Я согласно кивнул.
Хоук сделал еще один глоток шампанского и аккуратно поставил стакан на журнальный столик. Он уже почти лежал в кресле, по-прежнему вытянув ноги к камину.
— Он просто убьет меня, — пробормотала Пэтти.
— То есть вы не хотите заявлять в полицию, потому что боитесь, что ваш муж может расправиться с вами?
— Да. Он придет в ярость. Да он... нет, я не могу этого сделать.
— Но он уже и так организовал ваше похищение.
— Но до сир пор он не прибегал ни к какому физическому насилию. А если я заявлю... нет, я не смогу. Просто не смогу.
— Так вы что, собираетесь всю жизнь держать меня в телохранителях? — спросил я.
— Нет. Нет, не смогу. У меня не хватит денег. Я и так последние трачу.
Хоук ехидно улыбнулся. Я перевел взгляд на Сюзан.
— А как же Пол? — нахмурилась она. — Как он будет жить среди всего этого?
Пэтти Джакомин покачала головой. Мы замолчали. Пол снова уткнулся в телевизор.
— Ему нужна не я, — наконец проговорила Пэтти. — Ему нужен Пол. И если я на него заявлю...
— Все равно он будет мстить вам, — сказал я. — Вам, а не Полу.
— Правильно, — согласилась Сюзан.
— Не знаю, не знаю, — покачала головой Пэтти. — Да и какая разница? Я все равно не пойду в полицию. Нет, — Ее голос задрожал. — Ничего, деньги еще есть. Что-нибудь придумаем.
— Что придумаем? — спросил я.
— Вы увезете Пола.
— Увезу? Куда?
— Не знаю. Куда-нибудь. Я заплачу.
— И я спрячу Пола так, чтобы ваш муж не смог его найти?
— Да. Я вам заплачу.
— А если они повторят тот же трюк, что и сегодня?
— Я переберусь к другу. Мэл меня не найдет.
— Так почему бы вам не взять с собой и Пола? — предложил я. — Будет гораздо дешевле.
— Он не разрешит мне взять Пола.
— Кто? Ваш друг?
— Да.
— А, это скорее всего ваш любимый диско-мальчик Стивен? Тот, которого я встретил, когда в первый раз привозил домой Пола?
Пэтти кивнула.
— Наверное, боится, что, если в доме будет слишком много народу, ему помнут его дорогие костюмчики?
— Он не такой. Вы же его совсем не знаете, — отчаянно запротестовала Пэтти.
— Да уж. Друг познается в беде, — съязвил я.
— Так вы заберете Пола или нет? — спросила Пэтти. Я взглянул на мальчишку. Пол делал вид, что внимательно смотрит телевизор.
— Конечно, — кивнул я. — С большим удовольствием.
Сюзан с удивлением уставилась на меня. Хоук тихо хрюкнул.
— Да ладно, — улыбнулся я. — С ним не будет слишком трудно. Он мне уже почти как брат.
Сюзан задумчиво покачала головой.
Мы молча сидели на кухне, ели бутерброды и пили шампанское.
За пятьдесят долларов Хоук вызвался отвезти Пола и Пэтти домой и побыть с ними до моего приезда. Ни мать, ни сын не проявили особой радости по этому поводу, но поднялись.
— Не волнуйтесь, — успокоил их Хоук перед уходом. — У меня все друзья гонщики.
Пэтти Джакомин посмотрела на меня.
— Все в порядке, — кивнул я. — Он водит машину не хуже меня. А в темноте даже лучше. Так что доедете в лучшем виде.
— Когда вы меня заберете? — спросил у меня Пол.
— Завтра. Вечером приеду домой, а завтра соберемся — ив путь.
— Не переживай, малыш, — улыбнулся Хоук. — На Спенсера можно положиться. Сказал — значит сделает. — Он помолчал и тихо добавил: — Дурак.
Они уехали. Мы с Сюзан постояли в дверях, наблюдая за удаляющейся машиной. Сюзан помахала рукой. Когда “ягуар” Хоука скрылся из вида, я закрыл дверь и обнял Сюзан.
— На диване или на кровати? — шепнул я.
— О Боже, ну и подходик у тебя, — проворчала она.
— Может хочешь немного побрыкаться?
— Радуйся, что после всей этой компании я не надела каблуки и не отбила тебе твои мужские достоинства.
— Так что, сегодня придется брать тебя штурмом?
— А ты как думал. Только давай перенесем этот штурм в спальню. Там, по крайней мере, удобнее.
Мы направились в спальню.
— А от тебя приятно пахнет, — заметил я.
— Знаю, — улыбнулась Сюзан. — Это “Халстон”.
Дверь в спальню была приоткрыта. Я распахнул ее настежь, и мы вошли.
— Лучше сразу целуй меня, — предупредила Сюзан. — А то я начну орать.
Я присел на край кровати и поцеловал ее. Она закрыла глаза. Потом отстранилась и посмотрела мне в лицо.
— Боже, какие у тебя губы, — восхищенно шепнул я.
Ее лицо оставалось серьезным, но глаза возбужденно заблестели.
— Ты еще не видел всего остального, — загадочно улыбнулась Сюзан.
...Было уже поздно, когда мы наконец закончили. Одежда валялась на полу, простыни измялись. Я в изнеможении откинулся на кровати. Сюзан лежала рядом, держа меня за руку.
— Ну что, перетрудился? — нежно промурлыкала она.
— Уж больно сильное было сопротивление.
— Угу, — выдохнула она.
Из гостиной доносился звук телевизора.
— Так что ты собираешься делать с этим мальчишкой, мой сладкий? — спросила Сюзан.
— Как раз насчет этого я и хотел с тобой посоветоваться.
— Со мной?
— Ты хорошо разбираешься в детской психологии.
— Я разбираюсь в воспитании детей, — возразила Сюзан. — А это несколько другое.
— Но мне понадобится помощь.
— Тебе еще много чего понадобится. Этот парень не может не быть трудным, это ясно, как божий день. Они же просто делят его, как какую-нибудь вещь. А что ты знаешь о чаяниях подростка-неврастеника?
— Я думал, ты мне расскажешь.
— Основываясь на опыте с тобой?
— Я не неврастеник.
Сюзан повернула ко мне лицо. В полумраке я заметил, что она улыбается.
— Что правда, то правда, — проговорила она. — Ты, конечно, трудный мальчишка, но уж неврастеником тебя никак не назовешь.
— Но парня нужно увезти от таких родителей. Не сдавать же его в приют.
— Думаешь, с тобой ему будет лучше?
— Да.
— И сколько ты собираешься возиться с ним?
— Не знаю.
— И родных-то, любимых детей воспитывать трудно, — вздохнула Сюзан. — На работе я ведь сталкиваюсь только с неудачами воспитания. Ты бы видел, до чего могут довести ребенка родители — эти любящие папы и мамы, которые желают своим детям только добра, а в результате портят им жизнь. А здесь, по-моему, ты взваливаешь на себя непосильную ношу.
— Слушай, а как насчет твоего участка в штате Мэн?
Сюзан приподнялась на локте.
— Тот, что возле Фрайберга?
— Ну да. Помню, я обещал тебе построить там новый дом.
— Обещал. Когда будет время.
— Сейчас как раз время.
— Вместе с Полом?
— Да.
Она замолчала и, все так же приподнявшись на локте, посмотрела мне в глаза. По щекам размазалась помада. Я почти физически ощущал биение ее мысли. Красота была лишь одним из ее достоинств, которое бросалось в глаза с первого взгляда.
— Значит, трудовое воспитание, — наконец проговорила она.
— Парень понятия не имеет о жизни. Ничего не знает. Ему нечем гордиться. Ничего толком не умеет. Что у него есть за душой, кроме этого телевизора?
— Собираешься заставить его силой?
— Нет, он будет делать все сам, по собственной воле, — усмехнулся я. — Может быть.
Сюзан покачала головой.
— Легко сказать. На самом деле все гораздо сложнее. Чему можно научить человека, который не желает учиться? Это тебе не просто зарядка для мозгов. Здесь нужно воздействовать и на эмоции, и на психику. А вдруг у мальчика патология?
— Ему нечего терять, — возразил я. — По сравнению с тем идиотизмом, который он постоянно смотрит по телевизору, все что угодно будет прогрессом. Черт, да он готов смотреть даже мыльные оперы.
— Вообще-то я тоже их люблю, — улыбнулась Сюзан.
— Ну, твои-то убогие умственные способности я знаю. Но ведь кроме этого ты умеешь и еще кое-что.
— Только с тобой, мой сладенький.
— Ну так что, хочешь встрять в это дело?
— В спасение Пола Джакомина?
— Да.
— Я с удовольствием дам консультацию. Но не хочу, чтобы ты слишком уж увлекался всем этим делом. Шансы на успех ничтожны. А вдруг на следующей неделе у его мамаши закончатся деньги?
— Ну, когда закончатся, тогда и посмотрим.
— А ведь это произойдет довольно скоро.
— Женская интуиция?
— Поверь мне, — кивнула Сюзан. — Очень скоро.
Я пожал плечами.
— Но ты все равно его не бросишь? — спросила она.
Я промолчал.
— Не бросишь, нет, — покачала головой Сюзан. — Ты и сам это знаешь.
— Ему нужно быстро повзрослеть, — сказал я. — Нужно стать автономным. Это его единственная надежда. Он обязан стать мужчиной. Стать мужчиной в пятнадцать лет. Родители у него настоящее дерьмо. Он больше не может от них зависеть. Так что придется стать автономным.
— И ты покажешь ему, как это сделать?
— Да.
— Ну что ж, лучшего учителя ему не найти. Ты самое автономное существо, которое я знаю. Да, не очень-то приятная перспектива для пятнадцатилетнего мальчишки.
