Представительный мужчина в костюме с кричащим галстуком открыл ключом квартиру и зашел внутрь. Внутреннее убранство поражало роскошью обстановки. Мужчина, проходя вглубь квартиры, заглядывал во все комнаты.
— Эльвира! — громко звал он.
Никто не отвечал.
Проходя мимо ванной комнаты, мужчина заметил прорывающийся сквозь щели между дверью и косяком свет и распахнул дверь.
В ванной, наполненной водой, среди неопавшей пены лежал труп красивой женщины лет тридцати пяти. В воду был опущен электрический фен для сушки волос.
Ах, Эльвира, Эльвира, — горестно произнес мужчина, — вот к чему привела твоя вечная неосторожность…
Вернувшись в одну из комнат, он набрал телефонный номер.
— Алло, это милиция? С вами говорит начальник департамента экономики и планирования мэрии Лерчев Вадим Степанович, у меня здесь ЧП, прошу прислать кого положено для осмотра… Нет, не работе, в моей квартире… Несчастный случай с женой произошел… Она мертва… Ее убило электрическим током… Да… Мой адрес…
Мужчина положил трубку, вернулся в ванную и внимательно осмотрел окружающую обстановку, ни к чему не прикасаясь.
Затем он прошел в гостиную, достал из бара пузатую бутылку коньяка, налил немного в широкий приземистый бокал, сел в кресло и медленно выпил спиртное, о чем-то напряженно думая и крутя бокал в пальцах.
* * *
Заместитель Генерального прокурора Долинин сидел за столом своего кабинета и просматривал поступившую почту. Иногда он хмурился и писал то на одном, то на другом документе какую-то резолюцию.
Вдруг зажужжал селектор. Долинин нажал одну из клавишей.
— Сергей Дмитриевич, — раздался голос секретарши, — к вам Барсентьев…
— Пусть заходит.
В кабинет зашел Барсентьев с подшитой папкой бежевого цвета в руке.
— Здравствуйте, Сергей Дмитриевич.
— Добрый день, Игорь Викторович, давно тебя не видел.
Они пожали друг другу руки.
— Да я в командировке был, на Северном Кавказе. По взрыву…
— Знаю, знаю… Присаживайся. Какие проблемы?
— Хочу возбудить уголовное дело вот по этому материалу, — Барсентьев положил на стол принесенную папку.
— А что там?
— Отказной материал по факту смерти одной женщины.
Долинин вопросительно посмотрел на Барсентьева.
— Якобы бытовая травма: поражение электротоком, — поясняет тот.
— А на самом деле?
— Думаю, что убийство. Замаскированное убийство в чистом виде.
— Кто она?
— Жена чиновника столичной мэрии.
— А не мелковато такое дело для важняка Генпрокуратуры?
— По форме мелковато. Но найти убийцу, а, главное, доказать его вину, будет очень сложно. Хорошая гимнастика для ума. К тому же у меня в производстве лишь одно дело, которое уже закончено — жду лишь заключение архитектурно-строительной экспертизы.
— Это по рынку?
— Да. Когда придет заключение, то останется только предъявить обвинение подрядчику и директору рынка.
— Ну ладно, рассказывай.
— Я наткнулся на этот материал случайно. Готовясь к лекциям по методике расследования нарушения правил техники безопасности, которые мне поручили прочесть в Институте повышения квалификации прокурорских и следственных работников, я запросил отказные материалы и уголовные дела по поражению электротоком. Такова была конкретная тема лекций, которую следовало подкрепить примерами. По ошибке вместе с преступными нарушениями правил охраны труда мне был выслан и этот материал о бытовой травме, повлекшей смерть женщины.
— Давно это было?
— Почти полгода назад… Я имею в виду, произошел, якобы, несчастный случай.
— И ты его, конечно, добросовестно прочел… — с легкой иронией произнес Долинин.
— Да. Я его весьма внимательно изучил.
— И что?
— Что-то во всем этом было не так. Я прочел дело несколько раз. Протокол осмотра следователем прокуратуры был составлен исключительно грамотно и подробно. Но из него следовало, что женщина никак не могла сама включить фен в розетку. Розетки в ванной комнате вообще не было. Она была за дверью, в коридоре, и потерпевшая физически не могла дотянуться до нее рукой.
— Подожди, подожди… С чего все началось-то?
— Началось все со звонка ее мужа, начальника департамента мэрии, в милицию. Он пришел домой с работы и обнаружил жену в ванной, наполненной водой, в которую был опущен фен. Женщина, естественно, была мертва. На место происшествия прибыла дежурная опергруппа во главе со следователем райпрокуратуры.
— Осмотр производился сразу?
— Да.
— Никаких посторонних следов не нашли?
— Нет. Повсюду были только отпечатки пальцев потерпевшей и ее мужа.
— Занятно… Значит, сама она воткнуть в розетку фен не могла…
— Это исключено. Можно было бы предположить, что женщина заранее воткнула шнур фена в розетку и затем полезла в ванну, но надо было тогда фен на что-то положить, типа стула, табуретки или подставки. Ничего такого по протоколу осмотра не проходило. Не была же она настолько безграмотной и безалаберной, что сунула включенный фен просто в воду… Кроме того, положение ее тела свидетельствовало о том, что она не могла поднести фен к голове. Длины шнура не хватало. Вот если бы ее тело лежало головой к другой стороне ванны, тогда хватило бы. А так — нет. Вот, посмотрите фотографии.
Барсентьев открыл папку и показал вклеенные в нее фотографии с места происшествия.
Долинин стал внимательно их разглядывать.
— Действительно, — хмыкнул он, значит…
— Значит… А это значит, что фен кто-то ей в воду положил. Кто? Муж или любовник? Кого она еще могла допустить в ванну? Подозрение падает на мужа. Если и был любовник, с чего ему таким хитроумным способом лишать жизни свою временную пассию? Это бывает только в запутанных детективах. В жизни все гораздо проще.
— Пожалуй, с тобой можно согласиться.
— При проверке материала ни у кого тогда сомнений не возникло. Репутация чиновника была безупречной, и он, по свидетельствам соседей, был примерным семьянином. Поэтому уголовное дело даже не возбуждалось. Формальная проверка закончилась отказным материалом, то есть принятием решения об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием события преступления.
— Погоди. Но ты же сразу обратил внимание на имеющиеся несоответствия?
— Ну, с моим опытом и…
— При чем здесь опыт? Проверка была явно некачественной и поверхностной.
— Сергей Дмитриевич, вы же знаете, кто на районе занимается такими материалами…
— Ну, просвети меня, кто? — раздраженно сказал Долинин. — Может милиция уже занимается фактами смерти граждан? А я здесь, на верхотуре, и не ведаю об этом…
— Нет. Такие материалы проверяет прокуратура. Но не следователи, а помощники прокуроров, которые выполняют также массу другой работы — ходят по судам в качестве гособвинителей, производят общенадзорные проверки, разрешают жалобы…
— Это не означает, что любой работник прокуратуры должен халатно относиться к порученному ему делу! — Долинин пристукнул ладонью по столу.
— Дело не в халатности, Сергей Дмитриевич.
— А в чем же?
— В людях. В кадрах. Не тот народ нынче служит по нашему ведомству. Ох, не тот…
— Ну, ты это брось… Эта вечная брюзга, что мы, мол, были лучше, а нынешняя молодежь уже не та… Чепуха, это. Че-пу-ха. К нам приходят самые образованные и подготовленные люди.
— Да. Все они выпускники юрфака МГУ. Но большинство из них — люди временные.
— Поясни. Не понимаю.
— В столичной прокуратуре, например, и в районах, разумеется, более трети работников являются сынками и дочками московских чиновников различного ранга. Те поступили к нам на службу с помощью пап и мам, естественно, лишь с единственной целью…
— Какой? Уж не хочешь ли ты сказать: «чтобы по примеру своих пап и мам плести коррупционные сети и брать взятки»?
— Нет, Сергей Дмитриевич. Слава богу, не так. Но делу от этого не легче. Они приходят к нам, чтобы получить очередную почетную строчку в биографии и в своем послужном списке. Как же — работал в прокуратуре столицы! И через пару-тройку лет «чадо» пристраивают в банк, в совет директоров, в крупную компанию, на биржу и так далее и тому подобное… Вот зачем они к нам идут!
Долинин неожиданно задумался.
— А ведь ты, пожалуй, прав, — произнес он удрученно, — таких примеров тьма.
Он сокрушенно покачал головой. Барсентьев слегка развел руками.
— Ладно, — сказал Долинин, — так мы далеко зайдем. Вернемся к нашим баранам. Готовь постановление об отмене и возбуждении уголовного дела от моего имени и принимай его к своему производству.
— Уже готово, — Барсентьев протянул собеседнику листок бумаги с напечатанным текстом.
