В 1.45 я разбудил Билла, который спал детским безмятежным сном. Я позавидовал ему.
– Пошли, – предложил я. – Нужно еще осмотреть все.
С бомбой в пластиковом пакете и картонкой, на которой был написан лозунг ККК, мы поехали в район пристани. Вновь пошел дождь, и народу было совсем мало. Несколько рыбаков возвращались от своих лодок, туристы уже давно спали. Портовых полицейских тоже не было видно. Я нашел удобное место для машины в сотне метров от «Черной шкатулки».
– Пойду посмотрю, – сказал я Биллу, выходя из машины.
Пройдя мимо клуба, я услышал звуки джаза. Боковая аллейка, как я понял, вела к черному ходу. Не спеша, я прошел по аллее и наткнулся на заднее окошко, которое было полуоткрыто. Внутри двое черных бесцельно бродили взад и вперед. Помещение выглядело как временная кухня. Один из негров снимал грязный передник, видимо, готовясь идти домой. Другой сел на стол, уплетая сосиски.
Отойдя от окна, я медленно пошел к машине.
– С обратной стороны есть окно, – сообщил я, – так что никаких проблем.
Мы молча сидели и ждали. Теперь на набережной и пристани никого не было видно. Дождь не прекращался. Когда стрелки на моих часах подползли к 2.30, в клубе стали выключать свет. Послышались голоса, и около тридцати негров, мужчин и женщин, вышли на улицу. Они, не переставая, галдели как сороки. Через пару минут они разделились на маленькие группки и стали удаляться, крича и махая друг другу на прощание.
Затем появились еще четверо высоких негров, которые, по-видимому, составляли персонал клуба. Они направились к своим машинам, припаркованным неподалеку от нашей, и уехали.
Вскоре после трех часов ночи вышел Хенк Смедли. Фигуру этого огромного орангутанга нельзя было ни с кем спутать. С ним был еще мужчина, в широкополой шляпе и белом пиджаке. Он стоял и ждал, пока Хенк закрывал двери клуба. Потом они быстро подошли к «олдсу» Хенка, влезли в него и уехали.
– Кто этот парень в шляпе? – спросил Билл. – Он же белый.
– Не знаю и знать не хочу. Пошли, Билл, пора приниматься за работу.
Мы вышли из машины. Билл достал из дорожной сумки короткий ломик и отмычку, а я нес бомбу. Меньше минуты потребовалось Биллу, чтобы открыть окно на кухню. Со мной был мощный фонарь. Я включил его и попросил Билла подать мне бомбу.
– Ею займусь я, а ты пойди и прибей к двери лозунг ККК.
Из кухни через коридор я проник в большую комнату, где находилась танцевальная площадка, и положил бомбу на стойку бара. Затем с пистолетом в руке прочесал все помещения, чтобы убедиться, что никто не спит где-нибудь в доме. Удостоверившись в этом, я вернулся в бар и повернул тумблер на бомбе вправо. Потом вернулся в кухню, вылез в окно и сел в машину рядом с Биллом.
– Думаешь, мы достаточно далеко от клуба? – с беспокойством в голосе спросил Билл.
– Я хочу видеть эту картину, – признался я, сжимая руль, устремив взгляд на клуб и думая, что это первое звено в цепи мести за смерть Сюзи. Не скрою, я был доволен.
Стрелки на часах, вмонтированных в панель кабины, ползли как черепахи. Наконец прошло десять минут. Билл обеспокоенно заерзал.
– Может, он нас надул? – прошептал Билл, когда стрелки отсчитали уже пятнадцать минут.
– Успокойся и жди! – отрезал я. Не успел я договорить, как бомба взорвалась. Удар и взрывная волна качнули нас и машину.
Передние рамы окон вылетели на набережную. Раздался треск, крыша клуба слетела. Передняя дверь, вся покореженная, с прибитым к ней лозунгом ККК валялась на земле. Послышался еще шум и грохот. Это здание развалилось на куски.
Все было кончено. Я завел мотор, и мы уехали, прежде чем успели подъехать копы и пожарные.
Я сделал то, что хотел. «Черная шкатулка» перестала существовать. С моей души свалился огромный камень.
– Ну и бомба! – изумленно сказал Билл. – А что дальше?
– Ты знаешь, где живет Хенк?
– Конечно.
– Поехали к нему и разобьем его машину.
Мы поехали по Сигров-роуд.
– Вон его дом, – сказал Билл, – направо.
Затем мы оба, вооружившись мощными тупорылыми молотками с короткими ручками, вышли из машины и направились к подземному гаражу.
Нам потребовалось меньше десяти минут, чтобы превратить машину Хенка в кучу металлолома. В то время как я бил стекла, Билл крошил двигатель. Конечно, было шумно, но кто в 4.15 обращает на это внимание. Мы вспороли покрышки, потом я фломастером написал на единственной нетронутой дверце «ККК».
– Ну что, удовлетворен? – спросил Билл, когда мы вернулись в машину и я завел мотор.
– Да, теперь я впервые за эти дни усну спокойно. Спасибо, Билл. – И я направил машину к дому.
Впервые после смерти Сюзи я спал без сновидений. Утром, когда я встал, побрился, принял душ и оделся, было уже 11.15. Билл успел приготовить завтрак, и когда мы ели, он все время кидал на меня тревожные взгляды.
– Ну, Дирк, теперь, я думаю, ты избавился от своего подавленного состояния, – проговорил он, разбивая третье яйцо.
– В какой-то мере, – ответил я. – Хенк вел машину, но был и второй человек, который плеснул в лицо Сюзи кислоту. Его-то я и должен найти.
– Хорошо. Мы до него доберемся. Нужно только хорошенько поспрашивать.
После завтрака мы с Биллом отправились на побережье. С трудом найдя место для стоянки, мы вылезли из машины и двинулись мимо торговых ларьков и рыболовных траулеров в направлении к «Черной шкатулке», или, вернее, к тому, что от нее осталось. Вокруг стояли группы любопытных туристов. Желающих подойти ближе сдерживали копы. Я заметил детектива Тома Лепски, разговаривавшего с пожарными.
– Подожди здесь, – попросил я Билла, а сам двинулся к Лепски, расталкивая по дороге толпу туристов.
– Привет, Том, – окликнул я его.
– Ты только взгляни, – проговорил он, махнув рукой в сторону остатков ночного клуба. – Ничего подобного я никогда не видел.
Мне с трудом удалось скрыть свое удовлетворение, когда я осматривал все это. Да, бомбочка оказалась на славу.
– Похоже на бомбу, – сказал я.
– Конечно, черт возьми. В нашем городе такого никогда еще не было. Мэр мечет икру. – Лепски усмехнулся. – Кто-то все-таки добрался до них. Рано или поздно это должно было случиться.
– Да, кому-то они здорово насолили, – предположил я, заметив при этом, что Лепски очень внимательно смотрит на меня.
– Тут, правда, есть ку-клукс-клановский плакат, но это, конечно, для отвода глаз. Здесь поработал кто-то, кто крепко ненавидит Смедли.
Я понимающе кивнул.
– Вполне согласен с тобой, Том. А ты видел Смедли?
– Конечно, он уже был у нас. Но это еще не все. Кто-то расколошматил его машину. Мы считаем, что это сделал тот же человек, который подложил бомбу. Смедли совсем рехнулся, умоляет нас найти того парня. – Он пожал плечами. – Мы, конечно, будем искать, но Смедли сам виноват. Он настроил многих людей против себя. – И опять подозрительный взгляд полицейского в мою сторону. – Я слышал, Дирк, ты ушел из агентства?
– Верно. Смерть Сюзи подкосила меня. Но со временем я, может быть, вернусь туда. Кстати, Том, как проходит расследование по делу Сюзи?
– Копаем понемногу. Мы нашли еще одну свидетельницу, которая описала малого, плеснувшего кислотой. Не такое уж подробное описание, но, может быть, это поможет. Это был широкоплечий парень в белом пиджаке, на голове широкополая шляпа. Ищем отвечающих этому описанию.
Я вспомнил, что Хенк выходил из клуба с человеком, носившим белый пиджак и широкополую шляпу.
Лепски продолжал пристально смотреть на меня.
– Послушай, Дирк. Хенк уже достаточно поплатился. Нам больше не хотелось бы таких неприятностей. Бомбы отпугивают богатых туристов, а новость о взорвавшейся бомбе уже распространилась. В отелях уже отменяют заказы на следующий месяц. Нам здесь не нужны бомбы. Ты понял меня, Дирк?
– А почему ты мне это говоришь, Том? Ты скажи это тому, кто бросил бомбу, если он тебя послушает.
Лепски пожал плечами.
– Делай, как хочешь, – ответил он. – Но повторяю тебе, если взорвется еще одна бомба, мы займемся этим любителем основательно, а это пятнадцать лет тюрьмы.
– Ну и скажи ему об этом. Ладно, Том, до свидания. – И я отошел от него.
Подав Биллу сигнал оставаться на месте, я зашагал по набережной к «Нептуну». Эл Барни был на своем месте и разговаривал с двумя юными туристами в огромных солнечных очках. Затем они сфотографировали его как достопримечательность, и один из них протянул Элу десять долларов. Эл схватил их и помахал ребятам вслед.
– Я смотрю, Эл, твой бизнес процветает?
– А, мистер Уоллес! Все приходит, и все уходит. – Он опустил купюру в грязный карман. – В следующем месяце будет лучше. – Он оглядел меня своими акульими глазками: – Бомба. Кто-то посчитался со Смедли!
– Эл, ты знаешь что-нибудь о широкоплечем человеке, который носит белый пиджак и широкополую шляпу?
Барни состроил гримасу:
– Это Хьюла Мински. Держитесь от него подальше, мистер Уоллес.
