толстые кожаные башмаки, он сильно повредил щиколотку. Но перелома у него я не обнаружил. При растяжении лодыжки не происходит разрыва кожного покрова. Это означало, что рану себе нанес он сам. Как при убийстве Страйкера, так и при убийстве Смита он проявил полное отсутствие воображения. Вы убили его, не правда ли?
— Да. — Он направил пистолет на меня. — Я люблю убивать.
— Убери пистолет, не то ты покойник.
Хейтер злобно и презрительно выругался. Он все еще продолжал осыпать меня бранью, когда на лбу у него вспыхнула алая роза. Граф опустил свою «беретту», из которой еще поднималась струйка дыма, и виновато проговорил:
— Я действительно был польским графом. Но отсутствие практики дает себя знать.
— Я это заметил, — отозвался я. — Выстрел не очень-то точный, но он стоит королевской милости.
Когда мы поднялись на причал, полицейские инспекторы уже надели наручники на Гуэна, Хейсмана и даже раненого Отто. Я убедил их, что Граф не представляет никакой опасности, и даже уговорил разрешить мне побеседовать с Хейсманом, пока они идут к бараку. Оставшись наедине с Иоганном, я произнес:
— Температура воды в заливе ниже точки замерзания. В такой громоздкой одежде, в наручниках, надетых на соединенные сзади руки, через полминуты вы пойдете ко дну. Заявляю это вам как врач.
Взяв его под руку, я подвел его к краю причала.
— Вы преднамеренно убили Хейтера, да? — произнес он, не скрывая нервного волнения.
— Разумеется. Вы же знаете, в Англии смертная казнь отменена.
Приходится действовать окольными путями. Прощайте, Хейсман.
— Клянусь! — заверещал Хейсман. — Я сделаю все, чтобы родители Мэри Стюарт были освобождены и смогли воссоединиться. Я клянусь! Клянусь!
— Этим вы спасли себе жизнь, Хейсман.
— Я знаю, — нервно кивнул он.
Атмосфера, установившаяся в кают-компании, была удивительно мирной и спокойной. Причиной тому, думаю, было огромное облегчение, которое все испытывали, еще не веря до конца, что страшное позади. По-видимому, Мэтьюсон объяснил собравшимся, что произошло.
На полу, держась рукой за левое плечо и издавая мучительные стоны, лежал Юнгбек. Я посмотрел на Конрада, потом показал на куски стекла, валявшиеся рядом.
— Я сделал как вы велели, — произнес Чарльз. — Жаль, бутылка разбилась.
— Мне тоже жаль, — отозвался я. — Жаль ее содержимого.
Я взглянул на маленькую Мэри, которая горько рыдала. Мэри Стюарт пыталась ее утешить.
— Зачем же напрасно проливать слезы, милые девочки? — с укором проговорил я. — Ведь все позади.
— Лонни больше нет, — подняла на меня заплаканные глаза маленькая Мэри.
— Пять минут назад умер.
— Жаль, — сказал я. — Но не нужно слез. Это его собственные слова. «Кем надо быть, чтобы вздергивать опять его на дыбу жизни для мучений?»
Девушка растерянно посмотрела на меня.
— Это тоже его слова?
— Нет. Одного господина, которого звали Кент.
— Он что-то сказал, — вмешалась Мэри Стюарт. — Велел передать доброму лекарю, он вас имел в виду, чтобы тот пожелал ему попасть в какой-то бар. Я не поняла в какой.
— Не о чистилище ли шла речь?
— Чистилище? Не знаю. Фраза показалась мне бессмысленной.
— Я понял, что он имел в виду, — ответил я. — Так и сделаю. Пожелаем ему попасть в тот самый бар.
Внимание! Осторожно! (исп.)
Лапшу (итал.)
Дорогой мой (итал.)
Да, да, иду! (исп.)
Кто там? (исп.)
Да (исп.)
Не правда ли? (исп.)
Да, да. Бедняжка. (исп.)
Внимание! Осторожно! (исп.)
Смотри! (исп.)
Бэтмэн (англ. «Человек – Летучая Мышь») – прозвище одного из персонажей американских комиксов.
