У водителя на лице была усмешка, но взгляд блуждал где-то далеко. Глядя на него, я вдруг почувствовал усталость. Понял, что если попытаюсь нанести ему удар, тут же окажусь на земле. И еще мне захотелось знать, почему меня схватила полиция.
– Просто поговорить? – спросил я.
– Если бы он захотел, ты бы давно был трупом.
Водитель открыл заднюю дверцу, и я сел в машину. Как только дверца захлопнулась, я чуть не задохнулся. Этот приторно-сладкий запах что-то напоминал, но я так и не вспомнил, что именно. Водитель включил задний ход, и меня отбросило на спинку сиденья. Передо мной сидел толстый белый мужчина. В бликах света от проносившихся мимо фонарей его круглое белое лицо мерцало как луна. Он улыбался. Мне показалось, что в багажнике за его сиденьем что-то шевелится, но прежде чем я успел вглядеться, он заговорил со мною:
– Где она, мистер Роулинз?
– Простите, о ком вы?
– Где Дафна Моне?
– А кто это?
Непривычно было видеть толстые губы у белых людей, в особенности у мужчин. У этого белого были толстые красные губы. Они выглядели как вспухшая рана.
– Я знаю, почему они схватили вас, мистер Роулинз. – Он кивнул в ту сторону, где остался полицейский участок. Но когда он это сделал, я снова посмотрел на багажник. – Выходи оттуда, малыш, – позвал он слащавым голоском.
Крошечный мальчуган перелез через спинку сиденья. На нем были замызганные шорты и грязные белые носки. По форме глаз его можно было принять за китайца, но это был мексиканец. Он спустился на пол и свернулся клубочком у ног толстяка.
– Это мой маленький человечек, – промурлыкал толстяк. – Только благодаря ему я продолжаю жить.
Вид этого бедного ребенка и запахи заставили меня съежиться. Я старался не думать о том, что видел, потому что был бессилен что-либо сделать, по крайней мере сейчас.
– Я не знаю, что вам от меня нужно, мистер Терен, – сказал я. – И мне непонятно, почему меня арестовала полиция, и я никогда не слыхал о какой-то Дафне. Все, чего я хочу, это попасть домой и постараться забыть эту ночь.
– Значит, вы знаете, кто я такой?
– Я читаю газеты. Вы выставляли свою кандидатуру на пост мэра.
– Да, как будто бы, – сказал Терен. – Вполне возможно. Надеюсь, вы мне поможете. – Он протянул руку, чтобы почесать у мальчика за ушком.
– Едва ли, я понятия не имею, о чем вы говорите.
– Полиция хотела узнать, что вы делали после попойки с Кореттой Джеймс и Дюпре Бушаром.
– Да?
– Но меня это не интересует, Изи. Все, что я хочу знать, не произносил ли кто-нибудь имени Дафны Моне.
Я покачал головой.
– Не пытался ли кто-нибудь, – он запнулся, – чужой поговорить с Кореттой?
– Кого вы имеете в виду?
Мэтью Терен улыбнулся:
– Дафна – белая девушка, Изи. Молодая и красивая. Мне очень нужно найти ее.
– Ничем не могу вам помочь. Я даже не знаю, почему они затащили меня в участок. А вы знаете?
– Вы знакомы с Говардом Грином? – спросил он вместо ответа.
– Видел его раз или два.
– Говорила ли Коретта что-нибудь о нем в этот вечер?
– Ни слова.
– А как насчет вашего друга Дюпре? Он что-нибудь знает?
– Дюпре ничего не знает. Он только пьет, а напившись, тут же засыпает. На большее он не способен.
– Я влиятельный человек, мистер Роулинз. – Этого он мог бы мне не говорить. – Хотелось бы верить, что вы не лжете.
– Вы знаете, почему меня задержали фараоны?
Мэтью Терен взял маленького мексиканца на руки и прижал к груди:
– А ты как думаешь, малыш?
Нос у мальчика был забит. Он открыл рот и глядел на меня как на какое-то странное животное. Не опасное животное, а что-то вроде попавшей под машину собаки или дикобраза, истекающего кровью.
Мистер Терен взял в руки рог из слоновой кости, висевший рядом с его головой, и прогудел в него:
– Норман, отвези мистера Роулинза куда он скажет. Мы с ним пока закончили.
Затем он протянул мне рог, от которого крепко пахло сладкими маслами и чем-то кислым. Подавив отвращение, я назвал Норману адрес забегаловки Джона.
– Вот ваши деньги, мистер Роулинз, – протянул мне Терен несколько влажных купюр.
– Нет, спасибо, – отказался я. Мне противно было даже прикоснуться к этим деньгам.
– Адрес моей конторы вы найдете в справочнике, мистер Роулинз. Если что-нибудь узнаете, думаю, что смогу быть вам полезным.
Когда машина остановилась возле бара Джона, я выскочил из нее как ошпаренный.
– Изи, – завопила Хэтти. – Что с тобой стряслось, беби?
Она вышла из-за прилавка и положила руку мне на плечо.
– Фараоны, – сказал я.
– О, беби. Это из-за Коретты?
Казалось, все уже обсуждали подробности моей частной жизни.
– А что с Кореттой?
– Ты не слышал?
Я уставился на нее.
– Коретту убили, – сообщила она. – Я слышала, полиция забрала Дюпре на работе, потому что он встречался с Кореттой. А я знала, ты был с ними в среду, и решила, что полиция, может быть, подозревает и тебя.
– Убили?
– Точно так же, как Говарда Грина. Избили так, что только мать, да и та с трудом узнала. Что они сделали с тобой, Изи?
– Оделл здесь, Хэтти?
– Да, пришел около семи.
– А сколько сейчас?
– Десять.
– Можешь его позвать?
– Конечно, Изи. Только кликну Джуниора.
Она выглянула в дверь и тотчас же вернулась. Через несколько минут появился Оделл. По выражению его лица я понял, как ужасно выгляжу. Он редко выдавал свои чувства, но сейчас так вытаращился на меня, словно увидел привидение.
– Ты можешь отвезти меня домой, Оделл? Я без машины.
– Конечно, Изи.
Оделл почти всю дорогу молчал, но, когда мы подъезжали к моему дому, сказал:
– Тебе хорошо бы отдохнуть немного, Изи.
– Я как раз собираюсь это сделать, Оделл.
– Я не об этом. Тебе нужен настоящий отдых, что-то вроде отпуска.
Я засмеялся:
– Говорят, бедняки не могут позволить себе отдыха. Мы должны работать и работать, иначе нам не выжить.
– Я же не советовал тебе не работать. Сменить обстановку тебе не помешает. Поехать в Хьюстон, например, или даже в Галвестон, где тебя мало кто знает.
– Почему ты заговорил об этом, Оделл?
Мы подъехали к дому. "Понтиак" стоял на своем месте, и это было добрым знаком. С деньгами, которые я получил от Олбрайта, я мог бы пересечь всю страну.
– Сначала убили Говарда Грина, теперь Коретту. В полиции тебя избили, и я слышал, Дюпре все еще в каталажке. Пора уезжать.
– Я не могу уехать, Оделл.
– Почему?
Я посмотрел на мой дом. На мой прекрасный дом.
– Просто не могу, и все, – вздохнул я. – Но ты прав, конечно.
– Если не собираешься уезжать, Изи, тебе следует обратиться к кому-нибудь за помощью.
– О какой помощи ты говоришь?
– Не знаю. Может, тебе сходить в церковь и поговорить с преподобным Тауном?
– В таких случаях Бог не поможет. Я должен обратиться к кому-нибудь другому.
Я вылез из машины и помахал ему на прощанье. Но Оделл, настоящий друг, подождал, пока я, спотыкаясь, доковылял до своей двери.
Я выдул полторы пинты виски, прежде чем смог заснуть. Простыни были сухие и хрустящие, и страх затерялся где-то далеко в алкоголе, но стоило закрыть глаза, как я видел Коретту, она склонялась надо мной и целовала меня в грудь. Я был еще слишком молод и не мог представить, что кто-то, кого я знал, умер. Даже на фронте я надеялся вновь увидеться с друзьями, хотя знал, что они мертвы.
И так прошла вся ночь. Я забывался на несколько минут, потом просыпался и звал Коретту или отвечал на ее зов. И, пытаясь заснуть, снова и снова прикладывался к бутылке виски, которая стояла возле кровати.
* * *
Среди ночи зазвонил телефон.
– Кто это? – пробормотал я.
– Изи? Изи, это ты? – послышался грубый голос.
– Это я. Который час?
– Около трех. Ты спал?
– А как ты думаешь? Кто говорит?
– Джуниор. Ты что, забыл меня?
Я не сразу вспомнил, кто он такой. Мы с Джуниором никогда не были приятелями, и я понять не мог, где он раздобыл номер моего телефона.
– Изи? Изи! Ты что, спишь на ходу?
– Чего тебе надо в такой час, Джуниор?
– Да ничего, так, пустяки.
– Пустяки? Ты вытащил меня из постели в три часа утра просто так?
– Не вешай трубку. Я просто хотел сообщить кое-что интересное для тебя.
– Я слушаю, Джуниор.
– О той девушке, помнишь?
Судя по голосу, он нервничал, говорил торопливо. Я как будто видел, что он тревожно оглядывается через плечо.
– Скажи, зачем ты ее разыскивал?
– Ты имеешь в виду белую девушку?
– Да. Я вспомнил, что видел ее на прошлой неделе. Она приходила с Фрэнком Грином.
– А как ее зовут?
– Мне кажется, он называл ее Дафна.
– Так почему ты говоришь мне об этом сейчас? Почему звонишь среди ночи?
– Я освободился только в два тридцать, Изи. И решил позвонить, ты ведь спрашивал о ней.
– Ты решил, что можешь позвонить мне среди ночи и рассказать о какой-то девчонке? Ну, ты даешь! Какого черта тебе от меня нужно?
