— Да ты шутишь! Джаз не слушаешь? Майлз Дэвис, Чарли «Берд» Паркер, Диззи Гиллеспи, Колтрейн, Луи Армстронг… Нет? Это самое великое направление в музыке, круче не будет. Единственное, что мы, американцы, подарили оригинального миру, — и ты этого не знаешь? Ну, я, можно сказать, тебе завидую.
— Почему?
— Перед тобой целый неизведанный континент, а это в жизни — самое интересное.
— Даже интереснее секса?
— В том-то и соль, лапа. Обе эти вещи можно совмещать.
Тысяча девятьсот девяносто восьмой. В тот год Кэрри последний раз пробегала полтора километра. Сколько воды утекло…
Кэрри сидела в пабе на М-стрит в Джорджтауне, допивая третью «Маргариту», когда по телевизору начался клип Шанайи.
— Узнаешь? Девяносто восьмой год. Я тогда в колледже училась, — сказала она Дэйву, мужчине, что сидел рядом, с бокалом «Хайнекена». Это был кудрявый малый лет за сорок, юрист из Министерства юстиции, в костюме из магазина; то и дело он нарочно побрякивал «ролексом» и «как бы нечаянно» касался предплечья Кэрри. На безымянном пальце у него бледнел след от обручального кольца. Значит, Дэйв либо разведен, либо выбрался погулять.
— Я тогда практику проходил и слушал Пафф Дэдди. «Мир исколесил-объездил, ага, ага», — напел он, неуклюже (как инвалид с претензиями на сексуальность) подергивая плечами. С виду он, впрочем, был не страшный. Кэрри еще не решила, позволить затащить себя в постель или нет.
Она заставляла себя не думать о работе. Расследование зашло в тупик. Ответов не было, зато вопросы множились и становились все трудней.
Три дня кряду Кэрри проработала за компьютером, без перерыва. Спала за столом и питалась печеньем из автомата. Перелопатила все, что имелось у Контртеррористического центра на контакты между сирийскими спецслужбами и «Хезболлой» в Ливане: факты встреч, результаты наблюдений, записи телефонных звонков и копии переписки. Кэрри копалась в голых данных, с которыми ежедневно приходится иметь дело разведке. Саул однажды сравнил такую работу с поиском алмазов в грязи: «Роешься в тоннах мусора, прежде чем у тебя руках хоть что-то да заблестит. Что-то, что окажется полезным».
Забавно, самые лучшие данные были собраны ею самой — добыты от Джулии.
Кроме Димы, с Соловьем — Тахой ад-Доуни — Кэрри больше ничего не связывало. Он был выпускником университета Дамаска, где получил специальность инженера-механика. Впервые он попал в поле зрения ЦРУ в Москве: попытался наладить дела с «Рособоронэкспортом». Кэрри присмотрелась к снимку, сделанному наблюдателем на широкой заснеженной улице где-то в российской столице: много машин, должно быть, Тверская. На фото Соловей был моложе, стройнее, одет в пальто и большую меховую ушанку, но Кэрри все равно узнала его. Это он поманил ее, сидя за столиком у кафе, напротив кинотеатра.
И никаких сведений о том, где он живет, о жене и детях, о службе.
Ну же, Соловей, откройся. Где ты работаешь?
В каком звании? Где твое звено в цепочке между спецслужбами и «Хезболлой»? Кто тебе дорог? В кого тычешь членом?
Кроме фото из Москвы, Кэрри так ничего и не нашла.
Как не нарыла ничего о готовящемся теракте. Джулия дала простую наводку, которая сама по себе ни о чем не говорит. Считай, не сообщила ничего. Неудивительно, что на запросы никто не откликнулся.
Зато в конце третьего дня, очень поздно, Кэрри кое на что наткнулась. Фотография с израильского спутника-шпиона (Национальная секретная служба выловила ее из потока загружаемых данных). На снимке Соловей сидел за столиком в кальянной. На выложенной плиткой стене Кэрри заметила часть надписи на арабском. Увеличила изображение и загрузила его в «Фотошоп», чтобы сделать надпись разборчивой. Скорее всего снимок сделали в Аммане или Каире.
Однако куда интереснее было то, кто сидел напротив Соловья. Ей даже не требовалось пояснений от израильских коллег. Это был тот, кого в бейрутском отделении — включая саму Кэрри — давно желали отыскать, но не могли выследить. Ахмед Хайдар, член «Аль-Меджлис аль-Меркази» — Центрального собрания «Хезболлы».
Выходит, Соловей — ад-Доуни — человек реальный. Дима не сливала Кэрри дезу, и связь между сирийскими спецслужбами и «Хезболлой» есть. Вот бы вернуться в Бейрут и поговорить с Джулией. Вдруг ее муж Аббас встречался с ад-Доуни? Вдруг сама она знает о нем что-нибудь? Или, может, он замешан в убийстве Харири?
Без ответа оставался еще один вопрос: где сама Дима? Связь между Соловьем и Ахмедом Хайдаром только все усугубляла. Безумие какое-то. Из Бейрута Саулу тем временем пришло загадочное сообщение от Филдинга, который отмазался: мол, провел расследование, но после той ночи Диму никто не видел; никаких намеков на теракт. И не сказал, будет ли расследовать исчезновение информатора дальше. Козел.
Кэрри принялась стремительно перебирать все сообщения из Дамаска относительно сирийской разведки. Проверять все упоминания. Саул прав, большая часть данных — мусор.
Потом она нашла кое-что интересное. В 1990-е старший оперативник ЦРУ Дар Адал руководил «кротом» — Набилем Абдул-Амиром (позывной «Ананас»), предположительно, разведчиком средней руки. Адал, похоже, убедился в честных намерениях «крота». Ананас был алидом, членом партии «Баас» и связан с кланом Асадов. Более сорока лет Асады — отец, Хафез аль-Асад, и сын, Башар, члены небольшой алидо-шиитской мусульманской секты, — и панарабская националистская партия «Баас» железной рукой правили Сирией. С такой «родословной» Ананас идеально подходил на роль «крота».
Адал скормил Ананасу ценные сведения относительно того, какую позицию Израиль займет в переговорах по поводу Голанских высот. Инфу якобы предоставил израильский «крот», с которым Адал тайно встречался на Кипре, на самом деле оказавшийся евреем из Нью-Йорка, знавшим иврит. И все ради того, чтобы добиться повышения Ананаса в родной конторе. Когда же Ананас попытался самостоятельно расширить свою сеть израильских связных и даже собрался рассказать об операции ЦРУ агентам «Шабак»[8], Адал, очевидно (отредактированная запись в этом месте звучала неясно), скормил его «Моссаду». Ананаса убили вместе с любовницей и ее ребенком. Три тела обнаружили в лодке на приколе у стапеля в порту Лимасол на Кипре.
Кэрри выпрямилась и уставилась в пустоту. Кто редактировал эту запись? Как и зачем? Это же старая инфа. Что происходит?
Если уж на то пошло, то почему так мало сведений о сирийской разведке? В Дамаске отделение так себе, но Филдинг в Бейруте давно, как минимум с начала 1990-х. И тем не менее все знают, что сирийская разведка связана с «Хезболлой» в Ливане. Прошлогоднее покушение на Рафика Харири и фото Соловья в кафе с Ахмедом Хайдаром тому доказательство. Какого дьявола творится в бейрутском отделении?
Сплошные вопросы и нестыковки.
Было поздно, девятый час. Эстес, крупный афроамериканец, директор Контртеррористического центра, вышел из кабинета и направился к лифту. По пути он заметил свет в кабинке у Кэрри и решил заглянуть «на огонек».
— Над чем трудишься? — спросил он.
— Сирийская разведка. После девяностых информации о ней маловато.
— Я думал, ты разрабатываешь «Аль-Каиду» в Ираке. — Эстес нахмурился. Предполагалось, что после возвращения в Лэнгли Кэрри станет вести «Аль-Каиду» на Аравийском полуострове, то есть в Йемене. — Они как-то связаны?
— Не уверена, — ответила Кэрри, чувствуя, как колотится сердце. Спалилась. — Есть смутные намеки…
— С трудом верится. Сирийские алиды и «Аль-Каида»? Они ведь по разные стороны баррикад в борьбе шиитов и суннитов. Ты же вроде оставила бейрутское дело, Кэрри?
Боже, ну и ум у него! Острый как бритва. Сунниты и шииты вот уже несколько веков не могут примириться по поводу того, кто из них истинные последователи пророка Мухаммеда. Шииты верили, что только Али, четвертый халиф, и его наследники могут считаться преемниками пророка. Сирийские алиды — ветвь шиитского направления в исламе, которые уж никак не могут объединиться с «Аль-Каидой», суннитами-экстремистами салафитского толка. Эстес — студент Стэнфорда, с гарвардским дипломом руководителя — моментально раскусил тему. И как Кэрри сама этого не учла? Она расслабилась. Вернувшись из Бейрута, толком не пила лекарство. Прошел день, как она последний раз принимала клозапин. Нервы начинали сдавать.
Соберись, велела себе Кэрри.
— Их пути иногда пересекаются. Если интересы сходятся.
Подумав немного, Эстес признал:
— Бывает и такое, да.
— Что там с предполагаемым терактом? Ничего не слышно?
— Нет ничего, что подтверждало бы слова твоей пташки, Кэрри. Нужно больше вводных.
Кэрри чуть не ляпнула, мол, пошли меня назад в Бейрут, но вовремя сдержалась.
