— Не беспокойтесь, я никому не скажу. А зачем Бум-Буму понадобились контракты?
— Не знаю. Но я знаю точно, он взял с собой пару контрактов, чтобы поговорить вечером во вторник с мистером Филлипсом.
— Они поругались?
Жанет пожала плечами:
— Не знаю. Когда мистер Варшавски вошел, мы все уже были в дверях. Даже Луиза. Правда, она все равно ничего бы вам не рассказала.
Я почесала затылок. Очевидно, именно этот эпизод и дал толчок слухам о том, что Бум-Бум украл документы и поссорился с Филлипсом. Возможно, мой двоюродный брат считал, что Филлипс уводит клиентов у дряхлого мистера Кэгни из Толедо. Или же вице-президент не говорил Бум-Буму всего, что тот должен был знать. Но как бы там ни было, вряд ли я сумею что-либо понять в контракте на транспортные перевозки.
— А не могла бы я посмотреть на те папки, которые Бум-Бум брал к себе домой?
Жанет поинтересовалась, зачем мне это нужно. Я внимательно посмотрела в ее доброе, немолодое лицо. Она явно относилась к своему боссу с симпатией.
— Дело в том, что меня не устраивает официальная версия гибели моего брата. Вы же знаете, что он был хорошим спортсменом, и поврежденная лодыжка тут ни при чем. Не думаю, что Бум-Бум просто взял и поскользнулся. Если он поссорился с Филлипсом из-за чего-то серьезного, то мог здорово разнервничаться, и вот тогда... Бум-Бум был ужасно вспыльчив, но не мог же он обрушиться на вице-президента с кулаками или поколотить его клюшкой, как во время хоккейного матча.
Жанет задумчиво поджала губы:
— Мне не кажется, что мистер Варшавски был не в духе в то утро, когда умер. Прежде чем отправиться на элеватор, он зашел сюда. Я бы сказала, он выглядел... возбужденным, что ли Он мне напомнил моего младшего сына, когда ему удается выполнить какой-нибудь новый трюк на его грязном мотоцикле.
— У меня есть еще одна версия. Бум-Бума могли столкнуть.
Жанет поперхнулась:
— Зачем кому-то понадобилось спихивать такого симпатичного молодого человека?
Я сказала, что не могу ответить на этот вопрос, но, возможно, контракты дадут мне какую-нибудь ниточку. Я объяснила Жанет, что работаю частным детективом, и это ее вполне удовлетворило. Она пообещала подобрать те самые папки, когда Луиза будет на обеденном перерыве.
Не ссорился ли Бум-Бум еще с кем-нибудь из сотрудников компании, хотела я знать. А может быть, он с кем-то был особенно близок?
— Чаще всего, он общался с торговыми агентами. Это люди, которые покупают и продают зерно. Ну и, конечно, с мистером Квинчли, который держит компьютерную связь с Торговой палатой.
Жанет назвала мне имена тех, с кем имеет смысл поговорить, и вернулась к своей работе. Я же отправилась на поиски Бримфорда и Эштона, торговых агентов, с которыми Бум-Бум общался чаще всего. Оба говорили по телефону, и мне пришлось подождать. Прочие сотрудники бросали на меня любопытные взгляды. Здесь было с полдюжины машинисток, печатавших счета, письма, контракты, уведомления и всякие прочие бумажки. Вдоль окон располагались такие же стеклянные кабинетики, как у Бум-Бума. В одном из них я увидела пресловутого мистера Квинчли, сидевшего перед здоровенным компьютером. Очевидно, там и поддерживалась связь с Торговой палатой.
Кабинет Филлипса находился в дальнем углу. Взглянув туда, я заметила, как Луиза, особа моего возраста с мелкими кудряшками (последний раз такую прическу я видела в седьмом классе), допрашивала о чем-то Жанет. Наверное, обо мне. Я усмехнулась.
Эштон повесил трубку и снова собирался набрать номер, но я его остановила и попросила уделить мне несколько минут. Это был плотный мужчина лет под пятьдесят. Он охотно согласился, и мы направились в кабинетик Бум-Бума. Я объяснила, кто я такая. Сказала, что хочу разобраться в служебных обязанностях Бум-Бума, поговорить с его знакомыми.
Эштон держался дружелюбно, но откровенничать не собирался — во всяком случае, с посторонней. Он согласился, что Жанет более или менее верно описала содержание работы Бум-Бума. Да, мой двоюродный брат ему тоже нравился — с ним работалось веселее, он был толковый, не пытался использовать в личных целях знакомство с Аргусом. Нет, Эштону неизвестно, ссорился ли он с кем-нибудь, об этом лучше поговорить с Филлипсом. Как они ладили с Филлипсом? Об этом тоже имеет смысл поговорить с самим вице-президентом.
Когда я закончила разговор с Эштоном, выяснилось, что второй агент, Бримфорд, успел уехать по делам. Я отнеслась к этому философски — вряд ли Бримфорд смог бы сообщить мне что-нибудь полезное. Просматривая в кабинетике Бум-Бума бумаги, аккуратно разложенные по ящикам письменного стола, я сразу поняла, что, имей он дюжину разоблачительных документов, связанных с перевозкой, я все равно не смогу в них разобраться. Списки фермеров, поставляющих зерно «Юдоре Грэйн», списки кораблей, плавающих по Великим озерам, списки железнодорожных транспортных компаний, даты рейсов и погрузок, вырезки из «Новостей зерноторговли», прогнозы погоды и так далее... Я успела порыться в трех ящиках. Все было очень аккуратно рассортировано по темам, но мне эти данные ничего не говорили. Я поняла лишь одно: Бум-Бум всерьез увлекся своей непростой профессией.
Задвинув последний ящик, я порылась на столе. Обнаружила там несколько листков бумаги, исписанных аккуратным почерком брата. На глаза навернулись слезы. Бум-Бум писал себе для памяти, что он должен сделать, что узнал нового о своем ремесле и так далее. Он всегда был аккуратистом, всегда все планировал заранее. Бешеная энергия и натиск проявлялись только на льду — Бум-Бум знал, что может себе это позволить, потому что в его жизни все в порядке.
Я полистала деловой дневник, списала имена людей, с которыми Бум-Бум встречался в последние недели своей жизни. Пейдж он видел в субботу и потом в понедельник вечером. Двадцать седьмого апреля, во вторник, он записал имя Джона Бемиса и имя Аргуса, причем около последнего поставил вопросительный знак. Стало быть, он собирался переговорить с капитаном «Люселлы» и в зависимости от результатов беседы, возможно, связаться с Аргусом. Очень интересно.
Потом я обратила внимание на то, что в календаре некоторые числа подчеркнуты. Тогда я села и занялась изучением ежедневника уже всерьез. В январе, феврале и марте ничего, зато в апреле подчеркнуты сразу три числа: двадцать третье, шестнадцатое и пятое. Я посмотрела на страницу, где был напечатан календарь за 1981, 1982 и 1983 годы. В восемьдесят первом году Бум-Бум подчеркнул двадцать три дня, в восемьдесят втором — три. При этом в восемьдесят первом году первый из подчеркнутых дней приходился на двадцать восьмое марта, последний — на тринадцатое ноября. Я сунула ежедневник в сумочку и еще раз огляделась по сторонам.
Осмотр был уже закончен, когда в дверях появилась Жанет.
— Вернулся мистер Филлипс. Он хочет повидаться с вами. — Она помолчала. — Я оставлю здесь эти папки до вашего возвращения. Но вы ведь не скажете ему об этом?
Я пообещала ей и отправилась к вице-президенту. Это был уже настоящий кабинет, так сказать, главная твердыня, охраняемая свирепым драконом в юбке. Луиза быстро взглянула на меня поверх машинки, всем своим видом изображая деловитость.
— Вас ждут. Входите.
Филлипс разговаривал по телефону. Он прикрыл ладонью трубку и предложил мне сесть, а потом продолжил разговор. Надо сказать, что его кабинет разительно отличался от спартанской обстановки остальных помещений офиса. Ничего особенно роскошного, но вся мебель самого лучшего качества, из настоящего орехового дерева, а не из прессованной фанеры, покрытой виниловой пленкой. На полу — толстый серый ковер; на стене, напротив письменного стола, — старинные часы. Из окна, правда, вид так себе — на автомобильную стоянку, но полусдвинутые тяжелые шторы заслоняли этот малопривлекательный пейзаж.
Филлипс сегодня выглядел нарядно, хотя одежда сидела на нем несколько мешковато — он был одет в светло-голубой шерстяной костюм, синюю рубашку с инициалами на кармане. Волосы тщательно уложены. Думаю, денег у вице-президента хватало. Одевался он шикарно, зеленая «альфа» стоила, насколько мне известно, четырнадцать тысяч долларов, да и антикварные часы обошлись недешево.
Филлипс закончил разговор, улыбнулся мне своей деревянной улыбкой и сказал:
— Признаться, я несколько удивлен вашим появлением здесь. Мне казалось, что мы ответили на все ваши вопросы.
— Боюсь, что нет. Мои вопросы похожи на многоглавую гидру — чем больше голов слетает, тем больше новых вырастает.
— Хм, мне говорили, вы не даете покоя нашим служащим. Учтите, у таких, как Жанет, много работы. Так что, если у вас есть вопросы, лучше обращайтесь ко мне. По крайней мере, мы не будем отрывать от дела других людей.
Я почувствовала, что Филлипс изо всех сил пытается говорить небрежно. Это не совсем ему удавалось.
— Ладно. Почему мой двоюродный брат обсуждал с вами прошлогодние контракты на судовые перевозки?
