Вышибала неожиданно рассмеялся.
— Конечно, — сказал он, бросая быстрый взгляд через плечо на свою публику. — Велма здесь работала. Но Велма не работает здесь больше. Она уволилась. Давай, давай!
— Было бы неплохо, если бы ты убрал свою чертову пятерню с моей рубашки, — сказал большой человек.
Вышибала нахмурился. Он не привык, чтобы с ним здесь так разговаривали. Он убрал руку с рубашки и словно удвоил ее, сжав в кулак, по размеру и цвету похожий на баклажан. Очевидно, он должен был принять во внимание то, что публика ценила его именно за крутые меры. Он принял это во внимание и совершил ошибку.
Сильно и коротко выбросив кулак внезапным локтевым рывком, он ударил большого человека сбоку в челюсть. Легкий вздох прошелся по комнате.
Это был хороший удар с резким поворотом тела. Чувствовалось, что человек, который его провел, имел богатый опыт. Однако большой человек сдвинул голову не более, чем на дюйм. Он даже не пытался блокировать удар. Он принял его равнодушно, слегка встряхнулся и схватил вышибалу за горло.
Вышибала попытался стукнуть его коленом в пах. Большой человек согнул вышибалу, перевернул его и правой рукой схватил за пояс. Пояс лопнул, как жилка в руках мясника. Тогда большой человек поднял вышибалу на огромных ручищах и швырнул его через комнату. Три человека успели отскочить с дороги. Вышибала перелетел через стол и с таким треском врезался в плинтус, что этот грохот, должно быть, слышали в Денвере. Вышибала судорожно подергал ногами и затих.
— Некоторые парни, — сказал большой человек, — имеют неверное представление о том, когда показывать свою силу, — он повернулся ко мне.
— Да-а, — сказал он. — Давай-ка забросим чего-нибудь в клюв.
Мы подошли к стойке. Покупатели, по одному, по двое стали беззвучно, как тени на траве, дрейфовать по полу через дверь к лестнице. Они даже придерживали створки дверей, чтобы те не ходили туда-сюда.
Мы облокотились о стойку.
— Лимонный коктейль, — сказал большой человек. — Заказывай и ты.
— Мне тоже сауэр, — сказал я.
Большой человек вылакал коктейль с безразличным видом. Он важно посмотрел на бармена, худого, озабоченного негра в белой куртке. Бармен двигался так, как будто ноги ему причиняли лишь неприятности.
— Ты знаешь, где Велма?
— Вы говорите Велма? — захныкал бармен. — Я ее здесь не видел в последнее время. Это точно.
— Сколько ты здесь?
— Сейчас прикину, — положил полотенце, наморщил лоб и начал считать на пальцах. — Около десяти месяцев. Нет, я полагаю, около года. Около.
— Да сообразишь ты, наконец, сколько? — перебил большой человек.
Бармен вытаращил глаза, и его кадык затрепыхался, как обезглавленный цыпленок.
— Сколько времени этому цветному курятнику? Ну, сколько? — угрюмо настаивал большой человек.
— Что вы говорите?
Большой человек выставил кулак, в котором стакан полностью исчез из виду.
— Пять лет, по крайней мере, — сказал я. — Этот парень скорее всего ничего не знает о белой девушке по имени Велма. Да и никто здесь не знает.
Большой человек посмотрел на меня так, как будто я только что вылупился из яйца. Коктейль не улучшил его настроения, а тем более его характер.
— Какого черта ты всовываешь свою морду в разговор? — спросил он меня.
Я улыбнулся, изобразив широкую теплую дружескую улыбку:
— Я — парень, с которым ты сюда пришел. Помнишь?
Он ухмыльнулся ровной ухмылкой без смысла.
— Лимонный коктейль! — сказал он бармену. — Взбивай так, чтобы вывалились все блохи из твоих штанов. Работай!
Бармен засуетился, вращая глазами.
Я повернулся спиной к стойке и оглядел комнату. Сейчас она была пуста, если не считать большого человека, бармена и меня, а также вышибалу, распластавшегося у стены. Он шевелился. Преодолевая боль, медленно, с усилием двигался — полез вдоль плинтуса, как муха с одним крылом. Он двигался позади столов, внезапно постаревший, внезапно разочаровавшийся, усталый человек. Бармен поставил еще два сауэра. Я повернулся к стойке. Большой человек бросил беглый взгляд на ползущего вышибалу и более не обращал на него внимания.
— Здесь ничего не осталось от кабачка, — пожаловался он. — Здесь были небольшая сцена и оркестр и очаровательные комнатки, где парень мог развлечься. Здесь пела Велма. Она была рыжеволосой. Соблазнительна, как кружевные панталоны. Мы должны были пожениться, когда на меня повесили дело.
Я взялся за второй сауэр. Мне стало надоедать это приключение.
— Какое дело? — спросил я.
— Где, ты думаешь, я был восемь лет?
— Ловил бабочек.
Он ткнул себя в грудь указательным пальцем, похожим на банан.
— Мэллой мое имя. Меня звали «Лось Мэллой» из-за моих габаритов. Дело о банке Грейтбенд. Сорок кусков. Сольная работа. Это ведь что-то?
— А теперь ты собираешься их потратить?
Он впервые посмотрел на меня острым взглядом. Позади нас раздался шум. Это вышибала встал на ноги. Слегка покачиваясь, сделал шаг, другой. Взялся за ручку двери, темневшей за прилавком у кассового стола. Открыл дверь и как провалился за нее. Дверь захлопнулась, щелкнул замок.
— Куда это он? — на сей раз настороженно поинтересовался Лось Мэллой.
Бегающие глаза бармена с трудом сфокусировались на двери, через которую проковылял вышибала.
— Это… Это офис мистера Монтгомери, сэр. Он — хозяин. У него там офис.
— Он, наверное, знает про Велму, — сказал большой человек. Он выпил залпом свою порцию. — Пусть пораскинет мозгами. Еще два стакана того же!
Большой человек медленно пересек комнату легкой от коктейля походкой, без забот об окружающем мире. Его огромная спина закрыла дверь. Дверь оказалась запертой. Мэллой потряс ее, и кусок панели отлетел в сторону, дверь открылась. Он прошел в офис хозяина «Флорианса», аккуратно прикрыв за собой дверь. Наступила тишина, я смотрел на бармена. Бармен смотрел на меня. Его взгляд стал задумчивым. Он полировал тряпкой прилавок, опершись на него свободной рукой, и вздыхал.
Я потянулся через стойку и взял бармена за руку. Она была тонкой, хрупкой.
Стараясь улыбнуться, я спросил:
— Что у тебя там, за прилавком, дружище?
От волнения он облизывал губы и ничего не говорил. Потное лицо сделалось мрачным.
— Это крутой парень, — сказал я. — И от выпивки он становится неудержимым. Он ищет девушку, которую знал когда-то. Раньше здесь было белое заведение. Понял?
Бармен продолжал облизывать губы.
— Он был очень далеко долгое время, — сказал я. — Восемь лет. Кажется, он не осознает, как это долго, хотя, я полагаю, это для него полжизни. Он думает, что люди должны знать, где его девочка. Понял?
Бармен медленно сказал:
— Я думал, ты с ним.
— Мне никто не мог помочь. Он задал вопрос там, внизу, а за ответом притащил меня сюда. Я никогда не видел его раньше. Так что у тебя там, за прилавком?
— Есть обрез, — выдохнул бармен.
— Тсс. Это незаконно, — прошептал я. — Послушай, мы — вместе. Есть что-нибудь еще?
— Есть револьвер, — сказал бармен. — В коробке из-под сигар. Отпусти мою руку!
— Это хорошо, — сказал я. Оказывается, я в течение разговора держал его за руку. — Теперь отодвинься немного в сторону. Еще не время вытягивать артиллерию.
— Ты говоришь, — хмыкнул бармен. — Говоришь…
Он замолк. Его глаза вновь бешено завращались. Голова странно задергалась.
Из-за темной двери донесся глухой короткий звук. Может быть, это хлопнула дверь. Но я не думал, что это так. Бармен, похоже, тоже не думал, что это дверь.
Мы замерли, прислушиваясь. Никаких звуков! Я быстро рванулся к концу прилавка. Поздно!
Дверь с треском распахнулась, и вышел Лось Мэллой. Он застыл у кассы, ноги, как деревья, вросли в пол, на побледневшем лице непонятная гримаса, похожая на ухмылку, а может, на оскал.
Армейский кольт 45 калибра выглядел игрушкой в его руке.
— Не пытайтесь баловаться, — сказал он спокойно, по-домашнему — Заморозьте руки на стойке.
Бармен и я положили руки на стойку.
Лось Мэллой пошарил взглядом по комнате и, бесшумно передвигая ноги, пересек ее поперек. Теперь он выглядел человеком, способным взять банк одной левой даже в этой кричащей одежде.
Вот он подошел к стойке.
— Подыми руки, черномазый! — сказал он почти нежно. Бармен высоко поднял руки. Большой человек шагнул мне за спину и тщательно прощупал одежду левой рукой. Его дыхание обжигало мне шею. Потом оно отдалилось. И я услышал — Мистер Монтгомери не знал, где Велма. Он пытался объяснить мне это.
Я осторожно повернулся и посмотрел на Мэллоя. Его тяжелая рука поглаживала пистолет.
— Да, — сказал он, — ты знаешь меня. Ты не забудешь меня, приятель. Скажи этим придуркам, чтоб не теряли нюха.
Он потряс пистолетом.
