Стенли влез в машину и протянул коричневый пакет Беллзу, потом сунул руку в белый и вытащил оттуда то, что заказывали остальные. Тоцци получил большую чашку кофе — с молоком и без сахара, Живчик — некрепкий и сладкий кофе и булочку с маслом. Стенли пил кофе с булочкой с сыром.
Беллз открыл свой пакет и вытащил оттуда белую картонную коробку, пластиковую чашку и пару деревянных палочек. Ему принесли жаренные с рисом креветки и чай. С заднего сиденья Тоцци видел, как он отделил палочки одну от другой и снял крышку с чашки с чаем.
Машина стояла на площадке возле узкой аллеи недалеко от трассы номер 46, за Патерсоном, где были расположены магазин детской мебели, продававшейся со скидкой, магазин косметики, закусочная, китайский ресторанчик, в котором торговали навынос, дешевый магазин женской обуви и ювелирный магазин. Беллз повернулся, сел боком и, поднеся картонную коробку близко к лицу, уплетал жареный рис. Казалось, он голоден как волк.
Перестав наконец жевать, Беллз через спинку сиденья посмотрел на Тоцци.
— Рис, — сказал он и сглотнул, — лучшая еда на свете. Это точно.
— Да? — Тоцци отпил кофе. Он сразу насторожился и рассердился на себя за это.
— Точно. Китайцы — самые здоровые люди в мире, а едят они почти один рис. Это лучший углевод для организма. А углеводы — это как раз то, что необходимо человеку. — Он подцепил палочками креветку и стал ее рассматривать. — Если хочешь быть здоровым, ешь то, что едят крестьяне. Вообще надо жить так, как крестьяне. Всем было бы лучше. — Беллз отправил креветку в рот.
Тоцци не мог разобрать, говорит ли Беллз серьезно или издевается над ним. Стенли, пивший свой кофе, не смеялся, так что, может, Беллз действительно верил в то, что говорил. Не для себя, конечно. Себя Беллз крестьянином не считал, это уж точно. Он больше походил на хозяина замка, против которого бунтуют крестьяне.
Беллз потянулся за чашкой, стоявшей на приборной доске.
— Вот так я ем каждый день. Спроси Стенли.
Стенли кивнул с набитым том.
— Я всегда ем много риса, пасту — такую еду. Она дает энергию. Никогда не знаешь, когда эта энергия тебе понадобится. Вот тебе мой совет, Майки: всегда загружайся под завязку. Это очень важно. И еще: я никогда не ем, если не голоден. А я редко бываю голодным в обычные для еды часы. Я так считаю: нужно использовать свои внутренние запасы, а потом снова их пополнять. Тело так и устроено. Я верю в это.
Не отводя глаз от Тоцци, Беллз подул на чай, над которым поднимался пар.
Тоцци сжал зубы. Он ненавидел этого подонка и злился на себя за то, что тот вызывал у него такую реакцию. Он так и не мог понять, не издевается ли над ним Беллз, когда несет эту чушь о здоровой жизни. Беллз был ростом примерно пять футов десять-одиннадцать дюймов, обычного сложения и не выглядел особенно здоровым. Впрочем, о его сложении трудно было сказать что-нибудь определенное, так как он всегда носил темные, плохо сидящие на нем костюмы, скрывавшие его фигуру. По-настоящему странной была его манера двигаться. Не быстро и не медленно, но он постоянно находился в движении, как тогда, с этой кошкой в мастерской. Он никогда не останавливался. Он и ел так же — не быстро и не медленно, но постоянно совершая какие-то движения. Может, такое впечатление создавалось потому, что он ел палочками, но Тоцци вдруг вспомнил старого мастера тай чи, которого он видел пару лет назад во время демонстрации его искусства: тот тоже двигался таким образом, целеустремленно, но не нарочито. Непреднамеренно. Тоцци подумал, не занимался ли когда-нибудь и Беллз боевыми искусствами.
Тоцци вспомнил свои тренировки. В айкидо реагируешь на нападение — никогда не начинаешь первым. Но с тем старым мастером тай чи было трудно определить, где кончается обычное передвижение и начинается атака, так как нельзя было с уверенностью сказать, движется ли он от противника или по направлению к нему. Движения были абсолютно одинаковые. Вот так и с Беллзом. И не определишь, что он угрожает, пока не станет слишком поздно. Тоцци не мог не размышлять о том, как поведет себя, если ему придется столкнуться с Беллзом один на один.
Он выпил глоток кофе и нахмурился. Глупо думать о том, что он раскроется перед Беллзом. Этого никогда не случится. Как только Тоцци удастся отделаться от этих ребят, он позвонит в оперативное управление и скажет Иверсу, где их искать, и Беллза схватят. Сам он в это время будет далеко. Если ему повезет, когда Беллза будут брать, он будет отдыхать в своей постели перед предстоящим экзаменом на черный пояс.
Беллз положил коробку из-под риса на приборную доску и засунул руку в стоявший на полу коричневый пакет. Вытащил оттуда целлофановую упаковку с двумя печеньями, внутри которых находились бумажки с предсказаниями судьбы, разорвал ее и протянул одно Тоцци.
— Держи. Ты ничего не ел.
Тоцци настороженно взял печенье.
— Спасибо. — Он поставил чашку с кофе на пол, чтобы разломить печенье.
— Подожди, Майки, прежде чем ты разломишь его — ты знаешь, как надо читать эти предсказания?
Тоцци нахмурился.
— Что ты имеешь в виду?
— Нужно добавлять в конце предсказания слова «в постели». Тогда ты узнаешь, что именно имеется в виду. Давай. Посмотри, что там.
Тоцци с удивлением посмотрел на Живчика, но тот только пожал плечами и продолжал жевать с набитым ртом. Тоцци разломил печенье, развернул бумажку и прочитал вслух:
— "Ваша первая и последняя любовь — это любовь к самому себе".
— В постели, — добавил Беллз, поднимая брови.
Стенли чуть не подавился своим кофе.
— Не понял, — сказал Живчик.
Стенли с трудом проговорил сквозь кашель:
— Похоже, Майки придется поработать рукой.
— В постели. — Беллз отпил чай, выгнув брови над краем чашки.
— А. — Живчик пожал плечами. — Я все равно не понял.
Тоцци хорошо все понял, и ему не было смешно.
Беллз разломил свое печенье и прочел предсказание:
— "В этом году вас ожидает огромное счастье". В постели. — Обдумывая слова предсказания, он покачал головой, но не улыбнулся. — Гм... я бы сказал, неплохо. — Он оставил бумажку на стойке, разделяющей сиденья.
— На, возьми мое тоже. — Тоцци протянул ему свое предсказание.
Беллз покачал головой:
— Оставь себе. Подержанные предсказания — как использованные презервативы. Хороши только для того, кто первый ими пользуется.
Тоцци посмотрел на предсказание Беллза. Огромное счастье в постели. Может, с Джиной? Интересно, думает ли Беллз о ней сейчас? И тут он вспомнил слова на ее автоответчике: «Джина, это я. Позвони мне».
Живчик вытер рот бумажной салфеткой, скомкал ее и бросилвпустую чашку.
— Что теперь, Беллз? Ты отвезешь нас домой или что?
Беллз отпил чая.
— Заедем еще в одно место. — Он посмотрел поверх сиденья на Тоцци. — Ты ведь не возражаешь, Майки?
— Нет. Никаких проблем. — Можно подумать, у него есть выбор.
— Хорошо. Потому что, как я уже говорил вам, ребята, тот, кто берет у меня деньги, должен делать это с открытыми глазами. Поэтому я и вожу вас сегодня с собой. Чтобы открыть вам глаза. Я не говорю, конечно, что такое случится с вами. Бог свидетель, я от всего сердца надеюсь, вам повезет так, как и не мечталось, и вы легко вернете мне ссуду. Но все-таки вы должны представлять, что можетслучиться, если дела пойдут не так успешно, как хотелось бы, и возникнут проблемы. Просто чтобы вы знали, на что идете. Правильно?
Живчик кивнул и посмотрел на Тоцци:
— Да, конечно. Мы понимаем. Ты хочешь, чтобы мы знали, что можетслучиться.
Тоцци кивнул, соглашаясь, глядя на Живчика, чтобы удостовериться, что его глупая рожа их не выдаст. Правда, для него эти вечно прищуренные, как у Вуди Аллена, тревожные глаза — обычное выражение. Тоцци не представлял себе, какое выражение лица Живчика можно считать необычным. Он надеялся, что и Беллз этого не знает.
— Хорошо. Давайте навестим моего друга мистера Блейка. Пошли.
Беллз вышел из «БМВ» и направился к одному из магазинчиков с вывеской «Ювелирные изделия на Парк-авеню». Он шел один. Стенли дожидался, пока выйдут Тоцци и Живчик.
Тоцци вылез из машины и закрыл дверцу, глядя вслед Беллзу. Как же все-таки странно он движется. Целеустремленно, но не преднамеренно. Как тот старый мастер тай чи. Как проклятый призрак.
* * *
Войдя в магазинчик, Тоцци увидел, что старик за прилавком смотрит на Беллза как на внезапно появившийся призрак. Тоцци понял, что это и есть мистер Блейк. Ему было, наверное, лет семьдесят с небольшим, но он был высокий и крепкий, седовласый, с приятной и представительной внешностью и волевым лицом. Мистер Блейк не трясся от страха и глаза у него не вылезали из орбит — этого не позволяло ему чувство собственного достоинства, — но он замер, уставившись на Беллза, будто тот был сама смерть с косой.
