– Множество людей были бы счастливы получить такую сумму, – заметил он.
– Только не я! – рявкнул Банни Капистрано.
Кинувшись на Малко, словно разъяренный носорог, он схватил его за руку и потащил в соседнюю комнату. Там у стены возвышался огромный сейф. Продолжая бормотать ругательства, Банни набрал шифр, повернул ручки и потянул на себя массивную стальную дверь. Затем повернулся к Малко:
– Взгляните.
Заинтригованный, Малко подошел поближе. Несмотря на все его хладнокровие, у него на миг защемило в груди. Полки сейфа буквально ломились от пачек банкнот, Банни Капистрано взял одну, и Малко понял, что здесь были только сотни.
– Два миллиона шестьсот пятьдесят четыре тысячи восемьсот долларов, – уточнил мафиозо с неожиданной горечью. – Завтра будет еще немного больше. А через месяц еще. А через три месяца придется покупать новый сейф. И при этом я не могу потратить ни сотни из всех этих чертовых башлей.
– Но почему? – вырвалось у Малко.
У Банни Капистрано внезапно отвисла челюсть, пухлое лицо словно обмякло.
– Да потому что стоит мне купить хоть пачку сигарет, – прохрипел он, – какой-нибудь ублюдок из налогового управления тут же записывает, сколько я истратил. И если я стану спускать больше пяти тысяч в месяц, то рискую оказаться перед судом присяжных – за уклонение от уплаты налогов. А потом за решеткой лет на десять-пятнадцать. Так что можете засунуть ваши двести тысяч себе в задницу.
– Это не мои двести тысяч, – решительно поправил его Малко. – Джон Гейл доверил их мне для передачи вам. Я полагаю, он вам их должен.
– Это башли Джона Гейла! – вновь взорвался Банни Капистрано. – И вы их ему вернете.
Малко покачал головой. Ему было почти жаль старика.
– Мне заплатили за то, чтобы я отвез вам эти деньги, а не за то, чтобы я тащил их обратно.
– Сколько? – взвизгнул мафиозо.
– Двадцать тысяч долларов.
Банни Капистрано запустил руку в сейф и вытащил пригоршню пачек.
– Плачу вам сорок тысяч за то, что вы отвезете их назад. Я дам вам письмо к этому ублюдку Джону Гейлу.
Решительно, для этого человека не было ничего святого...
– Я не могу принять ваше предложение, – твердо ответил Малко.
Двести тысяч долларов, от которых все отказываются... Эта история начинала походить на кошмарный сон. Круглые желтые глаза Банни Капистрано метали молнии.
– Вы уедете из Вегаса с этими бабками, – прорычал он, – или подохнете в какой-нибудь дыре посреди пустыни.
Малко понимал, что такой человек не станет бросать слов на ветер. Ситуация становилась абсурдной. Теперь Малко был всерьез заинтригован. Что за дела могут быть у правой руки президента США со всесильным мафиозо из Лас-Вегаса? Что за счеты на двести тысяч долларов? Ему уже хотелось узнать об этом побольше. А узнать он мог только от Джона Гейла.
– Хорошо, – кивнул он. – Я согласен.
Грозно опустившись в кресло, Банни Капистрано взял ручку и принялся писать. Малко вернулся в гостиную. Пол был устлан банкнотами. Вскоре старый мафиозо появился в дверях, протягивая ему конверт.
– Передайте письмо этой сволочи Джону Гейлу. Пусть лучше держит свои денежки при себе, если не хочет серьезных неприятностей на свою голову и на голову своего шефа.
Малко подумал было, что ослышался. «Шефом» Джона Гейла был не кто иной, как президент Соединенных Штатов. Немыслимо! Уж лучше ничего больше об этом не слышать.
Внезапно в холле раздался дробный стук каблучков. Малко поднял глаза. Весь туалет вошедшей в гостиную девицы состоял из пары белых туфель-лодочек с каблуками сантиметров в двадцать высотой да темно-красных купальных трусиков, которые были явно малы ей на три размера. У нее были бесконечно длинные стройные ноги, осиная талия, загорелая кожа цвета бронзы и вздернутый носик. Длинные каштановые волосы волной падали на плечи. Пухлые губы были приоткрыты, и под ними виднелись ослепительно белые зубки.
При виде рассыпанных по комнате банкнот она застыла на месте. На ее хорошеньком треугольном личике мгновенно появилось алчное выражение.
– Банни, какого...
По интонациям ее голоса можно было заключить, что воспитывалась она отнюдь не в колледже для благородных девиц.
Банни Капистрано злобно покосился на нее.
– Уже и поздороваться не можешь, идиотка?
Он обернулся к Малко.
– Знакомьтесь, это Сэнди. Та еще штучка, но давать умеет лучше всех к западу от Канзас-сити.
– Тебе-то почем знать? Ты меня уже три месяца не трахал, старый ты боров.
Малко не знал, куда девать глаза. Банни жирно хохотнул:
– Боялся триппер подцепить!
Сэнди наступила каблуком на стодолларовую банкноту и взвизгнула, словно раздавила омерзительное насекомое. Затем внезапно повернулась к Банни спиной, как бы утратив к нему всякий интерес, и застыла перед Малко, уперев руки в бока. Под крошечными трусиками четко обозначился бугор Венеры.
– А вы триппера не боитесь?
Ситуация была, что называется, деликатной. Малко ограничился вежливой и неопределенной улыбкой, но Сэнди явно приняла ее за поощрение и начала двумя руками стягивать трусики. В ее карих глазах читалось недвусмысленное приглашение.
– Этот жирный боров не врет, – сказала она. – Я и впрямь неплохо умею давать. Комнат на вилле хватает. Идемте, побалуемся. Может, тогда и ему захочется.
Малко старался не смотреть на тщательно выбритый треугольник. Все это начинало походить на семейную сцену.
Банни со вздохом поднялся и, не говоря ни слова, ткнул Сэнди горящим концом сигары пониже поясницы.
Молодая женщина снова взвизгнула, развернулась и, схватив тяжелую хрустальную пепельницу, со всего размаху запустила ею в Банни. Пепельница пролетела мимо его левого уха и ударилась о литографию на стене напротив; брызнули осколки стекла. Банни и бровью не повел. Сзади вдруг разразилась слезами.
– Ты сделал мне больно, – всхлипывала она.
– Убирайся, – спокойно произнес Банни Капистрано. – Этот господин здесь по делу. Ему некогда заниматься с тобой шашнями.
Еще раз громко всхлипнув, Сэнди выбежала из комнаты. На том месте, куда Банни ткнул сигарой, расплылось большое красное пятно. Старый мафиозо покачал головой. Казалось, он немного успокоился.
– Сэнди совершенно не умеет себя вести, – откомментировал он.
Весьма мягко сказано...
– Моя машина отвезет вас в аэропорт, – продолжал Банни. – Если вам еще случится заехать в Вегас, позвоните мне. Вы будете здесь желанным гостем, и, клянусь, вам не придется об этом пожалеть. Девок вроде Сэнди здесь полным-полно. Плюс все дамочки, желающие развестись, вынужденные торчать тут по шесть недель [6].
Он умолк, уголки его глаз опустились.
– Скажите Джону Гейлу, чтобы прекратил свои игры. И передайте ему мое письмо. Подождите-ка.
Он позвонил. В тот же миг в дверях появился Кении.
– Собери это, – приказал Банни Капистрано.
Коротышка-гаваец принялся запихивать банкноты в «дипломат». Банни не спускал с него глаз. Внезапно он просунул руку между диванных подушек и выхватил оттуда огромный черный кольт 45 калибра. Кении, нагнувшись, стоял спиной к хозяину. Банни прицелился и выстрелил. Пуля вошла в белый ковер в тридцати сантиметрах от гавайца. В окнах задребезжали стекла. Кенни подскочил. Едкий запах пороха наполнил гостиную.
– Отдай, – негромко сказал Банни. – Не то следующей пулей я расквашу твою мерзкую косоглазую физиономию.
Злобно сощурившись, словно филин, Кении вытащил из-за пазухи горсть стодолларовых банкнот. Малко и не заметил, когда он успел их припрятать.
Больше инцидентов не последовало. За исключением той банкноты, которую Сэнди порвала, наступив на нее каблуком, все были целы. Сверху, в отдельной пачке, Банни положил сорок тысяч долларов.
А что там поделывает Сэнди, внезапно подумалось Банни. Должно быть, утешается, глядя на свои двести пар туфель. На положении его официальной любовницы ей приходилось терпеливо сносить все его прихоти. За те годы, что Сэнди была с ним, она переспала практически со всеми мафиози, которые что-нибудь значили. Она немало знала, умела держать язык за зубами и жила в немыслимой роскоши.
