Картер Браун - Убийственный кайф

Чарльз Холлоуэй все-таки вернулся домой.

Я ни секунды не сомневался, что «остин-хили» в таком превосходном состоянии, как мой, да еще с таким опытным водителем за рулем запросто обгонит даже «шевроле» с форсированным двигателем.

Я не выпускал его из виду, но потом все-таки потерял в оживленном утреннем движении — и все из-за дамы, которая перегородила мне дорогу, стараясь втиснуть свой здоровенный «бьюик» под углом на стоянку, на которой хватило бы места разве что на «фольксваген». Я уже был готов вылезти и помочь ей, когда, наконец, где-то с десятой попытки она ухитрилась это проделать сама.

Время приближалось к ленчу, поэтому я решил утешить себя за потерю возможности встретиться с Чарльзом Холлоуэем и перекусить — впервые с прошлого ленча.

А полтора часа спустя, направляясь в ресторан отеля «Амбассадор», я увидел пересекающего холл Гарри-обезьяну.

На этот раз он был одет в длинное — почти до пят — индийское одеяние с черно-красно-коричневым узором в виде темных комет, пронизывающих космическое пространство. На солнце ткань просвечивала насквозь, и было видно, что под ней на Гарри только темно-красные плавки. Плотный волосяной покров на его теле проглядывал сквозь тонкую хлопчатобумажную ткань, словно притаившийся леопард.

— Эй, Гарри! — окликнул я, и здоровенная обезьяна, послушно обернувшись, расплылась в улыбке.

— Рэндол Робертс, — произнес он. — Адвокат.

— Тебя снова замучила совесть? — поинтересовался я. — Или ты выполняешь какую-то благородную миссию?

Гарри подвалил ко мне, на ходу так загребая ручищами, будто им не терпелось прихватить все вино со столиков, мимо которых он проходил. Приблизив вплотную свою большую, широкоскулую физиономию, покрытую пушистой растительностью, Гарри прошептал мне в ухо:

— Я напал на след.

— Это ты о Землянике?

— И его, и других — если то, что я слышал, в самом деле правда. Ведь пара сосунков по прозвищу Крот и Бегущий Олень тоже выпали в осадок?

— Да. И что ты разузнал? — спросил я, внезапно начиная серьезно относиться к разговору.

— Возьмем твою тачку — она быстрее моей. Куда ехать, расскажу по дороге.

Я кивнул, и мы вместе прошли через холл. Здесь торчало с десяток праздно шатающихся постояльцев отеля, но мало кто из них обратил на нас внимание. Большинство было занято чтением газет.

Я не превышал пределов дозволенной скорости до тех пор, пока мы не миновали полицейский участок; на данный момент мне вовсе не хотелось расстраивать сержанта Брауна по пустякам или даже просто вызывать его любопытство.

— Знаешь очумевшего от наркоты хипаря по прозвищу Джей Си? — спросил Гарри, ерзая на соседнем глубоком сиденье.

— Знаю. Он гостит в этой полицейской лавочке, мимо которой мы только что проскочили. Так куда же мы едем? — Я слегка нажал на педаль акселератора.

— Прямо по шоссе. Я скажу, когда сворачивать. — Гарри снова заерзал на своей плоской заднице, потом посмотрел на меня. — Нет, сейчас его там нет. Он ждет нас в лесу, на север отсюда.

— Но его же арестовали вместе с остальными за хранение «травки»! — настаивал я.

— Да, знаю. Он-то мне все рассказал — точнее, написал на бумажке, а потом, когда я прочитал, сжег ее. Джей Си ухитрился выскочить из полицейского фургона на повороте и добрался до меня. По-моему, они решили, что не стоит за ним гнаться. Но вот что странно, обычно Джей Си покорно мирится со всем происходящим, словно считает это Божьим испытанием.

— А на сей раз? У него появилась какая-нибудь бредовая идея?

— Не надо насмехаться, адвокат. Все очень серьезно. Джей Си во всем разобрался и рассказал мне. О героине, о том, кто пришил ребят, и где скрывается убийца.

— Но почему именно тебе?

— Он хочет, чтобы я пошел по его стопам.

— По его стоп?.. Ты, наверное, хочешь сказать, чтобы ты прикрывал его?

— Не совсем так. Ты ни черта не сечешь в заблудших душах. Джей Си собрался пойти к этим двоим, Сорону и Голему, — я как-то мельком видел их, — и хотел, чтобы я тоже пошел с ним. Вроде как его последователь, понимаешь? Джей Си намерен спасти их души, а я должен стать свидетелем этого деяния. Как он себе представляет, они перед ним исповедуются, а он отпустит им грехи. Усек наконец?

Я печально кивнул.

— У Джей Си смешались фантазии с реальностью, и он решил действовать в соответствии с этой мешаниной.

— Он поступает, как считает правильным, — возразил Гарри.

Я подумал, что вряд ли этим должен заниматься именно он, а не кое-кто другой.

— А почему он пришел к тебе? — спросил я.

— Он знаком со мной. Не знаю, может, Джей Си и считает, что я одухотворенная натура, а может, что-то еще заставило его сделать это.

— Или, может быть, он слышал эти дикие вопли, которые доносились из твоего логова, и решил, что ты одержим Святым Духом?

Гарри нахмурился, и мне пришло в голову, что уж слишком серьезно он относится к своей роли апостола.

— А может, он просто решил, что раз я такой здоровый, то ему будет со мной безопасней?

— Кстати, где Джей Си сейчас?

— Там, куда мы едем.

— Там же, где Сорон и Голем?

— Он так утверждает. Я сказал, для того чтобы быть свидетелем чуда, одного меня маловато и нам нужен хотя бы еще один последователь. Сначала ему это не понравилось, но я сказал, что знаю одного рыбака[7], который хорошо разбирается в таких делах, и Джей Си отпустил меня. Я оставил его в лесу; он взобрался на большой валун и показал знаками, что до моего возвращения не тронется с места, а я двинул прямо за тобой.

— Сколько еще туда ехать?

— Минут десять.

— Значит, в оба конца около получаса. Довольно долго, чтобы стоять на одном месте, — даже для Иисуса Христа. Надеюсь, ему не надоест.

Гарри снова заерзал. Только теперь я сообразил, до какой степени он нервничает. Я сосредоточился на крутых зигзагах дороги.

— Вот этот самый валун. Господи, да его здесь нет! Наверное, тут неподалеку жилье. — Он указал на следы машины, терявшиеся между сосен.

— Ладно! — сказал я. — Пошли по ним. И побыстрей.

Я сбегал к машине и достал из-под переднего сиденья свой пистолет 38-го калибра. И мы с Гарри углубились в кустарник на опушке леса.

Это был двухэтажный деревянный дом, укрывшийся в самой гуще леса. Когда-то — лет тридцать — сорок назад — он был довольно дорогой загородной дачей. Теперь же дом осел и покосился, крыша зияла прорехами, а основание стен подгнило. Однако при необходимости он еще мог послужить отличным убежищем.

И все свидетельствовало о том, что домом совсем недавно пользовались именно с этой целью. Дорожка, ведущая к входным дверям, была сильно заляпана масляными пятнами, оставленными подтекающим картером машины.

Входная дверь оказалась незапертой. Петли на тамбурной двери даже не скрипнули, и мы совершенно бесшумно проникли в дом.

Внутри было темно; все окна закрывали ставни, отчего внутренняя обстановка дома была погружена в плотный, настораживающий полумрак.

Совершенно пустой холл; голые доски пола и никакой мебели, а пересохшие деревянные стены, казалось, страдали от перхоти — так много ошметков белой краски осыпалось по периметру комнаты.

Откуда-то издалека доносились рыдания.

Мы с Гарри одновременно посмотрели друг на друга, затем оба двинулись по темному коридору мимо пустых, безмолвных комнат.

Рыдания стали громче.

Мы подошли к закрытой двери. Я тихонько нажал — она оказалась незапертой, и тогда я медленно и осторожно открыл ее. У меня возникло ощущение, будто я открываю крышку гроба с подглядывающим за нами покойником.

Рыдания стали еще громче. В комнате была девушка; она скорее не плакала, а завывала тем безысходным, надрывным голосом, каким оплакивают покойника.

Здесь было еще темней, чем во всем доме, поэтому мы с Гарри остановились в более освещенном дверном проеме. И если внутри затаился кто-нибудь с пистолетом, то оставалось лишь надеяться на то, что он либо плохо стреляет, либо имеет хоть какое-то уважение к адвокатам. Я прижал свой пистолет к правому бедру — так, чтобы его не было видно.

Оставив двери распахнутыми, мы с Гарри бок о бок прошли немного в глубь комнаты. Было темно, но все же можно было различить очертания предметов — особенно когда наши глаза привыкли к сумраку. Застоявшийся воздух пах источенным жучками деревом.

Рыдания доносились с противоположного конца комнаты, где на полу скорчилась на коленях женская фигурка — об этом только можно было догадываться. Наклонившись вперед и закрыв ладонями лицо, она раскачивалась из стороны в сторону.

Я внимательно осмотрелся. Больше, кажется, никого.

— Настоящий притон для шабаша ведьм, — шепнул Гарри, кивнув на стены, завешанные от пола до потолка черными гардинами, не пропускавшими сюда даже проблеска света. Он чуть отдернул одну из них.

— Кто здесь? — взвизгнула женщина, и я узнал в ней Ронду Холлоуэй. Она повернулась в нашу сторону. Несколько секунд она смотрела на нас широко раскрытыми от страха глазами. Потом узнала меня. — Рэнди! — воскликнула она и разрыдалась еще сильнее.