– И сколько же он получил за этот… трюк?
– Как ни странно, ничего. Человек, нанявший его, содержит специальное заведение, в котором обучаются самые дорогие куртизанки мира. Он скупает маленьких девочек со всего Востока и воспитывает их, прививая им такт и изящное, любезное обхождение. Обычно только одна из пятидесяти девочек, вырастая, становится достаточно привлекательной и искусной для того, чтобы превратиться в предмет его единственной в своем роде торговли. Другим он просто дает какую-нибудь полезную профессию и, когда им исполнится восемнадцать, отпускает их. В общем-то, все девушки свободны и могут уйти от него, когда захотят, но, поскольку он платит им большие деньги, они, как правило, продолжают работать у него лет десять, а затем, еще в расцвете жизненных сил, увольняются со службы, имея на своем счету в банке тысяч пятьсот или около того. У этого человека есть одна особенно выдающаяся ученица, женщина лет тридцати, которая оценивается в четверть миллиона в год. Хел вызволил из Китая брата этого человека и в обмен получил право в течение двух лет пользоваться ее услугами. Теперь она живет в ним в его замке. Ее зовут Хана – она наполовину японка, на четверть негритянка и на четверть белая. Кстати, интересная деталь – это воспитательное учреждение существует под вывеской христианского приюта для детей-сирот. Все девочки одеты в черно-голубую форму, а женщины, которые их обучают, носят одежды монахинь. Заведение называется “Сиротский приют Страстей Господних”.
Старр издал продолжительный свист.
– Так вы говорите, что эта самая дамочка у Хела получает четверть миллиона в год?! Сколько же, в таком случае, стоит одноразовое удовольствие?
– Вам, – сказал Даймонд, – это обошлось бы примерно в сто двадцать пять тысяч.
Козопас из ООП покачал головой:
– У этого Николая Хела, должно быть, денег куры не клюют, а?
– Он не так богат, как вам кажется. Во-первых, все его “трюки” довольно дорогостоящи. Особенно, когда требуется нейтрализовать правительство той страны, в которой он будет работать. Хел сначала собирает информацию, которую поставляет ему один человек, – мы так до сих пор и не смогли его обнаружить, – известный под кличкой Гном. Гном добывает сведения, дискредитирующие правительства и бросающие тень на некоторых политических деятелей. Хел покупает у него эту информацию и, если власти попытаются воспрепятствовать его деятельности, использует ее для шантажа. Информация эта стоит очень дорого. Хел тратит также уйму денег, снаряжая экспедиции по исследованию горных пещер Бельгии, Альп и Пиренеев, где он проживает. Это его хобби, и, надо сказать, оно не из дешевых. Ну и наконец его замок. За те пятнадцать лет, что прошли с тех пор, как он купил его, он потратил чуть больше двух миллионов на его восстановление; он пригласил к себе последних из оставшихся в живых первоклассных мастеров-каменотесов, резчиков по дереву, мастеров по изготовлению и кладке черепицы. А обстановка замка обошлась ему еще в два миллиона.
– Так, значит, – проговорил мистер Эйбл, – он живет в величайшей роскоши, этот ваш Хел?
– Да, без сомнения, в роскоши. Но примитивной. Замок полностью восстановлен в своем первоначальном виде. В нем нет ни электричества, ни центрального отопления, вообще никаких современных удобств, за исключением подземной телефонной линии, благодаря которой он узнает о появлении в окрестностях его логова каких-либо посторонних людей.
Мистер Эйбл кивнул, точно в подтверждение своим мыслям:
– Итак, человек, воспитанный в духе восемнадцатого века, создал для себя мир восемнадцатого века и живет в горах, в величественном и роскошном уединении. Как интересно! Однако меня удивляет, почему Хел не вернулся в Японию, к той жизни, к которой он был приучен с детства?
– Насколько я понимаю, выйдя из тюрьмы и обнаружив, до какой степени американизация “извратила” традиционный образ жизни и моральные устои японцев, он решил покинуть страну. Хел никогда больше туда не возвращался.
– Как мудро. В его памяти Япония навсегда останется такой, какой она была в тихие и мирные времена, когда царило благородство и душевное величие. Жаль, что он наш противник. Мне понравился ваш мистер Хел.
– Почему вы называете его моиммистером Хелом?
Мистер Эйбл улыбнулся:
– Вас это раздражает?
– Меня всегда раздражает тупость. Но вернемся к нашей проблеме. Нет, Хел далеко не так богат, как вы думаете. Он, вероятно, нуждается в деньгах, и это его слабое место. У него есть несколько тысяч акров земли в Вайоминге, квартиры в полудюжине столиц мира, прибежище в Пиренейских горах, но не более полумиллиона в Швейцарском банке. Он продолжает тратить деньги на свой замок и подземные экспедиции. Даже если предположить, что со временем он продаст свои квартиры и земельные угодья, все равно ему придется вести в своем замке достаточно скромное существование.
– Такую жизнь называют… какое-то для этого есть слово, – задумчиво сказал мистер Эйбл, и на губах его от сознания, что его тон раздражает Даймонда, появилась легкая, затаенная улыбка.
– Не знаю, что вы имеете в виду.
– Японское слово, которое употребляют, когда говорят о чем-то внутреннем, глубоко скрытом и полном достоинства.
– Шибуми!
– Ах, да! Таким образом, даже не совершая больше никаких “трюков”, ваш – я имею в виду наш – мистер Хел сможет жить в своем уединении, ведя жизнь шибуми.
– Ну, я бы этого не сказал, – вставил Старр. – По крайней мере не с курочкой по тысяче долларов за сеанс!
– Вы не могли бы помолчать, Старр? – попросил Даймонд.
Не в силах понять, почему так завелись боссы, стажер из ООП встал из-за стола и отошел к окну. Остановившись там, он принялся наблюдать, как светящийся колпачок на крыше машины “скорой помощи” прокладывает себе путь сквозь еле движущийся поток автомобилей. Красочное выражение Старра привлекло его внимание, и он принялся листать свой карманный англо-арабский словарик, бормоча: “курочка”. И вдруг внезапно и памятник Вашингтону, и широкая полоса машин, двигавшаяся по проспекту, исчезли, и в окно, заливая все помещение, хлынул ослепительный луч света.
С пронзительным криком стажер бросился на пол и закрыл голову руками, ожидая, что вот-вот раздастся оглушительный взрыв.
Каждый из присутствовавших в помещении отреагировал на происходящее по-своему. Старр вскочил, выхватывая из кобуры револьвер. Мисс Суиввен упала на стул. Заместитель закрыл лицо листом из доклада. Даймонд прикрыл глаза и покачал головой, поражаясь, какие все-таки идиоты его окружают. Мистер Эйбл разглядывал складки на своих брюках. А Помощник, увлекшись возней с “Толстяком”, вообще не заметил, что что-то произошло.
– Да поднимитесь же наконец с пола, мистер… э-э… Хаман! – сказал Даймонд. – Ничего не произошло. Порвалась пленка фильма, представлявшего уличное движение, вот и все.
– Да, но… – пробормотал смущенный мистер Хаман.
– Вы спустились на лифте вниз. Вы должны были понять, что находитесь в нижнем, подвальном этаже.
– Да, но…
– Неужели вы думали, что смотрите с шестнадцатого этажа вниз?
– Нет, но…
– Мисс Суиввен, выключите проектор и пометьте у себя, что он требует ремонта.
Даймонд повернулся к мистеру Эйблу:
– Я приобрел это устройство, чтобы создать более благоприятную атмосферу для работы, чтобы люди не чувствовали себя похороненными заживо в недрах земли.
– И вы способны так дурачить себя?
Старр сунул револьвер обратно в кобуру и взглянул на окно, точно говоря: “Ну что ж, обошлось… на этот раз”.
Все еще неуверенно улыбаясь, араб-стажер сконфуженно поднялся с пола.
– Ай-ай-ай, вот так номер! Думаю, эта шутка была рассчитана на меня!
Мисс Суиввен вышла в машинный зал и повернула ручку выключателя; ослепительный свет померк, белое матовое пятно словно вдвинулось в комнату, и она вся сразу как-то съежилась, уменьшилась в объеме.
Прекрасно, – сказал Даймонд. – Теперь вы имеете некоторое представление о человеке, с которым нам предстоит иметь дело. Сейчас я собираюсь немного поговорить о наших дальнейших планах, а потому попрошу вас двоих на время покинуть помещение, – и он указал Старру и фигляру из ООП на дверь, ведущую в спортивный зал и солярий.
– Подождите там, пока вас не позовут.
Делая вид, что ему совершенно безразлично, уходить или оставаться, Старр вразвалочку двинулся по направлению к солярию; араб семенил за ним, на ходу в очередной раз пытаясь объяснить, что шутка, по всей вероятности, была приготовлена специально для него.
Когда дверь за ними закрылась, Даймонд обратился к оставшимся с таким видом, будто Помощника здесь вообще не было, что, собственно, во многом соответствовало действительности.
– Итак, позвольте я изложу вам свои соображения по поводу наших дальнейших действий. Во-первых…
