Странный какой-то похититель, подумала Ирина. Даже симпатичный. А может, это все чей-то розыгрыш?
- Это не розыгрыш, сказал Селихов, прочитав на ее лице, о чем она подумала, отчего холод коснулся ее спины.
- А как вы узнали?
- Секрет фирмы и дело техники, просто ответил он.
- Нет, ну все-таки, как же вам удалось? настаивала она.
- Знаешь такую пословицу? Много будешь знать скоро состаришься. Ясно тебе? Или повторить?
Ирина отвернулась и стала внимательно глядеть по сторонам, пробуя запомнить, куда ее везут. Но Селихов несколько раз сменил направление, проскочил какими-то кривыми переулками и совершенно запутал ее, тем более что и район, по которому они ехали, Ирина не знала. Наконец он тормознул у обочины. Ирина успела лишь разглядеть впереди нечто напоминающее кольцевую дорогу.
- Вот теперь я должен завязать тебе глаза. А ты обещай не срывать повязку, и тогда я оставлю твои руки свободными. Обещаешь?
- Обещаю, буркнула она. Нет, опасности она и вправду никакой не ощущала, и это ее даже стало пугать.
Он ловко натянул ей на глаза широкую повязку на резинке.
- Не жмет? спросил заботливо.
Она только пожала плечами.
Так они ехали еще около получаса, и Ирина даже начала подремывать. Наконец машина остановилась. Водитель вышел, открыл дверцу со стороны Ирины, вывел ее, прихватив ее вещи, и они небыстро пошли по лесной тропинке куда-то вверх. Ирина ощутила сильный сосновый запах и речную прохладу. Шли недолго.
Селихов помог ей спуститься в бункер, закрыл люк и снял с лица повязку.
- Вот мы почти и дома.
Ирина увидела, что находится в большом слабо освещенном зале. Селихов снова взял ее за руку и повел вдоль стен, причем некоторые из них, прозрачные, сами раскрывались при их приближении. Прямо колдовство какое-то! И вот опять перед ними сама собой открылась дверь в небольшую комнату, тоже освещенную лампами дневного света. Здесь было прохладно, но не холодно.
- Вот тут ты и посиди немного, сказал Селихов. Вон там туалет. Телевизор посмотри. Если язык знаешь, можешь даже Америку поймать. А я принесу поесть и попить, если хочешь. В общем, думай, а надумаешь, нажми кнопку возле двери и говори, я услышу, связь чистая.
- Эй, зовут-то хоть вас как?
- А это тебе, Ира, ни к чему. Постарайся меня не запоминать. На всякий случай. Тебе же спокойней. Понятно?
- Понятно, вздохнула она печально.
- Ну вот, я ж говорил, что ты молодец. Таких не бросают. Привет, отдыхай. Чего захочешь, нажми кнопку и скажи.
Он вышел, и дверь за ним мягко закрылась сама, не оставив даже щели. Вот это действительно похищение! Прямо как у Дюма!
Федор Маслов явился минута в минуту, как было приказано Грязновым. Закрыл машину, поднялся на лифте на пятый этаж и нажал дверной звонок трижды. Никто ему не ответил. Он снова и снова нажимал кнопку, слышал звон за дверью, но в ответ тишина. Тогда он стал стучать никакого результата. Дверь была закрыта.
Федор быстро вернулся к подъезду, где видел телефон-автомат. Набрал номер Грязнова, тот тоже не отвечал. Позвонил Романовой и доложил о странном молчании в квартире.
Александра Ивановна бесшабашно выматерилась и велела ждать, потому что с этой красивой куклой можно запросто с ума сойти.
Словом, ничего не попишешь, понял Маслов, придется ждать до упора.
Он снова поднялся, позвонил в дверь на всякий случай, а потом сошел на один лестничный пролет и, устроившись на подоконнике, чтобы видеть машину, закурил.
Турецкий набирал телефонный номер, ждал и с досадой бросал трубку. Наконец спросил у сидящего напротив Грязнова:
- Черт знает что такое! Куда она могла деться?
- Постой, ты о ком? поднял брови Грязнов. Об Ирине, что ли?
- Ну о ком же еще? Больше часа звоню тишина! Турецкий раздраженно сморщился.
- Она вместе с Масловым на какой-то урок поехала. На Ленинский.
- Господи, что ж ты раньше не сказал, видел же, как я набираю… Тогда все в порядке.
- Дай аппарат, протянул руку Грязнов, сейчас проверим, и набрал номер Романовой. Но не успел и рта открыть, как Романова, похоже, вылила на него столько, что бедный Грязнов из рыжего превратился в бледного прямо на глазах.
- Да я же с ней сам договорился! раненым лосем заревел Вячеслав. Клянусь тебе, лично! И почему-то посмотрел на Турецкого.На возьми, требует… И как-то потерянно протянул Саше трубку.
- Слушай, юрист, без обиняков начала Шурочка. Ты когда-нибудь свою бабу приструнишь или нет? Шо у нее за вечные номера?! Договорились железно, что она будет ждать парня и без него никуда ни ногой! Он прибыл тютелька в тютельку, звонит, стучит, никого, хоть ты тресни! Мне звонит! Шо делать? А я знаю? Сиди, говорю, как дурак, на ступеньках, жди неизвестно чего! Вот он и сидит! И у него, конечно, больше никаких других дел нет! Ну шо ты молчишь? Разберешься наконец со своей дурищей?!
- Шурочка… только и мог выдавить из себя Турецкий. Это не просто так… Это беда случилась! Лечу туда, пулей лечу!
- Летун… пробурчала она и положила трубку.
Он домчался до дома в рекордно короткое время: в лучшие дни так не получалось. Взлетел по лестнице и уже на четвертом этаже увидел выше, на подоконнике, парня, обреченно глядящего в окно.
- Ты Маслов? Федор? Я Турецкий. Что тут было?
Федор начал рассказывать. Пока говорил, они поднялись к двери, Саша открыл ее, и они вошли в квартиру.
Все на своих местах, никаких следов борьбы, не было лишь привычных Иркиных нот в черной папке, сумочки и зеленой кофты на вешалке. Значит, она, не дождавшись, все-таки умчалась по своим идиотским делам! Господи, за что ты наказание такое придумал! Надо же, какая зараза!
Саша готов был сию минуту растерзать, разодрать на куски эту упрямую стервозу и каждый, причем обязательно отдельно, вышвырнуть в мусоропровод…
- Тогда я, может, поеду? уныло поинтересовался Федор.
- Да, конечно, закивал Турецкий, извини, старик, я все Романовой объясню. Не обижайся, видишь, я сам в каком состоянии? Убивать их надо за такие фортели…
Маслов улыбнулся, кивнул подбадривающе и вышел, прикрыв дверь.
Турецкий налил в чашку холодной заварки и одним глотком выпил. Надо позвонить, объясниться… Там ведь тоже все на нервах…
Он подошел к аппарату, чтобы снять трубку, но телефонный звонок опередил его.
Понятно, сказал Турецкий сам себе, сейчас я ей все скажу. Только спокойствие. Звонок повторился. Он снял трубку и почти елейным тоном сказал:
- Я понял, это ты, Ира?
- Я не Ирина, ответил грубоватый мужской бас. Успокойся, Турецкий.
- Кто это? механически задал вопрос Саша, хотя уже знал ответ.
- У тебя хватит телефонного провода до кухонного окна?
- А тебе-то зачем?
- Не мне, покровительственно усмехнулся голос, тебе.
- Не знаю.
- Ну так узнай! Возьми аппарат да подойди.
Турецкий, не понимая, что с ним происходит и почему он беспрекословно выполняет команды какого-то наглеца, убийцы, тем не менее взял аппарат с тумбочки в прихожей и пошел на кухню. Провода хватило.
- Ну вот видишь, как раз… А теперь гляди в окно. Серый "жигуль"…
- Вижу…
- Вот я выхожу и машу тебе рукой, гляди!
Из машины вышел плотный, коренастый мужчина с телефонной трубкой в руке и лениво махнул дважды ладонью.
- Ты увидел, молодец, я тебя тоже. Значит, мотай на ус: девка твоя у меня сейчас. Лично для меня ты никакой опасности не представляешь. Поэтому условия мои такие: ты полностью и навсегда оставляешь в покое Никольского, который ни по какой статье не проходит, это я тебе авторитетно заявляю. Никольского не трожь, я его в камере защитил и здесь в обиду не дам. Девка твоя будет гарантией. Сроку тебе отводится ну два дня, больше не дам. Денег надо, добавлю капусты, хорошему человеку говна не жалко, захохотал он. Но гляди у меня, если попрешь рогами, сам понимаешь, мужское дело нехитрое, а молодцы у меня на подбор, и крепко им твоя Иринка приглянулась. Словом, гляди, после них тебе уже ничего не достанется. Все. Позвоню послезавтра утром. Скажешь свое слово.
Барон снова махнул рукой, сел в машину, и серые "Жигули" неспешно выехали со двора.
Телефон зазвонил снова. Турецкий машинально снял трубку, поднес к уху.
- Ну? Это Грязнов. С кем ты целый час трепался, нашлась, что ли?
- С Бароном.
- Ого… протянул Грязнов. Понятно. Тогда сиди, еду к тебе. Ничего до моего приезда не предпринимай, понял?
Вид у Турецкого был весьма неприглядный. Воспаленные, покрасневшие глаза, растрепанные волосы спадали на лоб, наспех повязанный галстук, мятый воротничок рубашки все говорило о бессонной ночи. Грязнов не поехал домой, остался с другом, и они почти до рассвета проговорили, пили кофе, накурились до одурения в поисках безопасных вариантов спасения Ирины и дальнейших действий.
Они догадывались, где ее могли спрятать похитители. Все сейчас, так или иначе, сходилось к Никольскому. Но от весьма недвусмысленных угроз Барона это был, конечно, он, Саша не сомневался, противно дрожали руки и башка переставала варить.
