— Войдя в кабинет, я сразу же сел за стол. Убийца, скорее всего, проник сюда через окно. Услышав у себя за спиной шорох, я обернулся и увидел, что он кинулся ко мне, держа в руке какой-то продолговатый предмет — нечто вроде дубинки.
— Дубинки?
— Похоже, что да. Между нами завязалась драка. Потом он ударил меня по голове этой дубинкой... Вот все, что я помню, — сказал генерал и поочередно посмотрел на меня и свою жену. — Мне повезло, что вы оказались в доме.
Я взял из рук графини записку и протянул ее генералу:
— Вы не возражаете, если я задам несколько вопросов?
— Нет-нет, — ответил он. — Конечно, задавайте. С готовностью вам отвечу. Я же обязан вам жизнью.
— Ну что вы. Ничем вы мне не обязаны. Вот записка, зачем вы ее написали?
Проведя глазами по листку бумаги, генерал странно заморгал и помотал головой.
— Chihuahua! — воскликнул он. — Что за ерунда? Ничего подобного я не писал. Впервые это вижу. Что это?
— Предсмертная записка, генерал.
Он снова перечитал ее и поднял на меня удивленные глаза.
— Фантастика! — проревел он.
— Кто мог замыслить убить вас?
— Многие, — пожав плечами, ответил генерал. — В последние годы я частенько получаю письма с угрозами расправы. Моя супруга об этом знает и, должно быть, все уже рассказала вам. Но ничего подобного, что произошло сегодня, до сих пор не случалось.
Генерал помолчал немного, а потом продолжил:
— Вам известно о моей нетерпимости к этим бандитам коммунистам. Какую непримиримую борьбу я веду с ними?
— Да, известно.
— Так вот вам и ответ на ваш вопрос. Я искренне уверен, мистер Скотт, что во всей Мексике не найдется другого человека, чьей смерти так желали бы коммунисты. Может быть, это прозвучит предвзято, но я совершенно убежден, что сегодня вечером меня пытались убить коммунисты.
— А ваши выводы не слишком скоропалительны?
— Нисколько. На счету коммунистов много грязных дел. Не без их участия уже погибло много людей. Кто в авариях, кто от сердечного приступа. Таких случаев множество, мистер Скотт, — сказал генерал и печально улыбнулся. — Среди советских чекистов бытует такая поговорка: «Совершить убийство может и дурак, но сделать так, чтобы оно выглядело как естественная смерть, — тут требуется изобретательность». У Советов очень изобретательные убийцы.
Немного помолчав, генерал Лопес добавил:
— Кто может объяснить мне, почему полный сил молодой человек вдруг умирает от инфаркта? Трое из моих соратников, таких же патриотов, как и я, уже мертвы. Один из них, Сальвадор, погиб в автокатастрофе на дороге между Мехико и Куэрнавакой. Его автомобиль занесло на совершенно ровной трассе. Другой, Роберто, неожиданно скончался от инфаркта. Когда-то он был коммунистом, но со временем образумился и отошел от них. Некоторое время он активно помогал мне изобличать своих бывших товарищей по партии, а теперь — мертв. А ведь ему было-то всего тридцать семь, и на сердце никогда не жаловался. А три месяца назад старина Голпес выпал из окна высотного дома. Он работал в газете, проводившей антикоммунистическую пропаганду. Коммунисты травили его, его семью, друзей. Согласно официальной версии, Голпес покончил жизнь самоубийством. Список таких явных убийств можно продолжить. Люди погибали даже от укусов ядовитых змей...
Я удивленно посмотрел на генерала, не совсем поняв, о каких змеях идет речь.
— А мне уж было показалось, что я для них слишком крупная фигура: мое убийство вызвало бы огромный резонанс в обществе, — напряженно произнес генерал.
— Вы абсолютно правы. Они собирались все обставить так, будто вы покончили с собой, — заметил я и показал на листок, который Лопес держал в руке. — Это же выглядит как ваша предсмертная записка.
Генерал, покусывая губы, уставился на записку:
— Да, похоже. Но работа топорная. Кто в это поверит? С какой стати я стану накладывать на себя руки? Для этого нет причин.
Однако здесь он заблуждался. Если бы его сегодня убили, никто не стал бы докапываться до истинной причины его смерти. Для меня это было ясно как день, но рассказать ему о планах преступников я, естественно, не решился. Нет, те, кто замышлял убийство генерала, действовали отнюдь не топорно — все было обставлено в лучшем виде. Генерал в компании известных и влиятельных людей страны смотрит порнографический фильм с участием своей супруги. Он шокирован, потрясен и морально раздавлен увиденным. По возвращении домой генерал пишет прощальную записку своей Нане и пускает пулю себе в висок. Остальные пятеро, кто видел фильм и для которых мотивы поступка оскорбленного супруга вполне понятны, сочувствуют и молча разводят руками. Причины самоубийства ясны, дело генерала Лопеса закрыто.
Узнав, что звонивший сеньоре Лопес отказался ждать следующих пятидесяти тысяч песо, я сразу же заподозрил, что это не простое вымогательство денег. Теперь мне стало абсолютно ясно, что в плане ликвидации генерала главная роль отводилась этой пленке с графиней. Просмотри ее генерал в борделе «Калле-Эдисон», а я, придя в его дом, не поддайся легкой интрижке с его супругой, никто бы так и не догадался, что его просто-напросто убили. Поэтому они и не стали ждать выкупа: ведь на следующий день сеньоре Лопес нечего было бы скрывать от мужа, тем более мертвого.
— Генерал Лопес, — обратился я к нему, — может быть, не следовало бы эти деяния сразу приписывать коммунистам? Ведь возможно, что кто-то еще...
— Нет, мистер Скотт, — решительно замотав головой, прервал меня генерал. — Это дело рук коммунистов, и только их. Здесь не может быть никаких сомнений. Я сказал вам, что видел человека, который на меня напал.
— Вы что, его знаете? — изумился я.
— Да. Это был Рафаэль Бельчардо, коммунист-фанатик. Дрянь отъявленная.
— Вы уверены?
— Абсолютно. Он хорошо известен всем, кто внимательно следит за деятельностью коммунистов в нашей стране. Так что мне о нем много известно. Бельчардо закончил в Москве Высшую партийную школу. Учась в ней, он, как и тысячи других, приехавших в Союз из свободных стран, постигал азы революционной борьбы и гражданских войн. Учился тому, как организовывать демонстрации и беспорядки на улицах, как вести уличные бои и партизанскую войну, как устраивать саботажи на предприятиях и прокручивать грязные делишки. Прекрасно владеет огнестрельным оружием и сражался в Испании в рядах Интернациональной бригады имени Авраама Линкольна. — Генерал Лопес почесал в голове и продолжил: — Не все коммунисты — профессиональные убийцы, но все они готовы беспрекословно выполнить любое задание своего руководства. А что касается самого Бельчардо, то он по части исполнения террористических актов большой специалист. Впрочем, он тоже пешка в чужих руках, хотя и думает совсем иначе. Всегда готов исполнить любое задание.
Пока он говорил, мысли, одна тревожнее другой, лезли мне в голову. Я в поисках телефона оглядел кабинет генерала и тут вспомнил, что аппарат с диском стоит на его письменном столе.
— Но план моего убийства разработал не Бельчардо, а сеньор Кулебра. Это имя он выбрал себе специально: «кулебра» по-испански означает «змея». Он самый опасный в стране, и по его заданию Бельчардо чуть было не убил меня. Для Кулебры я враг номер один, — продолжал генерал.
— Кулебра? — переспросил я. — А как его настоящее имя?
Генерал пожал плечами:
— Не знаю. Как ни старался — не мог выяснить. Но это человек, за которым нужен глаз да глаз. Он не только лидер, но и мозговой центр всей банды. Если бы удалось поймать его... — сказал Лопес, и его глаза заволокло дымкой, а лицо приобрело жестокое выражение, — я бы убил его. Да, собственноручно... Тогда бы его дружки-помощнички разбежались кто куда. — Он немного помолчал, а когда взгляд его снова прояснился, быстро произнес: — Прошу прощения. Меня при одном упоминании об этом бандите охватывает дикая ярость. К сожалению, никто не знает, кто этот Кулебра на самом деле. Знаем только о его жестокости.
Сеньора Лопес, все это время молча сидевшая у стола, поднялась, подошла к мужу и, положив руку ему на плечо, что-то сказала по-испански. Генерал похлопал жену по руке, затем нежно сжал ее.
То, что бандиты собирались устранить генерала, представив его смерть как самоубийство, сомнений не вызывало. Главную роль здесь должна была сыграть та самая злополучная пленка. Получалось, что все их действия планировались заранее, то есть еще до того, как мужская компания собралась в борделе на просмотр порнофильмов. Поскольку Бельчардо проник в дом Лопесов, значит, он не знал, что фильм никто не видел. Выстроив все эти факты в логическую цепочку, я пришел к выводу, что катушку с фильмом в публичный дом принес человек со шрамом на руке — один из шести мужчин, участников просмотра. И этим человеком должен был быть коммунист. Но коммунистом был и Бельчардо, затеявший грязную игру в ресторане «Монте-Кассино», в результате которой я оказался в руках местной полиции. Выходило, что и мое заключение в тюрьму было спланировано.
