Но виду он не подал.
— А Джеро жив?
— Жив, что ему сделается. Он тебе нужен?
Хорошо, что Крокодил в строю. И он очень нужен!
— Да не особо… Просто хотел переболтать. У меня к нему есть небольшой вопрос по старому делу, хотя оно и закрыто. Чисто для себя хотел кое-что уяснить, из любопытства…
— Если зайдешь вечером в «Ду Шаш», то точно найдешь. Там сегодня большая игра!
— Не срочно. Я лучше завтра в «Колодец» загляну.
— Дело твое. Все, я пошел за железом!
* * *
Мадиба не стал ждать, а сразу отправился в «Сову» и сел в глубине помещения, у служебного выхода на параллельную улицу. Там он просидел все три часа, попивая кофе и вроде бы читая свежую газету. Но никакого необычного движения не заметил: ничего подозрительного, напоминающего постановку засады или усиление контроля за кафешкой, не происходило. Как и обычно днем, посетителей было немного и надолго они не задерживались: перекусят, выпьют кофе и уйдут… В назначенное время появился Лузала, сел напротив, закрывая его широкой спиной от чужих взглядов, и положил на стол тяжелый сверток.
— Старый добрый «Кольт 1911», выпуска 1945 года. Так что насчет нестрелянности извини — когда невесте за семьдесят, трудно ожидать от нее девственности… И два магазина, как ты просил.
Мадиба покрутил оружие в руках, отвел затвор, несколько раз щелкнул курком.
— Рабочая машинка, проверенная, только что при мне сделали два выстрела, — сказал толстяк. — Я отвечаю!
«Леопард» понюхал ствол и кивнул.
— Да, стреляли, тут ты не соврал… Ну, а насчет ответа ты сам все понимаешь. Держи! — Он положил на стол завернутые в бумажную салфетку двадцать стоевровых купюр.
Лузала одним движением смел со стола сверток с такой же ловкостью, как недавно старый легионер Симон схватил монету в два евро.
— Вас что, в «Колодце» учат мух ловить?
— Что? — переспросил толстяк.
— Ничего. Свободен!
Лузала молча направился к двери. Глядя ему в спину, Мадиба зарядил «кольт», дослал патрон в ствол и, включив предохранитель, привычно сунул оружие за пояс сзади. Не каждый рискнет носить пистолет со взведенным курком, но у него был большой опыт, а такая манера позволяла мгновенно открыть огонь даже без самовзвода. Второй магазин он спрятал в левый карман брюк и через служебный выход выскочил на пустынную улицу. В этом и состояло основное преимущество «Совы»: в «Колодце» пришлось бы спускаться по лестнице к единственному выходу, у которого всегда толкутся жители окрестных домов… Конечно, при серьезной подготовке нападения второй выход не поможет. Но когда имеешь дело с непрофессионалами, то вполне…
На сегодня у него оставалось еще одно дело, и он направился в «Ду Шаш». Здесь обычно собирались любители игры в нарды, и раз сегодня что-то типа соревнований с большим денежным призом, то народу будет много и он сможет, не привлекая внимания, вступить в контакт с Крокодилом. И если завтра его будут ждать в «Колодце», то не дождутся…
По стертым каменным ступеням он спустился в полуподвал. Здесь уже собралось довольно много игроков: и белые, и африканцы, и арабы, и пуэрториканцы, и китайцы… Они пили кофе, ром, пиво, некоторые, разминаясь, уже бросали кости на игровых досках. Мадиба обошел все три зала, но Крокодила там не оказалось. Тогда он вышел на улицу и прогуливался по ней минут сорок, пока не столкнулся нос к носу с Крокодилом, вынырнувшим из проходного двора и обернувшимся для проверки отсутствия слежки… Это был тощий высокий негр из племени самаки, одетый в свой любимый наряд — зеленая рубашка с желтым платком на шее и узкие брюки-дудочки из черного бархата. В узком, костлявом лице с выдвинутой нижней челюстью действительно проглядывало что-то крокодилье. И раз он проверялся, значит, напакостил кому-то в очередной раз и опасался мести.
— Привет, Крокодил!
Тот шарахнулся в сторону, но тут же пришел в себя.
— Господин майор! А я слышал…
— Я тоже слышал, что тебя убили. Надо меньше верить слухам!
— Это Мазози убили… А я вот он! Вы меня ищете?
— Да. Мне нужно несколько человек — понаблюдать за кафе в центре и найти по приметам одного фигуранта. У тебя есть надежные товарищи?
— Есть. Но придется заплатить: люди испортились — даром никто работать не захочет…
— Конечно, заплачу!
— Тогда все сделаем, господин майор! — кивнул тот.
— Хорошо. — «Леопард» достал телефон. — Продиктуй свой номер и иди играй! Только не заигрывайся!
Последнюю фразу следовало расценивать не как дружеский совет, а как серьезное предостережение. Именно так Крокодил ее и воспринял.
— Я все понял, господин майор! Вы же знаете — я всегда исполняю приказы и держу язык за зубами!
— Знаю. А ты прекрасно знаешь, что только поэтому ты до сих пор жив! — процедил майор Окпара и, развернувшись, пошел прочь.
В гостинице он съел огромный стейк «Рибай» средней прожарки, выпил виски и, положив под подушку «кольт», лег спать.
* * *
Реставрация Нотр-Дама после пожара все еще продолжалась. Собор был окружен забором и строительными лесами, в связи с чем одноименное кафе, находящееся за ним, подпиралось стенкой из гофрированного металлического листа, несколько нарушая его уютный вид.
Надо сказать, что народу на площади не убавилось: туристы, хотя и не могли зайти внутрь, осаждали один из знаменитых символов французской столицы: задрав головы, обходили его вокруг, делали снимки закопченных горгулий и химер, украшающих или устрашающих экстерьер собора Парижской Богоматери, фотографировались на звезде посередине площади, от которой в Средние века начинался отсчет расстояния между Парижем и другими городами, запечатлевали недостроенные — без шпилей — башни, про которые поэт, не видевший их в натуре, ошибочно написал «в лужах отражаются шпили Нотр-Дама…», что, впрочем, не ухудшило образных и прочувствованных стихов.
Нагулявшись, и получив массу новых впечатлений, а заодно и проголодавшись, путешественники со всего света шли в кафе «Нотр-Дам», не смущаясь тем, что приходилось обходить забор и протискиваться в довольно узкий проход. Так что внутри, как всегда, было много посетителей, и Мадиба несколько дней спокойно просидел там по несколько часов, хотя в отличие от «Колодца» черных лиц было здесь гораздо меньше, чем белых, но это не вызывало у окружающих агрессии или какого-то повышенного внимания.
Впрочем, он не хотел «засвечиваться», тем более что благодаря своим агентам мог не вести наблюдение самостоятельно. Крокодил и двое его приятелей шныряли вокруг, продавали цветные открытки и маленькие гипсовые копии Собора, фотографировали желающих, словом, выполняли привычную роль подрабатывающих безработных негров, и отношение к ним было достаточно снисходительным и доброжелательным. К тому же они выглядели гораздо
