Я вошел следом за ней. Она указала на кресло. Она стояла передо мной, а я смотрел на ее бедра, линию бюста, лицо. Потом я отвел взгляд и начал изучать пол, как–будто он очень интересовал меня. Потом снова посмотрел на нее.
— Почему вы не сядете, это удобнее, — сказал я. Ей было лет 26, она ослепляла и привлекала. Она уселась в кресло лицом ко мне.
— Что‑то не так, мистер Мак Грэт? — спросила она с ободряющей улыбкой.
— Нет, вовсе нет, я думаю как начать.
— Просто начните, мистер Мак Грэт. Вивиан моя подруга. Я буду рада вам помочь, если смогу.
Я кивнул и спросил:
— Где мне ее искать, как вы думаете?
Она улыбнулась и спокойно сказала:
— Прежде чем ответить, я хочу знать, что произошло.
Я устроился в кресле поудобнее. Ничего такого я не ожидал но, она имела на это право. Я рассказал ей об Атлантик–Сити, о Ларкине, о том, как их избили. Я только умолчал, кто были эти люди. Потом я дал ей понять, что Ларкина могли убить. И уже поэтому Вивиан находится в опасности.
— Я хочу забрать ее у этого типа, но сначала нужно ее найти.
Она колебалась.
— Я не имею понятия, где она. Я не слышала о ней больше года.
— Расскажите хоть что‑нибудь.
— Могу рассказать вам о ней, как о человеке, а также о том, за кого она вышла и о ее матери. Вивиан говорила мне о них, когда жила со мной.
По крайней мере, я узнаю ее мнение о них. Иногда это единственная возможность работать, следуя закону вероятностей. Посещаешь людей, беседуешь с ними, стараешься и что- нибудь выплывает на поверхность.
— Все, что вы можете рассказать пригодится.
— Ладно. — Она закурила сигарету. — Почему она поселилась у вас?
— Она не могла жить со своей материю. Она ненавидела ее. Я познакомилась с ней в актерской школе. Ей было тогда 16 лет. С тех пор мы дружим. Я продолжаю до сих пор работать, она же бросила работу. Ей не хотелось преодолевать трудности и проблемы, с которыми сталкиваешься в театре. Сюда. она переселилась после второго аборта. Элизабет велела стерилизовать ее. Вот что сделала с ней эта мерзавка.
Сила ее реакции удивила меня. Я слышу об этом второй раз.
— А вы знаете, почему?
Она заколебалась, потом кивнула.
— Она убежала с Рассеком, потом вернулась и сделала аборт. Это идея ее матери. Вивиан впала в депрессию. Начала пить и уже не смогла выбраться из этого. Беспорядочные связи, болезни.
Она посмотрела мне в глаза.
— Вам сказала ее мать, что Вивиан хотела покончить с собой? Ей тогда было 18. Она открыла газ здесь, на кухне. — О, боже!
Угощения Пансона камнем лежали в моем желудке. — Что вынудило ее к этому?
— Мать воспитала в ней чувство, что она ни на что не годиться. Всю жизнь это от нее слышала. Мать вколачивала ей в голову, что она шлюха и нимфоманка. Когда‑то давно она застала ее дома с парнишкой из школы и набросилась на нее, Вивиан очень сильно это переживала.
— Я плохо в этом разбираюсь.
— В таком разобраться нелегкого одно я знаю точно. Если внушить людям, что они ни на что не годны, они начинают в это верить. А потом приходит это. Люди, которые едят или пьют через силу, стараются обожраться. или упиться насмерть… Они достаточно долго слушали того, кто пытается уничтожить их и теперь сами помогают ему, стараясь покончить жизнь самоубийством. Человек не может выдержать этого, что и случилось с Вивиан. Она начала пить. Когда она жила со мной, она тайком прокрадывалась в квартиру, когда я уже спала и напивалась. Вскоре у нее начались галлюцинации.
— Вы ничего не сказали об этом ее матери? В моем голосе звучал упрек. Она рассердилась.
— Сказала, уж будьте уверены! И знаете, что она сделала? Послала мне 2 тысячи долларов, чтобы я истратила их по своему усмотрению. Она никогда здесь не появлялась. Невероятно, но правда.
—- Да. Вы случайно не преувеличиваете?
— Ничуть. Я ее знаю лучше, чем вы.
— Когда я сказал ей, что Вивиан принимает наркотики, она расплакалась.
— При желании она владеет своими нервами, — тихо сказала она. — Она знала, что Вивиан принимает наркотики. Когда она обнаружила это, то оставила ее совершенно без денег. Она хотела послать Вивиан в один из этих санаториев, но Вивиан отказалась.
— Это могло бы ей помочь.
— Как она могла поверить ей после всего, что случилось с ней? Она уже столько натерпелась от нее всяких гадостей.
Я не мог ничето ответить.
— А Рассек?
— Красивый парень. Достаточно красив, чтобы быть кинозвездой. Профиль, который сводит с ума женщин. Все время, что они жили вместе, он развлекался с любовницей. Это некая Клер Линдсмор. Самец и ничего больше.
— Я найду телефон Рассека в телефонном справочнике?
— Нет. — Она встала. — У меня есть где‑то адрес. Он живет на 70 улице. Прекрасная квартира. Он платит за нее 6000 долларов. Ему хорошо живется. Приживалы его типа умеют устраиваться.
Я записал адрес.
— Где он берет деньги?
— Как я уже сказала, он самец. У него есть машина, дорогие костюмы, деньги, все есть!
— Счета оплачивает Клер?
— Я бы не сказала. Ее муж богат, но не настолько. Я думаю, что он проверяет счета.
Я встал и собрался уходить.
— Спасибо. Вы очень помогли мне. Вы не возражаете против личного вопроса?
— Посмотрим. Зависит от того, насколько он будет личным.
— Вы сами сделали эти психоаналитические анализы над Вивиан?
— В наше время психиатрами считают себя все — таксисты, официанты, каменщики. — Она, должно быть, много размышляла о Вивиан. —
— Мне немного помог мой приятель. Я рассказала ему о ней.
— Он, наверное, каменщик, таксист или официант? Она засмеялась.
— Нет. Это мой психоаналитик. Время от времени он заявляет, что хотел бы быть каменщиком. Ее зеленые глаза искрились. — Мы собираемся пожениться. Он выглядит совершенно заурядным, немного плешив, очень заботится о своих пациентах. Я его обожаю. Ему 24 года. Я уже не раз ошибалась и теперь ученая. Я стану хорошей женой, буду заботиться о детях и хозяйстве.
— Будете, я знаю, — сказал я.
Я вышел. После Элизабет Джениингс и Билли Рассека она явилась желанным подкреплением моей слабеющей веры в человека и его ценности. Я был благодарен ей. Брак, дети, муж. Она достаточно умна, чтобы понять, какую цену, несет все это. для нее.
Постоянную ценность.
Она была самым светлым моментом этого дня.
В 14 часов я вызвал коммутатор и девушка сообщила мне просьбу сержанта Хагена, связаться с ним. Звонил также человек, который не хотел назвать себя. Он оставил номер и сообщение о том, что имеются сведения о человеке по имени Ларкин.
— Вы помните, что в точности он сказал?
— Передайте ему, что я хочу поговорить с ним о Вике Ларкине. Скажите ему, пусть позвонит. —Она сделала короткую паузу. Это все.
Я записал, нажал на рычаг и набрал номер. Никто не отвечал. С Хагеном мне повезло больше. Оказывается ему звонил Гетц и сказал, что Мики дома.
— Если хочешь его застать, то шевелись, — сказал Хаген. Уже прошло 2 часа, как он звонил. Можешь не застать его.;
— Спасибо, уже бегу.
— У тебя есть оружие? — Да.
— Хорошо. Никогда не знаешь, чего можно ждать от наркоманов и торговцев наркотиками.
— О'кей, буду помнить. Прихвачу двухстволку с патронами на медведя.
— Я не шучу, — отрезал Хаген.
Я остановил такси и дал адрес Мики. По дороге шофер стал жаловаться на свекра, который обманул его. На табличке я прочел имя — Эдвард Бавк.
— Мистер Бавк, — сказал я и приступил к психологической практике. В конце мая пришлю вам чек за консультацию.
Он посмотрел на меня в зеркальце. — Я только стараюсь быть общительным, приятель. Всю остальную дорогу он молчал.
Чтобы добраться к дому, где жил Мики, мне пришлось протискиваться сквозь толпу заросших молодых людей. Я прошел узким темным коридором и начал подниматься по лестнице. Мое появление вспугнуло двух увядающих красоток на площадке 3 этажа. Они стали быстро спускаться по лестнице вниз. Входная дверь внизу с шумом захлопнулась. Ступеньки и доски пола скрипели, и гнулсь под моими ногами. На 5 этаже я переждал после каждого шага. Я не забыл предостережений Хагена. Добравшись до номера 4—Т, я расстегнул пиджак и потянулся за пистолетом. Человек за моей спиной сказал.
— Эй, оставь это. Руки вверх. О'кей. А теперь повернись. Ему было лет 45, футов 6 ростом, толстяк с круглым лицом. Автоматический пистолет 38 калибра был направлен мне в живот. Он вышел из квартиры, расположенной прямо против двери Мики.
— Что вы здесь делаете? — спросил он.
— Я пришел к Мики.
— Вы всегда берете пушку, когда идете в гости?
— Иногда беру. Это зависит от того, какой прием я ожидаю. Кто вы?
— Полиция.
— Вы случайно не Гетц?
— Да, я Гетц.
— А я Мак Грэт. Хаген сказал, что вы звонили насчет Мики. Он здесь?
