Абст. Пятое марта.
Бретмюллер. Выходит, я снова был без сознания длительное время? Или я ничего не помню?
Абст. Вы были без сознания.
Бретмюллер. Почти месяц!
Абст. Вы спали. Это сделал я, ибо сон для вас — лучшее лекарство. Но продолжайте. И пожалуйста, не отвлекайтесь: время ограничено.
Бретмюллер. Я снова впаду в беспамятство?
Абст. Продолжайте!
Бретмюллер. Боже, неужели все повторится?..
Абст. Вы зря теряете время.
Бретмюллер. Хорошо… Мы почти завершили зарядку, когда сигнальщик заметил корабль. Это был корвет. Он шел на большой скорости и держал прямо на нас. Мы сыграли срочное погружение. Лодка ринулась на глубину. Спустившись на полтораста футов, мы оказались на жидком грунте.[21] Вам известно, что это такое?
Абст. Да. Продолжайте.
Бретмюллер. Мы застопорили двигатели — в последний момент показалось, что корабль стал отворачивать вправо. Быть может, подумал я, нас еще не обнаружили, не следует выдавать себя шумом винтов. Но я ошибся, совершил двойную ошибку. Я погубил людей, лодку!..
Абст. Не отвлекайтесь. Говорите о самом важном. Сейчас меня интересуют только факты. Позже, когда вы понравитесь, мы вернемся к этому разговору.
Бретмюллер. Дайте мне сигарету.
Абст. Для человека в вашем состоянии табак — самый сильный яд.
Бретмюллер. Только одну сигарету!
Абст. Нельзя.
Бретмюллер. Как вы жестоки!
Абст. Я желаю вам добра. Но мы зря теряем время.
Бретмюллер. Уйдя под воду, мы открыли гидроакустическую вахту. Акустик доложил, что корабль приближается. Я хотел было уклониться с курса корвета, но не успел. Он начал бомбометание. Первая серия взрывов легла в районе левого борта. Нас резко встряхнуло. А бомбежка продолжалась. Корвет, будто осатанев, вертелся над нами и швырял все новые серии глубинок. Взрывы, взрывы!.. Люди были оглушены. Лодку бросало из стороны в сторону. В этих условиях я принял решение уходить. Я должен был попытаться увести лодку… Боже, все та же боль в голове! И — сердце… Скорее отворите окно. Воздуха!
15 часов 41 минута. Конец действия препаратов.
Сознание было восстановлено на 38 минут.
Произведен анализ токов мозга для выявления степени поражения его глубинных отделов. Результат резко отрицательный.
13 марта 1939 года.
Четвертая попытка.
Доза группы инъекций увеличена на 300 000 единиц.
Время — 18 часов ровно.
Восстановление сознания в 18 часов 47 минут.
Абст. Вот мы и снова встретились. Дайте-ка руку. Пульс несколько учащенный, но так оно и должно быть. Все в порядке. Продолжайте рассказ. Однако я должен предупредить: вы очень скоро уснете. Поэтому поторапливайтесь.
Бретмюллер. Моя голова перевязана. Я чувствую сильную слабость. Что со мной происходит?
Абст. Ничего особенного. Лечение идет как надо. А голова перевязана, потому что вы ушиблись.
Бретмюллер. Вероятно, сильно. Очень болит. Вот здесь…
Абст. Не трогайте повязку! Опустите руки, сядьте удобней.
Бретмюллер. Почему вы не даете мне закусить? В те дни на столе всегда стоял обед… Впрочем, я не стал бы есть. Не могу. Кружится голова. Кружится и болит.
Абст. Боль пройдет. Что касается еды, то вы получаете специальное питание, когда находитесь без сознания. Пока обычная пища для вас не годится. Потерпите, скоро выздоровеете, и все войдет в норму. Говорите, я слушаю.
Бретмюллер. На чем я остановился?
Абст. Вас бомбили, вы приняли решение уходить.
Бретмюллер. Да! Мы перешли на ручное управление рулями, выключили все вспомогательные механизмы, чтобы до предела уменьшить шумы лодки. Электродвигатели, запущенные на самые малые обороты, едва вращали винты. Мы долго маневрировали, очень долго. Ив конце концов нам удалось оторваться от преследования. Я вздохнул с облегчением. Я думал, это — спасение. А лодка шла к гибели!
Абст. Что же с вами случилось? Сели на мель или наткнулись на ту самую коническую скалу?
Бретмюллер. Я забыл о приливном течении, которое в этих местах очень стремительно. А в тот час как раз был прилив.
Абст. Течением вас ударило о скалу?
Бретмюллер. Если бы это!.. Но я продолжаю. Прошло полчаса, а мы по-прежнему двигались на малой скорости. Курс был проложен так, что опасность оставалась в стороне. И вдруг лодка, ткнувшись скулой в преграду, резко отвернула в сторону. «Полный назад!» — скомандовал я. Моторы взвыли на предельных оборотах. Лодка отпрянула, тотчас получила сильный удар в корму и затряслась в вибрации. «Винты!» — закричал мой помощник. Были мгновенно выключены двигатели. Но мы опоздали. Произошло самое страшное: лодка лишилась винтов! Обоих винтов!..
Абст. Удар носом и тотчас удар кормой? Не понимаю, как это могло случиться.
Бретмюллер. Поймете, дослушав до конца… Дайте мне сигарету.
Абст. Нет.
Бретмюллер. Умоляю вас, одну сигарету!
Абст. Ни в коем случае. Иначе я стану вашим убийцей.
Бретмюллер. Мне очень плохо. Болит голова, темнеет в глазах. Дайте воды.
Абст. Выпейте это. Предупреждаю: будет горьковато, но зато снимет боль… Вот так. Теперь вам лучше?
Бретмюллер. Немного… Я продолжаю рассказ. Мы испробовали все пути к спасению: спустились пониже, но лодка уперлась в преграду брюхом: осторожно маневрируя балластом, попытались подвсплыть, и вскоре над головой послышался скрежет металла. Так непостижимым образом мы оказались в западне. И вдруг кто-то крикнул: «Лодка движется!» Мы затаили дыхание, прислушиваясь. В самом деле, подводный корабль, у которого не было винтов, тем не менее продвигался вперед, тычась боками в препятствия. Несомненно, нас влекло течение. Что же произошло? Объяснение могло быть только одно: лодка оказалась в подводном скальном туннеле, извилистом и широком. Нас затолкал туда прилив, а быть может, просто течение, о котором мы и не подозревали. Так или иначе, но мы попали в одну из извилин туннеля и именно потому ударились сперва скулой, а потом, когда попытались отработать назад, — кормой и винтами.
Абст. Что было дальше?
Бретмюллер. Прошло более часа. Лодка продолжала двигаться. Я подумал: быть может, туннель сквозной и мы, пробираясь вперед, в конце концов окажемся на свободе? О своих надеждах сообщил по корабельной трансляции, и люди приободрились. «Только бы выплыть на чистую воду, — шептал я, — а там мы придумаем, как спастись!»
Абст. Ваши предположения оправдались? Туннель был сквозной? Вам удалось вывести из него лодку?
Бретмюллер. Нет.
Абст. Дальше, Бретмюллер!
Бретмюллер. Мне трудно говорить. Усиливается боль в голове. И — спать. Я так хочу спать! Дайте мне передышку, я посплю немного, и мы…
Абст. Вот вам сигарета.
Бретмюллер. О, спасибо! Пожалуйста, спичку. Боже, как кружится голова!.. Нет, не могу курить. Погасите сигарету. Меня мутит от запаха дыма!
Абст. Говорите, Бретмюллер!
Бретмюллер. Прошло немного времени, и удары о корпус лодки прекратились. Она свободно висела в воде. Двигалась ли она, я не знаю. Мы выждали около двух часов. Вокруг было тихо. Тогда я рискнул включить машинки очистки воздуха — люди задыхались от недостатка кислорода. Замерев, мы ждали шума винтов корвета и новых взрывов. Однако все было спокойно. Еще час томительного ожидания. Я осмелел и скомандовал всплытие. Мы могли рискнуть: по расчетам, наверху еще продолжалась ночь. Как сквозь сон, слышал я голос матроса, считывавшего показания глубиномера. Мы постепенно поднимались…
Абст. Перебиваю вас. Какие глубины в туннеле?
Бретмюллер. Примерно сто пятьдесят футов.
Абст. Очень любопытный туннель!
Бретмюллер. Итак, мы всплывали. Каждую секунду я ждал удара рубкой о скалу. Но над нами была вода, только вода. Подвсплыв, мы подняли кормовой перископ. Мы ничего не увидели. Два других перископа были повреждены и не выдвигались из шахт. И вот на глубиномере ноль, я отдраиваю рубочный люк и поднимаюсь на мостик. Меня охватывает тишина и темнота — густой, ни с чем не сравнимый мрак. Нас будто в тушь окунули. Мрак и абсолютно неподвижный воздух. Почему-то вспомнился «Наутилус» капитана Немо… Неожиданно для самого себя я вскрикнул. Звук укатится куда-то вдаль, и немного спустя ко мне вернулось эхо. Я стоял на мостике, подавленный, ошеломленный, а голос мой все звучал, отражаясь от невидимых препятствий, постепенно слабея. Будто и он искал выхода и не мог отыскать. Сомнений не было — лодка всплыла в огромном гроте!..
