такие мысли надо гнать!
У меня есть почти все аудио и видеозаписи. Вчера я записывал наш разговор с Сэром. Через границу тащить рискованно. Потому сегодня в тайнике оставил копию. Надеюсь, что найдут наши, если что…
Новая порция виски. Спать! Завтра домой! Лучше дома умереть, чем вот так… На чужбине. Плохо.
Утром встал. Душ. Завтрак. Такси. Аэропорт. Оплатил билет. Зарегистрировался. Пограничный контроль. Взгляд на меня пограничника. Потом он куда-то звонит. Ну, началось. Внутренне собрался. Подходит еще сотрудник.
– Добрый день! Вам просили передать.
Отдает непрозрачный пакет. Надеюсь, что не бомба. Аэропорт, тут все записывается. Хотя, если за этим стоит государственная машина, то запись можно отредактировать или списать на сбой системы и удалить.
В зале ожидания открыл пакет и заглянул в него. Бутылка виски. Того самого. Столетнего! И коробка сигар! Такая же, что и стояла на столе у старика! Это признание! Гроссмейстер признал поражение! Знак уважения! Это дорогого стоит! Приятно! Откинулся на спинку. Прикрыл веки. Надвинул на глаза бейсболку. Хорошо! Значит, получилось! Отсрочили! Они все равно гадость придумают. Но эту отбили! Паритет! Ничья! Равновесие! Хрупкое, но равновесие! Отчего-то вспомнилось: «А город подумал! А город подумал: учения идут!» Хорошо, Господи! Спасибо тебе за то, что ты был с нами!
«Разделочный цех»? Ну, и ладно! Не будет ничего. Ни цеха. Ни разносов. Ни скандалов!
Полет. Приземление. Пограничный контроль. Таможенный контроль. Вещей нет. Неинтересен тем паче, что прилетел я по английским документам. Глупо улыбаюсь, как положено иностранцу в России. Прикидываюсь, что не понимаю, что говорит мне суровый мужик в зеленой форме.
Уже в толпе встречающих слышно:
– Такси!
– Такси в город. Недорого!
В стороне, покручивая ключами на пальце, стоит знакомая фигура.
– Такси нужно?
– До Красной площади сколько будет? – Я могу говорить по-русски!
– Десять тысяч.
– А что так дорого? Давай дешевле.
– Дешевле только пешком! А так – с комфортом! С почетным эскортом! Не получится, мужик, дешевле.
– Да у меня и рублей-то нет.
– Ничего, валюту тоже принимаем. Нет валюты – золотые коронки тоже сойдут!
– Ну, веди. Ты водитель?
– Я.
Это сотрудник из нашего отдела. Приятно увидеть родное лицо.
Недалеко от входа на стоянке для особо важных персон стоит тонированный внедорожник.
– Садись назад. Там тебе и попутчик.
– Попутчик? Тогда деньги пополам. А то загнул ты про десять тысяч!
– Это чтобы клиента отпугнуть. А с твоей получки удержим.
– Почти забытое слово.
– Давай, садись!
На заднем сиденье за водителем сидел… Потапыч. Живой и улыбался.
– Здорово!
– Ух, ты! Воскрес!
– Воскрес. Бывает. Как все прошло?
– Нормально.
– Фото увидел. Похож! Думал, что все – генералу «билетик» выписали. Ошибся! Долго тело подбирал?
– Не я это, парни из местной резидентуры постарались. На совесть дело сделали. Сам когда увидел – вздрогнул. Я только одежду снял.
– Молодцы! Красиво. Натурально получилось!
Полез в карман за сигаретами, достал одну, потом передумал и убрал в пачку. Полез в пакет. За сигарами.
– О! Ты сейчас в машине эту трубу будешь курить?
– Буду! Это наш знакомый с тобой в аэропорту передал гостинец. Так сказать, признание заслуг!
– Все равно вонючие!
– Чтобы ты понимал в сигарах!
Откусил кусочек от сигары, опустил стекло, выплюнул. Стекло до конца не стал поднимать.
– За нами это «хвост» или что?
– За нами – это контрнаблюдение.
– Это так сейчас конвой называется?
– Чтобы враги за нами не наблюдали.
– Понятно. Потапыч, меня сейчас куда?
– На Дачу.
– В «разделочную»?
– Я же сказал, что на Дачу. Значит, туда. А вот потом куда они тебя закинут – пес его знает.
– Где адвокат?
– В «Чистилище».
– Поет?
– Там все поют.
Обращаюсь к водителю:
– У тебя машина стаканами укомплектована?
– Обижаешь! Все имеется!
– Так прижмись к обочине. И стаканы достань!
– Нас же ждут!
– Я понимаю так, что орден мне не дадут?
– А за что тебе давать? Приказ нарушил – не передал информацию связному. Потом вообще в народный театр ушел – самодеятельностью занялся с фейерверками. Твои ордена уже поделили. Не успели прийти, а к Президенту побежали с докладом, что спасли Россию. А тебе – шиш.
– Ну и ладно. Прижимайся к обочине!
– Зачем?
– Пить будем!
– Опять какую-нибудь гадость из дьюти фри притащил? Мальчик большой, опытный, а всякую гадость в рот тащишь!
– Столетнее виски пил?
– Только видел несколько дней назад. Запах вкусный был.
– Ты же предателем был. Не положено предателям благородные напитки употреблять. Твое место – под крыльцом, рядом с собаками. А победителям – вот!
Вытаскиваю бутылку.
– Ты что, сдурел? Она же сколько стоит?!
– Я должен ее сдать?
– Должен.
– Значит, нам с тобой не получится попробовать. Начальники либо сами выпьют, либо подарят кому-нибудь. А то и хуже – продадут. Деньги в карман. Лучше сам!
– Отчего не попробовать!
Открыл бутылку. По салону поплыл пряный аромат.
Потапыч потянул воздух носом.
– Да, брат! Такого я не пробовал. Факт!
Остановились. Достали стаканы. Не спеша налил на троих.
– Я не буду! ГАИ!
– С каких пор ты гаишников стал бояться?
– Вообще-то не боюсь, но не положено. А вдруг остановит?
– Вон. «Контрнаблюдение» пусть и пугает милицию-полицию, – я кивнул на остановившиеся неподалеку четыре автомобиля.
Взяли нас в «коробочку». Ни нам бесконтрольно не вырваться, ни к нам никого не подпустят.
– Эти отпугнут танковый батальон. Не то что пару экипажей ДПС.
– Ну что, попробуем?
– Давай!
– За что?
– За возвращение на Родину!
– За возвращение!
Мы еще долго сидели. Разговаривали о службе, о жизни. Мимо проносились автомобили. Машины сопровождения послушно ждали. Сотрудники гадали, что же мы можем там так долго делать?
И невдомек им было, что офицеры просто неспешно употребляют выдержанное столетнее виски и наслаждаются жизнью. Наслаждаются моментом жизни.
Федеральная служба защиты конституции Германии.
Мой друг! Что за пошлые антраша? (фр.).
Вакуумный взрыв.
