плечами Кира. — Нам ведь хорошо известно, что тайное всегда становится явным…
— О, даже так — «мы»! — саркастически засмеялась «Сьюзен». — Ну что ж, я рада, что ты делаешь успехи! Однако пора заходить в зал…
Аукционный зал мало чем отличался от сотен конференц-залов, салонов для заседаний или обсуждения бизнес-проектов. Ряды удобных старинных кресел с мягкой обивкой, невысокий подиум с резной кафедрой из красного дерева посередине, за ней на обшитой дубовыми панелями стене висели часы с золотыми ажурными стрелками, затейливыми цифрами, гербами королевских династий и медленным тяжелым маятником, которые отсчитывали время английской монархии уже несколько веков и прибыли сюда в качестве подарка прямиком из Виндзорского дворца… Слева и справа от кафедры стояли бронзовая Афина с копьем, серебряный бюст Наполеона, мраморный Адам в полный рост, опирающийся на палицу Геракл… Атмосферу седой старины нарушали два огромных телеэкрана, на которых подробно, со всех сторон, демонстрировались предметы сегодняшнего торга, а также те, которые планировали выставить на аукцион в будущем, в основном скульптуры, картины и ружья.
В зале сидели человек пятнадцать. Первые ряды занимали джентльмены в костюмах для торжественных приемов с дамами, наряженными в дорогие, но строгие платья. Кира определила правильно: участники аукциона выделялись претензионной одеждой и напыщенным видом. Задние ряды занимали обычные зрители.
Кира с Флетчером заняли места в первом ряду, а «Сьюзен» с «Виктором» — во втором. Зал понемногу наполнялся. Вошли двое американцев — знакомый Флетчера светловолосый Мак в небрежно наброшенном на спину свитере и подтянутый седовласый джентльмен в костюме от Марио Пьетри — заглаженные до остроты клинка брюки ниспадали на туфли из змеиной кожи. Они, не глядя по сторонам, сразу направились в задние ряды. Туда же прошел странный мужчина в спортивном клетчатом пиджаке, туго облегающих кожаных штанах, лаковых сапогах и кепке с двумя козырьками — спереди и сзади. Создавалось впечатление, как будто он только что с охоты на оленей или со скачек, не хватало только хлыста в руке. Потом подошли еще несколько немолодых пар и торжественно уселись в первом ряду. По мужчинам, одетым в смокинги, видно было, что это завсегдатаи подобных аукционов. Кира почувствовала затылком чужой взгляд и быстро обернулась — это Мак рассматривал ее и шептал что-то своему спутнику.
Она сказала об этом Роджеру, но тот лишь пожал плечами.
— Ты же знаменитость, вот они и рассматривают тебя. Думаю, другие это тоже делают, но незаметно. А эти ребята никогда не отличались воспитанностью…
Он помолчал и озабоченно добавил:
— А может, решили поучаствовать в торгах и будут взвинчивать цену! Хотя Мак обещал…
— А где же моя статуя?! — вдруг озаботилась Кира.
Действительно, в ряду лотов одно место было свободно, и ее мраморное изображение показывали только на экранах.
— Привезут, никуда не денут, расслабься, — сказал Флетчер и положил руку ей на колено.
* * *
Со стороны Мадибу, завороженно рассматривающего полотно «Джудит», можно было принять за поклонника Джорджоне, но он вовсе не оценивал композицию картины и не пытался разгадать секрет растворения цвета в сильном освещении, сближающий разноокрашенные тело Юдифи и ее платье — игра художника на контрасте холодных светов и теплых теней его совершенно не интересовала. Нет, он думал совсем о другом.
«Таким здоровенным мечом в шатре и не размахнешься как следует, да и не попадешь без сноровки точно по шее… Для этой работы нужен небольшой стилет или просто заточенная спица, а уже потом стянуть его на пол и снять голову, и лучше не метровым клинком, а топором…»
Наконец он оторвался от картины. До начала торгов оставалось немного времени, и он поспешил на третий этаж. Скульптуру не осаждали десятки претендентов, Раджешь Рачапалли стоял у статуи один, и это его огорчило. Но индиец сказал, что многие проявляли интерес к скульптуре и спрашивали о подробностях, значит, есть шанс, что покупателей будет немало и они значительно взвинтят цену…
— Больше того, — торжественно сообщил он. — Здесь присутствует и сама модель, что должно подогреть интерес публики!
— Вот как! — удивился Мадиба. — Эта русская? Королева Бала Цветов?!
— Да. Она была с местным джентльменом, — сказал индиец. — По-моему, я много раз видел его лицо в светской хронике.
— И им понравилась статуя?
— Да, этот парень полон решимости ее купить. Он сказал, что это ожившая статуя и он будет выдавать себя за Пигмалиона.
Мадиба заулыбался.
— Пусть выдает себя за кого угодно, лишь бы заплатил достойную цену!
— Только они заметили на ногах какие-то пятна, — сказал скульптор и показал пальцем. — Вот и вот… По-моему, это кровь. Мрамор мгновенно впитывает все, чем его запачкали. Но я сдавал работу абсолютно чистой!
«Леопард» растерянно молчал.
— Кровь? Откуда она могла там взяться? — наконец промямлил он. — Может, кто-то совершал жертвоприношение?
Мадиба осекся, поняв, что сболтнул лишнее.
— Жертвоприношение? — изумился Раджешь. — А такое возможно?
— Ну, это только видимость настоящих жертвоприношений. Зарежут курицу или кролика, измажут кровью. Правда, в основном это делают с грубыми каменными поделками. Или просто камнями, которые условно изображают духов отдельных племен…
— Подумать только! — покрутил головой индиец. — Я и подумать не мог, что такие обычаи еще в ходу! Но мазать кровью современную скульптуру девушки, да еще в центре Европы? Какие духи, какие племена?! Даже не представляю, кто мог это сделать!
— Вы же знаете, что на вилле она находилась в свободном доступе, — небрежно сказал Мадиба, рассматривая пересекающий ладонь шрам — на темной коже красный рубец не бросался в глаза. — А среди персонала было немало выходцев из племен, которые верят в духов и приносят им жертвы… К тому же многие считали модель горуньей — представительницей самого Великого Духа… Так что она идеально подходит для принесения жертвы, которая точно дойдет до адресата…
— Как интересно! Жаль, что это не попало в прессу!
— Хватит и того, что попало!
— Тоже правильно! — согласился Рачапалли.
— Лучше скажите, не слишком ли вы задрали цену?
— Кто просит о малом, с тем о большом не договариваются! — улыбнулся Раджешь. — Цена определяется не столько качеством работы, сколько ее историей. Заурядное платье Мэрилин Монро продали здесь за миллион двести! А история Королевы Бала Цветов достаточно загадочна и романтична! Из-за этой женщины спорили богатейшие мужчины мира, на кон ставили яхты и дирижабли! Причем оба трагически погибли! И шумиха, которая сейчас поднялась вокруг роковой красавицы, играет только нам на руку!
— И сколько, по-вашему, будет реальных покупателей?
— Точно не скажу, но человек восемь-десять проявляли искренний интерес, им работа пришлась по душе. Собственно, она всем нравилась, только у одной пары мнения разошлись: мужчине очень понравилось,
