Спросив о том, долго ли я пробуду в Москве по своим научным делам и хорошо ли устроился в гостинице, Семен Петрович перешел к конкретному разговору. Он не тратил времени на знакомство: обо мне он, безусловно, имел полные сведения.
— Я слышал, — сказал, присаживаясь к столу, Урицкий, — у вас неприятности с агентством?
— Да, работать сейчас очень трудно. А если в Европе начнется война, Инпресс, очевидно, вообще закроют. — Я подробно рассказал о положении нашего агентства.
Урицкий задумался, трогая двумя пальцами усики и поглядывая на меня яркими проницательными глазами. Его смело раскинутые брови сошлись на переносице, собрав кожу складкой.
— Хорошо, — сказал он, подытоживая какие-то свои мысли. — Мне сообщили, что вы готовы помогать нам. Но для вас, по-видимому, нужно подобрать другую страну. Нам следует подумать, где вы могли бы закрепиться в случае войны.
Урицкий встал, закурил папиросу, прошелся по комнате.
— Я хочу, чтобы вы ясно представляли себе цель и задачи нашей работы. Мы знаем, вы не новичок в подпольной работе, поэтому и пригласили вас. Но хорошая конспирация — еще не все для советского разведчика. Нужно уметь быстро ориентироваться в сложной и изменчивой политической обстановке. Вообще разведка — дело политическое. Мы должны сначала точно определить вероятного военного противника на данном этапе, а уж только потом привести в действие против него наш аппарат.
Урицкий опять сел за стол, аккуратно погасил папиросу.
— Ну, это, так сказать, для общего взгляда на вещи, — произнес он. — А теперь давайте решать, куда вы должны переселиться. Вы, насколько я знаю, владеете несколькими европейскими языками… Так вот, куда бы вы сами хотели отправиться и в каком качестве?
— Мне кажется, — ответил я, — лучше всего открыть частное научно-картографическое агентство. Обосноваться можно в Бельгии или в Швейцарии. Швейцария, по-моему, вряд ли будет втянута в войну. Однако в Бельгии, на мой взгляд, получить разрешение властей на открытие агентства легче. А при необходимости оттуда проще будет перебраться в Швейцарию.
Из дальнейшей беседы с Урицким и Артузовым мне стало понятно, что в будущем они видят наибольшую угрозу со стороны нацистской Германии и фашистской Италии: оба государства ускоренно перевооружаются, разжигают в народе дух реваншизма, ведут яростную милитаристскую и антикоммунистическую пропаганду. Возможно, эти агрессивные державы в случае войны станут главными противниками Советского Союза. Поэтому необходимо внимательно следить за всеми их действиями на международной арене и заблаговременно раскрывать тайные планы фашистских правителей.
Моя задача как разведчика будет состоять именно в этом. Жаль, конечно, что меня нельзя послать в саму Германию — прожив там много лет, я прекрасно изучил страну, есть опыт подпольной работы в немецких условиях. Но это исключено: нас с женой нацисты хорошо знают и схватят тотчас же. Придется избрать другой вариант. Поселиться в какой-нибудь соседней с Германией стране, хотя бы в той же Бельгии или Швейцарии, как я предлагаю, и оттуда вести сбор нужной информации. А источники информации следует искать не только на месте, но и на территории гитлеровского рейха. Так что, если Германия и Италия в конце концов решатся развязать войну, я смогу продолжать работу, не опасаясь поставить себя под удар германской контрразведки или гестапо: в нейтральной стране я буду вне досягаемости для их агентов.
Пришли к общему мнению, что, пожалуй, сначала стоит попробовать обосноваться в Бельгии — в то время там была самая дешевая по сравнению с другими странами Западной Европы жизнь, а для агентства, которому предстояло обслуживать многие государства и окупать себя, это играло далеко не последнюю роль.
Руководство разведки поставило такую задачу: как специалисту по географии и картографии, мне надлежит заняться научной работой, открыв в Бельгии свое предприятие на коммерческих началах. Приобретенная мной репутация ученого, безусловно, будет способствовать достижению этой цели.
И вот, получив соответствующие наставления и советы, я покидаю Москву, чтобы начать новую жизнь.
По приезде в Париж я объявил о прекращении деятельности Инпресса и закрыл агентство. А в декабре отправился в Бельгию, чтобы договориться там о создании новой фирмы. В Брюсселе меня принял начальник бельгийской полиции. Я представился ему как ученый-картограф и высказал желание открыть здесь частное научное агентство, для чего мне необходим вид на жительство. Шеф полиции молча выслушал и наотрез отказал мне. Тщетно пытался я убедить его, что предпочел Бельгию любой другой стране лишь потому, что тут очень хорошо налажен обмен научной информацией и что для самой Бельгии фирма, выпускающая различного рода современные карты, представит немалую выгоду. Никакие разумные доводы не смогли сломить упрямство этого чиновника.
Неудача огорчила: потерпеть поражение, едва ступив на новое поприще! Вернувшись в Париж, я передал связному, с которым меня познакомили в Москве, письмо в Центр с сообщением, что в Бельгии мне обосноваться не удалось.
Вскоре пришел ответ. Мне предлагали приступить к осуществлению второго намеченного варианта: переселиться в традиционно нейтральную Швейцарию и открыть там частное агентство.
В те годы человеку, имеющему деньги, получить вид на жительство в Швейцарии было довольно легко. Нередко богатые иностранцы покупали там имение или дом и тем самым обеспечивали себе право на пребывание в стране. Правда, это не давало гарантии получить работу. Гораздо труднее было открыть здесь частную фирму: власти неохотно шли на это. А для меня, конечно, не имело никакого смысла жить в стране, где мне не позволят основать свое дело, так как в этом и состояла главная цель.
Вид на жительство обычно выдает правительство того швейцарского кантона, где вы желали поселиться. Я хотел открыть научное агентство в Женеве, но для этого требовалось также согласие федеральных властей Берна. Женеву я избрал потому, что здесь находилась Лига Наций — центр мировой политической жизни. Лига Наций к тому же располагала превосходной политико-экономической библиотекой, необходимой для научной работы. Этой библиотекой я часто пользовался и раньше, живя в Париже.
Правительство Женевского кантона выдало бы мне вид на жительство без особых проволочек, так как свое желание заняться тут научной деятельностью я мог подкрепить поддержкой со стороны отдела печати Лиги Наций: туда у меня было рекомендательное письмо.
Сложнее было добиться согласия в Берне. Начальник федеральной полиции благодаря имевшейся рекомендации принял меня любезно. Однако весьма неодобрительно отнесся к моему желанию поселиться в Женеве. Здесь, сказал он, и так уже слишком много иностранцев — больше, чем швейцарских граждан, причем в основном французы. Тогда я сослался на рекомендации, которые подтверждали мою заинтересованность именно в переезде в Женеву. Это подействовало на начальника федеральной полиции, но он предупредил, что рассчитывать на разрешение открыть частную фирму можно только в том случае, если ее деятельность будет выгодна для Швейцарии. Прежде всего, заметил он, следует позаботиться о юридической форме. Моя фирма или агентство может существовать лишь как акционерное общество, в котором, согласно федеральным законам, должны преобладать акционеры-швейцарцы. В данном случае, поскольку я иностранец, совладельцами фирмы должны стать по крайней мере двое швейцарских подданных. Начальник полиции тут же сам порекомендовал мне двух женевских ученых. Но как их заинтересовать?
Прихожу к профессору геологии. Он холодно, с недоверием встретил меня, а под конец беседы от моего предложения категорически отказался. Иду к другому профессору, обещаю ему солидный процент от прибыли. Мои доводы о прибыльности агентства оказались, очевидно, столь убедительными для господина профессора, что этот алчный человек потребовал себе семьдесят пять процентов всех акций фирмы и, кроме того, довольно крупный ежемесячный оклад. В противном случае он отказывался дать мне рекомендацию, необходимую для получения вида на жительство. Дело дошло до того, что я вынужден был заявить о прекращении «дипломатических переговоров» между нами.
— Коли так, обойдусь и без ваших рекомендаций, — сказал я. — Поселюсь в женевском пригороде Аннмассе и буду ездить оттуда на работу в Лигу Наций, где я уже аккредитован. Печатать же карты можно в Женеве, против чего женевская полиция протестовать не станет: это выгодно для городских типографий.
Господин профессор пошел на попятную и умерил свои требования сначала до пятидесяти, а затем и до двадцати пяти процентов акций. В конце концов мы сошлись на том, что он получит один процент всех акций плюс ежемесячный оклад в сто франков.
