— Более опасен, чем полиция?
— Ты действительно давно знаком с Кэролайн Стиллуэлл. Знал ее до того, как она вышла замуж, когда она была Кэролайн Каммингс, кинозвездой. Возможно, известные тебе сведения могут вывести нас на преступника.
— Но я ничего не знаю!
— А вот убийца в этом не уверен. Может, он боится, что ты вспомнишь лишнее. А потому тебя надо вывести из игры. Лидии нет, и ты должен понять, что сие означает. Утром возвращайся на работу, занимайся только своими повседневными делами, сделай вид, что убийство Кэролайн тебя больше не касается. Тогда, возможно…
— А если…
— Мне бы не хотелось даже думать об альтернативном варианте.
— Какой еще альтернативный вариант?
— Месть, — жестко ответил Кривич. — Судя по убийству миссис Стиллуэлл, мы имеет дело с психопатом, который может захотеть поквитаться с тобой за то, что ты спутал его планы.
— Черт!
— Мы упустили один момент, Джулиан. В это дело вовлечен психоаналитик. Доктор Френкель, которому кто-то звонил из поместья Стиллуэллов. Проживает он в роскошном районе, на Парк-авеню. Полагаю, нам пора навестить его.
— В пять утра?
— Мы можем не спать в такую рань, значит и с ним ничего не случится. Мне кажется, сейчас не до хороших манер.
Ночной швейцар отказывался позвонить доктору Френкелю, пока Кривич не показал ему свою бляху. Их встретил крупный, ширококостный мужчина с большими карими глазами, в халате, надетом поверх светло-синей пижамы. Милтон Френкель внимательно изучил документы Кривича, коротко кивнул Квисту после того, как лейтенант представил своего спутника.
— Вы выбрали крайне необычное время для визита, лейтенант. — Глубокий, мелодичный, хорошо поставленный голос, отметил Квист. В интонациях нет и намека на упрек, чувствуется профессионализм.
Френкель провел их в комнату, вероятно служащую приемной. Четыре кресла, стол, заваленный журналами, две картины кубистов на стенах, дешевые стеклянные пепельницы. Доктор не потратил лишнего на обстановку. Френкель предложил гостям сесть в кресла, а сам устроился на краешке стола, тем самым получив возможность смотреть на них сверху вниз. Старый полицейский трюк, отметил Квист.
— Я лишь могу предположить, что у одного из моих пациентов возникли трения с полицией, — начал Френкель. — Должен сразу сказать вам, лейтенант, что я не могу обсуждать с вами клинические аспекты.
— Прошлой ночью, около трех часов, вам позвонили, доктор.
— Правда?
— По межгороду. Звонок зафиксирован на телефонной станции.
— И что?
— Кто вам звонил?
Глаза Френкеля превратились в щелочки. Он сунул руку в карман, вытащил сигарету, закурил.
— А вы не знаете?
— Если б знал, не задавал вам этого вопроса. Мне известно, откуда звонили, но я не знаю кто.
— И откуда звонили?
— Из поместья Марка Стиллуэлла в Уэстчестере.
— Так вот в чем дело, — кивнул Френкель. — Я прочел об убийстве миссис Стиллуэлл в вечернем выпуске «Пост». Убили и полисмена? Печальный случай.
— Кто вам звонил, доктор?
Френкель глубоко затянулся, выпустил дым к потолку.
— В своей работе я следую определенным этическим нормам, лейтенант, я никому не называю фамилии моих пациентов. Почему-то многие считают, что к услугам психоаналитиков прибегают только чокнутые. Невроз не является симптомом безумия. Я лечу невротиков, а не психопатов. Вы улавливаете разницу?
— Улавливаю.
— С психопатами анализ не срабатывает.
— Оставим лекцию на другой раз, — бросил Кривич. — Сейчас мне нужно знать, кто вам звонил из поместья Стиллуэллов.
Френкель долго изучал кончик сигареты.
— Если б вы знали, кто звонил, я бы подтвердил имеющуюся у вас информацию. Но назвав вам фамилию этого человека, я выйду у него из доверия и уже не смогу дальше пользовать его.
— Совершено два, возможно, три убийства, — произнеся эти слова, Кривич услышал, как шумно сглотнул слюну Квист, но не оторвал глаз от Френкеля. — Этим дело не ограничится, может пойти цепная реакция. Вы хотите, чтобы последующие убийства легли на вашу совесть, доктор?
— Вы думаете, что кто-то из… Тот, кто находится в поместье Стиллуэллов, когда убили миссис Стиллуэлл, застрелил полицейского?
— Или отдал приказ застрелить его, — уточнил Кривич.
Френкель затушил наполовину выкуренную сигарету.
— Если бы меня попросили дать свидетельские показания о вменяемости или невменяемости пациента, я бы их дал. Но добровольно назвать вам фамилию моего пациента — извините.
— Вы удивляете меня, — голос Квиста слегка дрожал. — Вы же понимаете, что лейтенант может потратить много времени, проверяя всех и вся, и не сегодня, так завтра, послезавтра, на следующей неделе, но узнает, кто ваш пациент.
— И эта маленькая задержка может многое изменить? — спросил Френкель.
Квист поднялся, их взгляды встретились. Теперь он смотрел на доктора сверху вниз.
— Достаточно многое для того, чтобы дать мне основание вырезать вам сердце, Френкель. Пропала дорогая мне женщина. Возможно, ее похищение санкционировано вашим пациентом. Мою подругу могут пытать, даже убить, а вы все раздумываете, сказать ли нам то, что мы должны знать, немедленно, а не на следующей неделе. Если благодаря вам с ней что-нибудь случится, даю вам слово… даю вам слово, вы пожалеете о том, что родились на свет.
— У меня нет желания выслушивать ваши угрозы, — ответил Френкель. — Но… вот что я могу вам сказать, мистер Квист. Человек, который звонил мне в ту ночь, не способен на преступления, как совершенные, так и те, что могут совершиться.
— Так зачем он вам звонил?
— Попросить о помощи, — без запинки ответил Френкель. — Между пациентом и аналитиком возникают особые отношения. В процессе анализа пациент становится полностью зависимым от доктора. И в случае кризиса звонит, чтобы получить помощь. Ему важно знать, что доктор всегда рядом.
— Если ваш пациент не несет ответственность за преступление в поместье Стиллуэллов, к чему ему ваше содействие? — спросил Кривич.
— Воздействие чувства вины на подсознание может проявиться самым неожиданным образом, — ответил Френкель. — Мужчина может ревновать женщину или желать женщину, которая принадлежит не ему, или ненавидеть женщину, которая ему отказала, унизив тем самым его мужское достоинство. Потом с ней что-то случается. Подсознательно он чувствует за собой вину, потому что хотел, чтобы она понесла наказание. Если он посещает психоаналитика, он может позвонить доктору, чтобы тот уверил его, что он ни в чем не виноват.
— Так оно и было?
— Гипотетический случай. — Френкель достал новую сигарету.
Квист направился к двери. Взявшись за ручку, обернулся.
— Если эта задержка приведет к еще одной смерти, Френкель, я обещаю вам, что желание наказать вас не останется в моем подсознании.
Семь утра.
Никаких известий. Ни от Лидии, ни о Лидии. Страх железной рукой все сильнее сжимал сердце Квиста. Не к кому обратиться, никто не знал Лидию лучше, чем он сам, каждую мелочь ее жизни, ее прошлое, ее друзей, ее привычки.
В начале восьмого, вернувшись домой, Квист позвонил Дэну Гарви. Вырвал его из глубокого сна.
— Извини, что разбудил тебя, Дэниэль. Извинись и перед дамой, если ты не один.
Гарви тут же послал его к черту.
— От Лидии никаких известий, Дэн. Она просто исчезла.
— Может, она звонила и попросила что-то тебе передать? — Дэн начал просыпаться.
— Я в этом сомневаюсь.
— Кто замещал Глорию, когда она уходила на ланч?
— Не знаю.
— Глория, конечно, ничего бы не забыла, но девушка, которая подменяла ее, могла. Ты уверен, что Лидия не оставила записки в твоей квартире?
— Уверен.
— Может, она ее не закрепила, и записку ветром унесло в окно? Ты не искал ее на террасе? Вдруг зацепилась за куст?
— Не искал… сейчас посмотрю.
— Всегда можно найти рациональное объяснение. Возникли неожиданные проблемы, помешавшие ей связаться с тобой.
— Но куда она могла уехать на всю ночь?
— К заболевшему родственнику. Свари себе кофе. Я приеду через двадцать минут. И приободрись. Мы найдем ответ, вот увидишь.
Квист прошел на террасу, в нем вновь вспыхнул огонек надежды. Двери действительно оставались открытыми весь день. Август-то выдался жарким. Ветром записку могло вынести из гостиной.
Но на террасе он ничего не нашел.
Квист позвонил Глории Чард. Она ответила после второго гудка.
— Я надеялся, что ты уже проснулась. Кто замещал тебя вчера, когда ты уходила на ланч?
— Никто. Я не уходила. А что такое?
— Лидия. — Последняя надежда угасла. — Со вчерашнего утра, после того, как я высадил ее у дома, о ней никаких известий. Я подумал, что ты могла уйти на ланч, а заменившая тебя девушка забыла сообщить мне о ее звонке.
