Ознакомительная версия.
Машину окружили с дюжину американских солдат в кевларовых бронежилетах.
– Руки вверх! – кричали они, целясь из карабинов в де Брюйна и перуанца. В окно со стороны де Брюйна постучался Верджил: в военной форме, кевларовых шлеме и бронике. В руке он сжимал «кольт» калибра.45.
– Открывай, – велел он.
Де Брюйн посмотрел на Кэрри. Она и сейчас не сумела ничего прочесть по его лицу, но заметила в уголках глаз паутинку морщинок. Де Брюйн резко постарел. Как и она: за три дня до рейда в Эль-Атибе Кэрри исполнилось тридцать.
Де Брюйн напрягся. Того и гляди что-нибудь сделает.
– Не надо! – крикнула Кэрри. – Не умирай!
Международный аэропорт Багдад, Ирак
2 мая 2009 года
– Каракас? – спросила Кэрри. – Что я там забыла?
Утром Саул и Верджил забрали ее на внедорожнике из квартиры на улице Эн-Насир. Пока Саул не видел, Кэрри спрятала в нижнее белье запас клозапина, а в сумку – ноутбук. На ходу она приняла таблетку, даже не запив ее водой. Может, так она придет в чувство, потому что ощущала Кэрри себя как бревно. Точнее, она будто вышла из тела и смотрела на себя со стороны. Видела, как Кэрри разговаривает, как бежит, как неофициально выдает де Брюйна властям одной из стран третьего мира.
Она всю ночь не спала, думала. Все началось с Абу Назира и вот к чему привело. Сейчас было не время покидать Ирак.
– Смена обстановки не повредит, – сказал Саул. – Сделай паузу.
– Я остаюсь, Саул. Есть же след Абу Назира.
– О чем ты? Мы проверили сотовый Абу Гъазавана – в нем нет ничего конкретного.
– Как насчет севера Ирака?
– Был один звонок на север, о котором мы знали, – сказал Саул, взглядом стреляя в сторону Верджила за рулем. – Но это даже не след. Так, намек незначительный.
Они выехали на скоростную автостраду Кадисайя, что вела в международный аэропорт Багдад: по три полосы в каждом направлении, земля плоская и ровная как стол, по обочинам – ничего, кроме пальм.
– Хрен там. Помнишь, где первый раз удалось засечь Абу Гъазавана? На севере, в контролируемой курдами области Ирака. Само собой, эта мысль показалась нам бредовой: еще бы, с какой стати Абу Назиру покидать Сирию и ехать в Курдистан? Но этой ночью меня озарило.
– Ты всю ночь не спала? – спросил Саул. Он беспокойно глянул в зеркало заднего вида, в глаза Верджилу. От Кэрри эти переглядывания не укрылись.
– Все со мной хорошо, Саул. Послушай, Курдистан – верная тема. Абу Назир обожает обманные маневры, в этом он весь. Отпусти меня, и я отправлюсь по его следу, закончу дело. Помнишь, у тебя должок передо мной.
– Должок? За то, что ты выполняла работу? Ты ведь оперативник ЦРУ и прямо сейчас переживаешь сильный посттравматический стресс, что неудивительно, учитывая, какие испытания выпали на твою долю. Вчера де Брюйн чуть не убил тебя.
– Послушай, Саул, – сказала Кэрри, выворачиваясь, чтобы посмотреть на него. – Отпусти меня.
– Нет, это ты меня послушай, Кэрри: ты прошла через войну, мы понесли потери, предстоит разгребать кучу дерьма. Поверь, я тебе услугу оказываю: если вернешься в Лэнгли, там тебя ждет другая война. Ты просто утонешь в бумагах, тебя по инстанциям затаскают… Если честно, вопросы будут задавать такие, на которые отвечать не следует.
– Он прав, Кэрри, – согласился Верджил. – В Лэнгли ты максимум через две недели попросишься назад в Песочницу.
– Бред какой-то. При чем тут Каракас?
Она смотрела, как мимо проносятся ряды пальм вдоль дороги; воздух мерцал жарким маревом. Как бы ни было худо в Ираке, уезжая, Кэрри чувствовала, будто оставляет в нем частичку себя. Столько всего здесь случилось.
– Считай, что едешь в отпуск. Сменишь обстановку. Связь с базой будешь держать через шефа местного отделения Элвина Глэдуэла, а отчитываться – передо мной. Передохни, Кэрри, съезди в Макуто.
– Дался мне отдых, Саул. Послушай, этой ночью я наконец все поняла, наедине с картой Ирака и последней бутылкой текилы… Короче, Абу Назир на севере, только не в Мосуле.
– С чего ты взяла?
– Шутишь?! В Мосуле курды, там наши люди. Абу Назир без маскировки и шагу из дома не сделает. Это не в его духе, он любит обустроить место под себя, чтобы рядом были приближенные. Я же видела его убежище в Эль-Атибе: до нашего прихода там укрывалось человек двадцать, если не тридцать. Женщины, мужчины, дети… Поверь, Абу Назиру нужно не просто укрытие, а дом… Там, где мы искать не станем. К тому же сигнал мы засекли у сотовой вышки «Корек телеком», к северу от Мосула, значит, Киркук и Талль-Афар сразу отпадают.
– Где же он тогда?
– Нужно думать, как Абу Назир. К северу от Мосула одни пески да скалы, пустыня. Есть лишь одно место, где он может не опасаться курдов, потому что там сунниты, они посещают местные мечети и медресе. И это место – Акра.
– Ну хорошо, предположим, что он в Акре. Почему?
– Сам подумай. Акра вдали от дорог, сунниты, курды и ассирийцы там живут порознь, не сталкиваются. К тому же Абу Назир всегда оставляет для себя путь к отступлению. Это мы выяснили на примере Эль-Атибы. Если ему придется спасаться из Акры, он либо уйдет в горы на границе с Турцией – там его искать смерти подобно, или – что хуже – он быстро смоется в Мосул.
– Мы все проверим, обещаю, – сказал шеф, когда они подъехали к блокпосту перед аэропортом. Машину и документы проверили, и они двинулись дальше, к терминалу.
– Расслабься, Кэрри, – сказал Верджил, когда она с Саулом выбиралась из машины. Какое-то время они вдвоем неловко замерли на тротуаре перед входом в терминал, на адской жаре.
– Насчет де Брюйна… – нерешительно начал Саул, глядя Кэрри в темные стекла солнцезащитных очков. – Ты к нему что-то испытывала?
Кэрри пожала плечами.
– Только давай без розовых соплей с сахаром. Де Брюйн обожал секс и тешил себя иллюзией, будто он весь такой интеллектуал, поэт войны. Мне же просто нравился секс… – Она помолчала. – Если бы де Брюйна прижало, он бы меня продал за доллар и вернул тебе сдачу.
– Однако он тебе нравился?
– Меня влекло к нему. Мы, женщины, знаешь ли, от мужиков не бегаем.
– Но почему? Тебе нравятся плохиши?
– Забавно от тебя это слышать, – ухмыльнулась Кэрри. – Знаешь, почему нам нравятся плохиши, Саул? С плохишом можно быть дрянной девчонкой и убеждать себя при этом, будто спасаешь плохого мальчика. С ним все будет хорошо?
– Сначала мы из него вытянем всю инфу. Потом… – Он пожал плечами.
Саул помог Кэрри с чемоданом на колесах; Кэрри взяла ручную кладь. Вместе они вошли в терминал, где их накрыло волной морозного воздуха.
– Так что с Абу Назиром? – спросила Кэрри.
– Им займется Перри. Через пару недель ты придешь в себя и вернешься в строй. Я… не забуду того, что ты сделала.
– Со мной и так все хорошо, Саул.
– Знаю. – Кэрри уже направилась к арке металлоискателя, когда Саул сказал ей вслед: – Передавай привет Эль-Ниньо.
– Ты серьезно? Его так зовут?
Она предъявила пограничнику паспорт и посадочный талон.
Проходя через металлодетектор, Кэрри подумала: хорошо, что у нее есть Саул. Как ни странно, он ей ближе, чем кто бы то ни было. Саул Беренсон, раввин-пират.
Дожидаясь посадки на свой рейс, Кэрри гадала: что бы подумали о ней сейчас сестры из школы Святой Троицы?
Акра, Ирак
9 июня 2009 года
День был просто великолепный. Два дня назад Броуди вместе с Исой и его одноклассниками поднимались в горы к Муса-Лака, по длинному серпантину.
Нигде больше в Ираке было не сыскать места, подобного этому: плодородные поля в долинах и горах, зеленые деревья и чистые бурные потоки, каскады водопадов на голых скалах, пастухи, стада овец и коз на крутых склонах. Это была земля, о которой время попросту забыло.
Муса-Лака, райский уголок, расположенный на плоской горной вершине. Местная деревенька существовала в отрыве от мира, этакая Шангри-Ла на Ближнем Востоке. Некогда это место, идеальное для обороны, служило прибежищем для иудеев и ассирийцев, а сегодня тут стояла мечеть. Броуди вместе с Исой, его друзьями и преподавателями из медресе совершил омовение аль-уду в чистом горном озерце.
Прочли дуруд-муаззам: «О Аллах, благослови Мухаммеда и семейство Мухаммеда», затем аят «Аль-Курси»: «Ему принадлежит то, что на небесах, и то, что на земле» – а после помолились в мечети.
Говорят, именно отсюда пришли три волхва, цари, принесшие дары новорожденному Иисусу. Городок стоял на священной земле, на полпути между землей и раем. Из его садов они смотрели на зеленые горы и долины; в чистом синем небе парил орел, птицы пели в кронах деревьев на фоне горного потока.
«Спасибо, Всевышний, – взмолился Броуди. – Теперь-то я узрел твою щедрость и понял, к чему вел путь. Я твой, направляй меня».
И вот, два дня спустя, идеальным утром Броуди отвел Ису в медресе. Он и мальчик шагали рядом, очень близко. Долина цвела и зеленела, в ветвях деревьев щебетали птички. Броуди просто радовался жизни, дышал полной грудью, беседовал с Исой.
Ознакомительная версия.
