— Да по-разному. Вернее, жизнь в полоску.
— Простите?.. — не понял Кока.
— Ну, полоска красная, потом полоска черная, потом опять красная. С переменным успехом, в общем.
— Полагаю, так даже интереснее.
— Возможно. Но лучше было бы без черных полосок.
— А отчего же они появляются?
— Да по разным причинам.
— На работе нелады?
— Всякое бывает и на работе. У нас иначе нельзя. Век такой.
— А вы, если не секрет, кем служите?
— Это не секрет. Я инженер-конструктор. Придумываю разные машины и приборы.
— Много получаете?
Кока опасался, что Борков сочтет его вопросы назойливыми, но тот как будто не придавал этому мимолетному разговору в коридоре ровно никакого значения и отвечал с уже знакомой Коке ленивой иронией.
— Человек так устроен — ему всегда мало, сколько ни получай. Не мне вас просвещать.
— Я спросил не из простого любопытства, — сказал Кока серьезно. — Вы мне симпатичны, и вот у меня появилась мысль — не могу ли я быть вам полезен.
— В чем? — со вздохом спросил Борков. — Валюта мне больше не понадобится, за границу не собираюсь.
— Я не валюту имею в виду.
— Что же тогда?
— Мне нужна помощь в одном деле. Для вас это было бы вроде сверхурочной работы. Оплата, уверяю, очень даже неплохая.
Борков посмотрел на него долгим взглядом и сказал:
— С вами опасно связываться. Вы же валютчик, но, простите, старый человек. А я молодой специалист, мне еще жить да жить. Молодому специалисту из «почтового ящика» лучше не иметь дела с валютчиками.
Кока подумал, что его шеф, пожалуй, был все-таки прав, когда рассуждал по поводу карьеры.
— Я не навязываюсь, — произнес он, словно бы искренне разочарованный. — То, что я собирался вам предложить, не имеет к валюте никакого отношения. А насчет того, что я стар, вы правы.
— Не хотел вас обидеть, — сказал Борков. — Простите.
— Ничего, я не из обидчивых. Но жалко, что вы отказываетесь. Могли бы прилично заработать.
— Криминал в этом есть? — спросил Борков.
Кока усмехнулся.
— Отчасти.
— В чем должна заключаться моя помощь?
— Думаю, понадобятся ваши знания. Как инженера.
Борков был слегка удивлен.
— Если есть криминал, то при чем здесь инженерные знания? Отмычки делать, что ли?
— Зачем же так примитивно? Я со взломщиками не вожусь.
— Не скажете же вы, что у вас там частное конструкторское бюро или подпольная фабрика.
— Нечто в этом духе, — улыбнулся Кока.
— И каковы же будут мои обязанности?
— О деталях я пока ничего говорить не буду. Плохо разбираюсь в технике. Мне важно ваше принципиальное согласие. А детали — ерунда.
— Но я-то нужен вам именно для деталей?
— Да. И я уверен, вы как раз тот человек, который справится с делом.
Тут из комнаты, где шумело веселое застолье, выглянула Юля.
— Володя! — крикнула она. — Как не совестно? Ушли на целый час. А ну-ка кончайте курить.
— Так продолжим наш разговор после? — тихо спросил Кока, беря Боркова под руку и направляясь к распахнутой двери.
— Можно продолжить, — ответил Борков.
— Я вам позвоню на днях.
— Хорошо. Только попозже вечером…
Кока оставил компанию, когда веселье было в самом разгаре…
В четверг 23 января около девяти часов вечера Кока позвонил по телефону-автомату Боркову домой.
— Я думал, вы уже отказались от своего проекта, — сказал Борков.
— Что вы, наоборот! — воскликнул Кока. — Чем больше размышляю на эту тему, тем больше убеждаюсь, что я прав.
— Узнали о деталях?
— Кое-что.
— Ну так выкладывайте.
— Это не для телефона. Могу я к вам сейчас заехать?
— Лучше бы на нейтральной почве…
— Давайте увидимся где-нибудь в ресторане.
— Сегодня не могу, — решительно отказался Борков. — Придется пить, а у нас завтра с утра ответственное совещание, нужно быть в форме.
— В какой день мне вас потревожить?
— Когда вам будет удобно.
Однако через два дня, позвонив, Кока снова услышал отказ. На сей раз Борков не мог встретиться потому, что у него сидела Римма.
На протяжении января Кока сделал еще две попытки, но Борков продолжал водить его за нос. Старик уже испытывал желание прекратить бесполезные окольные заходы и взять Боркова, что называется, за жабры напоминанием о Брюсселе. Решил позвонить в последний раз, и тут вдруг Борков согласился увидеться. Он дал Коке адрес своего приятеля и сказал, что им там будет удобно все обсудить.
В назначенный час Кока приехал на Большую Грузинскую улицу, нашел нужный дом и поднялся по темной узкой лестнице на четвертый этаж — дом был старый, без лифта. Отдышавшись, надавил кнопку звонка два раза, как велел Борков. Тот сам открыл ему.
Свидание продолжалось долго. Вначале Кока посетовал, что Борков напрасно тянул время, не давая согласия. На это Борков ответил:
— Хотел проверить, насколько серьезны ваши намерения. Думал, вы так это, сгоряча, а потом остынете. Теперь вижу — ошибся.
Кока оценил расчетливость и здравомыслие Боркова. Он даже сказал, что Борков — вполне достойный партнер, несмотря на завидную молодость.
— Еще неизвестно, каким партнером я окажусь, — возразил Борков. — Излагайте.
Кока достал из кармана кожаный кошелек, порылся в нем и извлек золотую десятирублевую монету царской чеканки. Повертел ее в пальцах, подбросил на ладони — она сверкала, как маленькое прирученное солнышко. Кока любовался ею. Может быть, в этот момент ему вспоминалась далекая юность, бандиты на станции Татарка и тяжелый мешок купчихи, недолгая жизнь среди махновцев и коварная одесская девица с французской фамилией и вологодским выговором… Наконец Кока поднял глаза на Боркова.
— Прежде всего мне нужна ваша консультация. Вот держите эту штучку. Разглядите ее хорошенько.
Борков взял монету.
— Ну, десятка.
— Вы так пренебрежительно говорите, как будто каждый день размениваете по десяти золотых рублей.
— Нет, первый раз держу в руках. Какой же из меня консультант?
— Посмотрите, что там написано по торцу монеты, — попросил Кока.
Борков прочел вслух:
— Золотник, семьдесят восемь, запятая, двадцать четыре доли чистого золота. Ну и что?
— Каким образом нанесена на монету эта надпись?
Борков подумал минуту.
— Возможны несколько способов. Какой применялся в данном случае, не знаю.
— Так, так, так, — оживился Кока. — Вы знакомы с этой областью?
— Весьма поверхностно.
— Ну а если бы вас попросили изготовить штамп?
— Это очень сложно. Нужны специальные материалы и инструменты.
— Предположим, в вашем распоряжении будет все, что необходимо…
— В домашних условиях такую работу выполнить трудно.
— Говорят, в Китае пробовали в домашних условиях варить чугун, — пошутил Кока.
— Пробовали, — подтвердил Борков. — Но тем чугуном можно было только орехи колоть. Да и то земляные.
— Уверяю вас, Володя, мне известны кустари, которые на дому умеют изготовлять более сложные агрегаты. И буквально из ничего.
— У меня нет такого опыта. Обратитесь к кустарям, раз они вам известны.
Кока покивал головой.
— Да, но как раз машинку для накатки надписи на монету они сделать не могут. У вас же целый институт под рукой, там же, вероятно, есть всякие мастерские, лаборатории…
— Интересное у вас представление об институтах. Это же не частная лавочка.
— Но подспорье для частной деятельности, — возразил Кока. Ему начинало надоедать это затянувшееся препирательство. — Короче говоря, я хочу попросить вас, чтобы вы изготовили штамп.
Боркова этот деловой тон тоже устраивал больше.
— Что я буду иметь? — спросил он.
— Ну, скажем, на автомобиль. Вам нравится «Москвич»?
Борков не ожидал, что речь пойдет о такой крупной сумме. Он сказал:
— Вы подозрительно щедры.
— Не бойтесь, я внакладе не останусь.
— Сроки?
— Важнее качество, а не сроки. Но быстрее всегда лучше.
Борков закурил. Поднявшись из-за стола, взъерошил свои короткие волосы, начал вышагивать по комнате из угла в угол. Кока не мешал ему думать.
— Послушайте, Николай Николаевич, — остановившись, начал Борков, — штамп вам нужен не для того, чтобы колоть орехи?..
— Безусловно.
— Он должен быть употреблен по прямому назначению, то есть для производства золотых монет?
— Да.
— Но зачем нужно золото превращать в монету? Ведь оно от этого не повысится в цене, а труда на чеканку придется положить немало.
— Монету можно продать дороже, чем такое же по весу количество золота.
— Настолько дороже, что чеканка рентабельна?
