— Советская дом два, — сказал таксисту Ткачёв, и «Волга» загудела мотором.
— Не местный будешь? — спросил таксист, поглядывая в зеркало.
— Да, командировочный.
— Таких много в последнее время, — таксист был явно словоохотлив. — Город заметно расширился, строится. Новых предприятий настроили. Специалисты везде нужны.
— Это да, — незаметно для себя подтвердил полковник. — Такси тоже больше стало?
— А то! Года два назад с десяток машин было. А сегодня раз в пять больше. Целый гараж выстроили, с мастерскими. Вот хотели сделать машины по вызову. Это когда заказываешь такси по телефону. Удобная вещь. Надо тебе на поезд, например, завтра. А ты сегодня звонишь и машину к определённому времени заказываешь. Вещички взял, вышел из дома, а уже и такси стоит!
— И что, сделали?
Таксист сморщился, мельком взглянув на Ткачёва.
— Тут, понимаешь, телефонная станция у нас маловата. Отдельный телефон диспетчеру нужен, а то и два. Зарплату им выделять. Мы же на сдельщине. Мысль-то хорошая… Мы подумали, и решили клиентам номер в гараж давать — механикам. А они нам заказы и передают. Ну, мы с ними чаевыми делимся, складываемся. Народ-то за сервис накидывает немного к счётчику.
— А начальство как на это смотрит?
— А что начальство? Начальству план нужен. А мы его даже перевыполняем.
Машина выехала на окраину Зареченска, потянулись одноэтажные домики.
— Вот, приехали.
Ткачёв дал таксисту рубль, несмотря на то, что на счётчике не было и восьмидесяти копеек, а взамен получил клочок бумаги с номером телефона.
— Вы это… Звоните, если машина будет нужна.
Улица Советская начиналась прямо под ногами вылезшего из машины Ткачёва и уходила вглубь роскошного соснового леса. Домики стояли за невысокими заборами аккуратные, прямо как с картинки. С забора на правой стороне от полковника блестела чистотой табличка «Советская, д.2». Он посмотрел налево и увидел калитку под резной деревянной аркой.
— Мне туда за ключом, — вслух сказал Ткачёв, удивляясь тишине.
Он постучал в калитку два раза, но никто не вышел ему навстречу. Полковник развернулся и уже хотел уйти, как столкнулся с женщиной.
— Простите, — Ткачев поднял выпавший из её пальцев ключ. — Я вас не видел.
Женщина была молода. Прядь русых волос выбивалась из-под ажурного пухового платка, чуть скрывая прищуренный глаз. Уголок умело накрашенного рта изящно изогнулся удивленной улыбкой.
— Ничего. Бывает, — её грудной приятный голос не потревожил тишину улицы.
— Я ищу Марию, — поспешил сказать полковник. — Вы её знаете?
— Знаю, — она взяла ключ с его ладони. — Это я.
Ткачёв потоптался перед ней, потеряв дар речи. Потом, собравшись с духом, объяснил своё появление:
— Мне сказали, что я у вас могу взять ключ от дома… Напротив.
Брови Марии сошлись к переносице.
— Вы, наверное, из Москвы?
— Да, да, — закивал обрадованно полковник. — Мне Автондил…
— Хорошо, — не дав ему закончить, она показала ключом на калитку. — Разрешите, я открою.
Он посторонился, смутившись.
— Ещё раз простите.
Мария открыла калитку, взглянув на Ткачёва насмешливо, протянула руку под козырёк навеса и достала связку ключей.
— Маленький от калитки, длинный от входной двери…
— Спасибо.
Калитка перед ним закрылась, и раздался щелчок задвижки. Ткачёв постоял ещё немного, затем шагнул к «своему» дому.
Зайдя внутрь, осмотрелся.
— А неплохо здесь живут! — сказал он, рассматривая богатое убранство.
Современная мебель, ковры, большой телевизор и на прикроватной тумбочке… телефонный аппарат. Подняв трубку, убедился, что телефон работает.
В доме было холодно и Ткачёву пришлось затопить печку. Небольшие полешки тут же занялись весёлым огнём, и полковник присел на стул, протянув руки к огню. Вообще было странно, что Автондил проявил такое участие. Будто в расследовании у него умелся некий интерес. Ткачёв хорошо знал воровскую «публику» — они ничего просто так не делают, особенно те, кто стоит «наверху». Можно было закрыть дом и отдать ключи Марии, но Андрей Викторович вспомнил, что агент придёт к нему на встречу именно сюда. Он совсем не поверил, что тот старик в столовой и есть агент. Это был лишь выход на связь.
Разговор с агентом мог многое прояснить. В первую очередь причину возникновения в Зареченске вооруженной банды. Это было очень важно. Понятно, что генерал Трефилов не стал в кабинете раскрывать все карты. Это было бы опрометчиво. Но как только Ткачёв «влез» в это дело, то, наверняка, что-то накопал. И сегодня вечером будет обмен информацией, если агент решит, что это приблизит к полному расследованию и поимке преступников.
Весьма возможно, что не все преступники должны быть взяты и кто-то должен незаметно «уйти от наказания». Каким образом — это только на усмотрение агента. У КГБ свои игры с иностранными разведками. Но преступников надо найти для начала.
Ткачёв невольно рассчитывал на помощь местных «авторитетов». Они точно знают всех «своих» в городе и, опасаясь террора со стороны КГБ, сдадут преступников, если узнают, кто совершал налёты. А уж если это какие-то «залётные», то и подавно.
Полковник преследовал в этом случае две цели. Первая — если налетчики из местных уголовников или приезжих, то в Зареченске не будет больше крови. Денег полковник не найдёт, но преступников ему преподнесут на блюдечке. Вместе с чертежами. В этом плане уголовники щепетильны — денег у государства украсть можно — не западло, но разбойным путем получить секреты государства — значит подставить себя под удар КГБ. А гэбистам вообще пофиг какой ты масти, и какой ты «авторитет» — хлопнут при задержании, и никакого геморроя. Да ещё и потрясут хорошо всю уголовную «рать».
Вторая — если преступники не местные уголовники, а пришлые со стороны фраера, то уголовники их сами прирежут. Тихо так вычислят и тихо толпой успокоят. Или тихо сдадут розыску.
А пока непонятно, что представляет банда. Хуже всего будет, если это не уголовники, а засланные и устроившиеся легитимно спецы. Но местные и это вычислят по оружию, а может быть, и вычислят «нору», где банда спряталась. Вот тогда будет много крови. Чего Ткачёву совершенно не хотелось. Но, скорее всего, крови не будет. Местные шепнут и спрячутся так глубоко, что и не достать.
Интерес Автондила к этому делу полковника немного напрягал.
— Милый, а ты когда ещё раз придёшь?
Пышногрудая брюнетка томно развалилась на широкой кровати, провела пальцем по оголенному бедру.
— Не знаю, — улыбнулся Цыган. Он уже оделся после бурной и продолжительной любви, но вид обнажённой груди и пухлого бедра не давал уйти.
Внезапно раздался шорох, и глаза брюнетки в страхе расширились. Цыган хотел обернуться, но получил сильный удар по затылку. Падая, увидел, как его Милашку накрывают с головой одеялом.
Послышались два негромких хлопка, и грудь брюнетки колыхнулась, выплескивая брызги крови. После третьего хлопка Цыган почувствовал, что по его голове будто ударили чем-то острым и горячим. Он хотел крикнуть, но не смог. Острая боль пронзила всё тело, а глаза накрыла черно-белая сверкающая пелена.
Дом быстро прогрелся. Ткачёв закрыл заслонку и встал со стула.
Он уже закрывал дверь, как в его калитку сильно постучали.
— Кто там? — крикнул полковник, торопливо проворачивая ключ.
— Это я — Серафима…
Ткачёв подбежал к калитке, чувствуя беду. Открыл.
— Слышь, полковник, — зашептала женщина. — Тут одного нашего завалили наглухо. Он у своей мартышки был. И её тоже. Ты же про три дня говорил! Что за херня?
— А как вы узнали, что завалили?
— Топтыга пришёл, чтобы спросить с него. А там два трупа.
— Чёрт! — выругался Ткачёв. Неужели агент начал действовать?! Быть такого не может. — Кого завалили?
— Цыгана. Цыганков Антон Иванович. Мартышку его вроде Милой звали. Там местная уголовка уже суету навела.
Ткачёв быстро закрыл калитку.
— Поплутин приехал? Или Румянцев?
