Он перечисляет словно заведенный.
— Стоп, — говорит Майк, — достаточно. И убери руку от ширинки.
Охранник резко замолкает, как будто перекрыли водопроводный кран.
Я слегка удивлен. Мы с Майком переглядываемся. Майк начинает привыкать к свету, я тоже; у этого типа странноватый вид. Он шпарит текст наизусть, глядя прямо перед собой. Вид у него обеспокоенный, но он, кажется, не вооружен.
Майк непринужденно опускает руки и направляется к нему. Тот не двигается.
— Как тебя зовут? — спрашивает Майк.
— Как угодно, — отвечает тот. — Обычно меня называют по номеру и серии.
— Что — что? — переспрашивает Майк.
Первый раз я вижу Бокански в таком замешательстве. Здесь ему не удастся решать проблемы, разбрасывая во все стороны гранаты.
— Какой еще номер? — спрашиваю я.
Парень снимает фуражку и чешет голову. На башке у него ни единого волоска. Он забавный В свою очередь я тоже подхожу к нему. Вид у него какой — то недоделанный.
— Номер в моей серии, — отвечает он. — Номер шестнадцать, серия С. Вы можете звать меня С–16.
— Лучше я буду звать тебя Джеф Девэй, — говорю я.
— Почему? — спрашивает Майк.
— В университете у меня был приятель, которого так звали, — объясняю я. — Он плохо кончил. Теперь он журналист. Вдобавок ты на него совсем не похож.
— Красивое имя, — говорит С–16. — Мне нравится. Доктор Шутц забыл меня назвать. Он мною не интересовался. Впрочем, вся серия оказалась бракованной. В живых остались только я да С–9. Но С–9 — сумасшедший. Он все время себя щупает.
— Слушай, — говорит Майк Бокански. — Хватит морочить нам голову этими байками. Лучше выпусти нас отсюда, мы хотим поглядеть, что творится в доме.
— Пожалуйста, — отвечает Джеф Девэй (я все — таки предпочитаю звать его так). — Но я пойду с вами.
Теоретически я должен объявить тревогу. Но я дефективный и поэтому иногда нарушаю инструкции. В противном случае вы бы уже были более или менее мертвы.
Этот парень совершенно полоумный. Майк, судя по всему, делает точно такой же вывод. Не прочь бы сейчас оказаться в своей кровати (вместе с Санди Лав — но это добавление я не осмеливаюсь сделать из целомудрия).
— Доктор недавно уехал, — говорит Джеф, — но кое — кто из его ассистентов остался. Хотите посмотреть опыты? Красивые опыты, по правде говоря. В палате № 8 они работают над девицей, такая красотка, право. Кажется, ее зовут Беренис.
Я хватаю его за руку.
— Вы что, издеваетесь над нами, милейший? Вероятно, я слишком сильно его сжимаю. Вечно я забываю, что могу раздавить руками кокосовый орех. Он бледнеет и начинает тараторить:
— Пустите меня, — говорит он, — прошу вас. Прошу же. Неужели вы не понимаете, что во мне пруд пруди дефектов производства?
— Довольно идиотничать, старина, — говорит Майк. — Лучше отведи — ка нас в палату № 8. Все остальное мы выясним позже.
— Ладно, ладно, — отвечает он. — Я отведу вас… Но должен объяснить: доктор Шутц вывел меня искусственным путем, да не совсем удачно. Именно поэтому — то я и рассказываю то, что не положено. Доктор Шутц проводит эксперименты по ускоренному воспроизведению людей. Это великий врач. Со мной он промахнулся, но я на него не сердит — это его ассистенты надо мной подшутили. Они забыли меня в сушильном шкафу. Остальные из этой серии погибли — все, кроме С–9 и меня.
Он хихикает.
— Вас это не удивляет?.. Я — то привык Все ассистенты доктора Шутца такие же искусственные, как я. Это довольно просто делается, как мне кажется…
Сначала он брал людей с улицы, но это опасно, так как они могли заговорить Мы же лишнего не болтаем. Он еще раз отвратительно ухмыляется.
— За исключением меня, потому что я дефективный!
— Так — так, — говорит Майк. — Нам все ясно. Значит, доктор Маркус Шутц ставит опыты на людях и занимается их воспроизведением?
— Вот именно, — отвечает Джеф Девэй. — Он улучшает породу. Он собирает красивых парней и девушек и заставляет их воспроизводиться Впрочем, наблюдать за этим очень любопытно — я уверен, что вы не отказались бы посмотреть сейчас, как 150 или 200 пар делают детей. Доктор массу всего изобрел: способ ускоренного развития эмбриона, производство трех — четырех поколений в месяц Он вырезает половые железы эмбриона и снова оплодотворяет ими зародышевые женские клетки. Я не знаю подробностей — я только слышал, как об этом говорили, и рассказываю все это сейчас только потому, что я из серии дефективных, и еще оттого, что я злобный, неблагонамеренный и страшно ненавижу доктора Шутца, хотя он этого не заслуживает.
У нас с Майком прямо дух перехватило от того, что он говорит. Пес Майка рявкает и забивается в угол, подальше от этого малого.
— Это он из — за меня чувствует себя неловко, — продолжает последний, указывая на Нуну, — потому что, кроме всего, я не обладаю человеческим запахом. Это — то его и смущает.
В этот момент дверь, прислонившись к которой он стоит, открывается, и дуло револьвера дарит мне прекрасную круглую улыбку, несколько напоминающую куриный зад… Рука красивой, как мне кажется, формы хватает С–16 за запястье и отбрасывает назад. Перед нами — два типа в таких же мундирах.
— Долго же мы вас искали, — ворчит первый — высокий загорелый парень, худощавый, с очень белыми зубами и короткими усиками. Второго я поначалу вижу плохо, но тут он чуть прорисовывается, и я с трудом удерживаю крик. Они совершенно одинаковые! Майк некстати замечает:
— Вы, видно, оба из одной серии?
Они смотрят на него совершенно бесстрастно.
— Следуйте за нами.
Номер первый сторонится, уступая нам дорогу, а… номер 1–бис идет вперед по белому коридору. Коридор! страшно напоминает тот, в котором я объяснялся с двумя санитарами в первый вечер этой истории.
— Куда вы нас ведете? — на ходу спрашивает Майк.
— Молчать! — приказывает тот, что идет следом. Коридор бесконечен. Нужно что — то предпринять.
Майк начинает посвистывать сквозь зубы Я думаю о С–16. Куда он делся?
Может быть, его увел кто — то третий? Что они с ним сделали? Я ничего не мог разглядеть, когда они отшвырнули его назад. Теперь я горько упрекаю себя за тупоумие, ведь в подвале мы потеряли на разговоры драгоценное время. Вопреки своей воле, я не могу не думать о том, что рассказал нам этот придурок… Кто же такой Маркус Шутц? Я и раньше знал по тем фотографиям, что он занимается какими — то опытами. Но эти небылицы о воспроизведении, о фабрике человеческих зародышей? Невероятно, чтобы подобные вещи могли происходить у нас в Калифорнии. По — моему, правда кроется совсем в другом: этот доктор Шутц заведует частной клиникой умалишенных, один из которых сбежал из — под контроля… И помимо этого он занимается всякого рода махинациями. Но это объяснение я тут же отбрасываю. Это невозможно. Глупо, но сейчас речь может идти только о том, что заключалось в этом жутком, в этом страшном объяснении… да еще близнецы, которые нас конвоируют, кто они такие?
А гранаты Майка? Люди с наблюдательной вышки? Боже милостивый, чем больше думаешь об этом, тем больше все смахивает на кошмарный сон. Мы все еще шагаем по белому коридору. Майк насвистывает. Я различаю легкий перестук когтей Нуну о бетонированный пол. Он бежит сзади.
Майк идет совсем близко от стражника, возглавляющего процессию.
И тут я вижу, как он бросается на него и орет:
— Хватай другого, Нуну! Фас! Сзади раздается хрип, я оборачиваюсь и вижу, как мой конвоир пытается отодрать огромного боксера, вцепившегося ему в горло. Он наполовину освобождается, поднимает револьвер, но я хватаю его за руку и начинаю выкручивать ее не в самом приятном для него направлении. Легкий хруст, и она мягко поддается. Так, я сломал ее, ну да ничего не поделаешь — в каждой профессии свой риск,
В течение всего этого времени Майк добросовестно колошматит второго охранника головой о бетон. Считая удары, он широко улыбается. Останавливается он на пятнадцати. Хорошая цифра. Второй, которому я сломал руку, только что очень мило упал ко мне в объятья. Я укладываю его на пол и обыскиваю, так как не следует забывать хорошие привычки. Естественно, в карманах у него ничего нет. По крайней мере, ничего интересного.
— Теперь, — вполголоса говорит Майк, — надо пошевеливаться. Куда делся этот болтун?
— Кто? Джеф?
— Да. Джеф. Что они с ним сделали? Только он может указать нам путь.
— Это не так уж сложно, — говорю я. — Нужно все время идти прямо.
— Мы проходили мимо каких — то дверей. Интересно, что за ними кроется?
— Тогда лучше вернуться назад… Но он, должно быть, предается своим маленьким упражнениям.
Мы еще раз напоследок даем по башке нашим экс — охранникам. Я избегаю на них смотреть — слишком уж похожи они друг на друга Спортивным шагом мы возвращаемся к исходной точке.
