– Следовательно, в тот день автомобиль как бы ушел из-под вашего контроля. А как называлось это место?
– Лагуна Бич.
– Сходится, – сказал Макхью. Он помнил, что четверо, участвовавшие в нападении на бронированный автомобиль, были убиты именно в Лагуна Бич. – Как бы мне найти этого шофера?
– Его звали Торрес, и вы вряд ли найдете его. Он мертв. Он и еще трое были убиты после того, как они приняли участие в серьезном ограблении. Это было...
– Двадцать шестого апреля 1936 года. Благодарю вас, миссис Эллер.
Истребитель оставлял серебристый след в безоблачном небе над Салинас Вэлли.
– Мы можем сесть в Салинас? – спросил Макхью пилота.
– Подождите. Я запрошу метеоусловия. – Пилот коротко переговорил с землей. – Вообще-то можно, но ветер мне не нравится. Как насчет Монтерея?
– Вы ж пилот.
Самолет сделал разворот и пошел на снижение. На летном поле их ожидал джип.
Макхью сбросил компрессионный костюм и взглянул на часы.
– Сейчас пять часов. До сумерек осталось два часа. Если я найду тех, кто мне нужен, в восемь часов мы сможем вылететь. Если же нет, то придется переночевать здесь, если у вас нет срочных дел в городе.
– Я свободен.
– Хорошо. Значит, пока располагайте собой. Только дайте знать диспетчеру, где вас можно найти.
Макхью связался по телефону с управлением шерифа в Салинас, и один из инспекторов согласился встретиться с ним.
* * *
Инспектора звали Орилл Дорни, и он был совершенно не похож на полицейского. Высокий, худощавый, очень юный на вид и скорее похожий на нападающего баскетбольной команды Санта Клары, каковым, как выяснилось, он и был в свое время.
– Будет очень здорово, если вы сможете помочь нам закрыть это дело. То ли из-за Стоувера, то ли из-за его автомобиля, но ребята из ФБР перевернули в этой округе все вверх ногами, проверили каждую заправочную, каждый мотель. И что мы имеем? Ровным счетом ничего, – сказал он, бросив толстый конверт на сиденье полицейской машины.
– Этой информации уже две недели, и я сомневаюсь, что она вам поможет. Но кто знает? – сказал Макхью и назвал Дорни магазин, где Стоувер пользовался своей кредитной карточкой.
– Я знаю тамошних ребят. Пару месяцев назад мы им помогли разобраться с местной шпаной и, если они что-нибудь знают, то расскажут, – сказал Дорни.
* * *
Управляющий взглянул на фотографию, которую Дорни показал ему, затем сосредоточенно уставился на ряды покрышек на полках.
– Точно, я помню этого парня. Крупный такой, симпатичный, со светлыми волосами. Я еще спросил его, нужны ли ему камеры, а он ответил, что у него они есть. Покрышки были 7-50-17, и мы их прямо сразу и установили.
– На легковую машину? – быстро спросил Макхью.
– Да нет. Машины у него не было. Колеса он привез на пикапе. Здоровые такие колеса. Видно, эта штука, с которой он их снял, весит немало.
– Хромированные со спицами? – продолжал спрашивать Макхью.
– Ни то, ни другое. Диски сплошные, порядком облупившиеся.
Дорни выпустил трубку изо рта.
– Чип, ты этот пикап раньше видел?
– Не уверен, но похоже, он мне попадался. Двухцветный "форд" сорок девятого или пятидесятого года. Классная штучка.
– Это как раз то, что я хотел узнать. Поехали, Макхью.
Они сели в машину, и Дорни повернул в сторону шоссе, ведущего на Монтерей.
– Этот пикап принадлежит одному местному подонку, за которым мы уже давно приглядываем. Зовут его Мел Сандовал. В Сисайде у него шарашка, которую он называет ремонтной мастерской. Мы знаем, что он со своими корешами может за час разобрать на запчасти любую машину. Пока нам просто не удавалось поймать его на этом.
– Подожди с этим, – ответил Макхью. – Здесь где-то должен быть еще Тони Томазини, у которого был чек Стоувера. Сначала нам нужен он. Знаешь, где его найти?
– Конечно. Он выращивает овощи в районе Кастровилля. Три или четыре раза в год мы накрываем у него петушиные бои.
Дорни повернул на восток, выбрался на шоссе номер один и направился к Кастровиллю.
Макхью показалось, что вокруг нет ничего, кроме артишоков, и его мнение подтвердила большая надпись в центре города, провозглашавшая Кастровилль артишоковой столицей мира. Они свернули на проселочную дорогу и остановились у старой фермы. Белая краска облупилась, и серые стены все были в потеках птичьего помета. Дом стоял в окружении высоких эвкалиптов.
Дорни громко постучал в дверь. Им открыл немолодой итальянец с морщинистым лицом и руками, не знавшими на своем веку ничего, кроме земли.
– Открывай граппу[3], Тони. Надо поболтать.
– Входите, инспектор, – улыбаясь, он распахнул дверь. – На этот раз вы приехали напрасно. Нет ни одного петуха.
Пол комнаты покрывал вытертый коврик. Дом был неухоженный, какими бывают дома, в которых живут одинокие мужчины. Томазини смахнул с дивана бумаги, принес большую бутылку траппы и три стакана.
Дорни представил Макхью. Следуя протоколу, они не приступали к разговору, пока не выпили по первому кругу и снова не наполнили стаканы.
Осушив стакан, Томазини вытер губы.
– А теперь, мистер Макхью, расскажите мне, что вам нужно.
Макхью достал из кармана записную книжку и сделал вид, что перелистывает ее.
– Некоторое время назад вы расплатились в баре чеком. Чек был выписан Джоном Стоувером на сумму сто долларов. Правильно?
Томазини подался вперед, и его темное лицо сделалось суровым.
– Точно. В чем дело? Эта чертова штука была недействительна?
– Нет, нет, – успокоил его Макхью. – С чеком все в порядке. Нас интересует, как он к вам попал?
– Как он ко мне попал? – повысил голос Томазини. – Черт возьми, этот Стоувер приперся сюда и всучил мне его в уплату за машину. Дурак чертов!
– Дурак? – переспросил Дорни.
– Конечно! Я годами ждал, когда же кто-нибудь оттащит эту рухлядь. Ездить она не могла, да и передние колеса были разодраны в клочья. На кой черт она могла понадобиться?
– Что это был за автомобиль, мистер Томазини? – спросил Макхью.
Томазини допил граппу.
– Обычный старый двухместный автомобиль. За это время я кое-что от него приспособил по хозяйству.
– Я имею в виду марку.
– Ах, это. Теперь такие больше не делают. Наверное, уже лет двадцать. "Пирс-эрроу".
Макхью задержал дыхание и потом медленно выдохнул. Все сходилось. Правда, он боялся, что картина, которая в конце концов сложится, может оказаться очень простой и вполне невинной. Он знал, что и раньше Стоуверу доводилось разбирать старые машины на запчасти. Если уж человеку так не повезло, что он стал владельцем "пирс-эрроу", то кое-какие запчасти ему явно не помешают.
– Хорошо, – сказал он, – еще один вопрос напоследок. – Стоувер поставил новые покрышки, прежде чем отбуксировать ее?
– Никто ее и не буксировал, – серьезно сказал Томазини. – Он просто сел на эту штуку и поехал. Я ему говорил, что она не поедет, а он только ухмыльнулся и говорит: – Она сделана для того, чтобы ездить, – поковырялся в ней, и она-таки поехала!
Хотя Томазини настаивал, чтобы они выпили с ним еще по стаканчику, они уехали.
– Спасибо. Заеду как-нибудь на курятину, Тони. – Попрощался с ним Дорни.
Итальянец расхохотался.
– Идите к черту, инспектор!
* * *
Закусочная находилась на окраине Монтерея. Проворные ребята в коротких куртках и штанах в обтяжку носились с подносами между рядами машин.
Дорни объехал скопище машин и припарковался рядом с ярко-красным "бьюиком" с опущенным верхом. В машине сидели две парочки. Ребята были в кожаных куртках и с длинной стрижкой, девицы – в свитерах, демонстрировавших совершенно невероятные формы. Дорни тихонько свистнул и, когда водитель поднял глаза, поманил его пальцем.
Парень выбрался из машины, подмигивая и ухмыляясь своим друзьям. Засунув большие пальцы за пояс брюк, он прислонился к полицейскому автомобилю. Это был крупный малый, и Макхью подумал, что приличная встряска пошла бы ему на пользу.
– Садись сзади, Мел, – спокойно сказал Дорни.
Мел Сандовал нагло ухмыльнулся и похлопал себя по туго обтянутому джинсовому заду.
– Я бы предпочел что-нибудь поинтереснее, инспектор.
– Шевелись, или я тебе задницу натяну на твои розовые уши, – сказал Дорни, не повышая голоса. – Снова, – добавил он, потянувшись и открывая заднюю дверцу.
Малый посмотрел на него, пожал плечами и подмигнул своим.
– Уговорил. Об чем речь на этот раз?
– Делай, что тебе говорят, и все будет в порядке, – сказал Дорни, выезжая на улицу. – Думаю, самое время заглянуть к тебе и сверить кое-какие номера.
– У меня на все есть бумаги, – тупо сказал Сандовал. Он сунул сигарету в рот. Руки его дрожали.
– И бумаги мы тоже посмотрим, детка. А кроме того, ты занимаешься самогоноварением, и я могу прищучить тебя за это в любое время, – любезно объяснил Дорни.
