждую информацию в отношении самолетов, аэродромов, армейских частей, особенно в городах № 1, 3, 5, 7. В городе № 7 имеются военные штабы. Здания их находятся на углу следующих улиц: Заводской и Ленинской и еще на углу Ленинской и одной из улиц, идущей параллельно Заводской (западнее ее). Прошу отметить, какие армейские подразделения находятся в них, и обозначения на каждой воинской машине, какую можно увидеть стоящей возле штабов.
