Картер Браун - Клоун

– Ну, теперь все? – спросила она заплетающимся языком. Было видно, что говорить ей трудновато.

– У меня еще будет к вам несколько вопросов, – ответил я.

– У меня отличное алиби, – заявила она. – Да и вечеринка была отличная. Можете спросить Дэвида, если хотите. И Марту тоже.

– Это супруги Шепли?

Она кивнула.

– Да, Марта и Дэвид. Мои хорошие друзья. Они тоже не могли терпеть Людвига. Никто его не любил, потому что он был очень противным. И он не любил их. Как, впрочем, и всех остальных. Я бы не отважилась пойти к ним на вечеринку, если бы он не уехал в Лос-Анджелес. Он всегда требовал, чтобы я сидела дома и терпеливо ждала его возвращения. А что мне делать дома одной? Как убить время? – Все ее тело вдруг затряслось от беззвучного смеха. – С вожделением думать о нем и ждать, когда он вернется?

– Вы ушли с вечеринки довольно рано?

– Да, из-за этой проклятой головной боли… Ушла до того, как там началось настоящее веселье.

– Значит, вы думаете, что вечеринка еще не закончилась?

– Конечно, нет! Если Марта и Дэвид устраивают вечеринку, то устраивают на славу. Часть гостей наверняка останется до завтрака.

– Вы говорили, что вашего супруга мог ненавидеть практически любой человек?

– Знать Людвига Яноса означает ненавидеть Людвига Яноса! – Она посмотрела на меня, прищурив глаза. – А почему вы об этом спрашиваете?

– Потому что я должен выяснить, кто его убил, – буркнул я в ответ. – Вы не можете сказать… может быть, кто-нибудь особенно ненавидел его?

– Конечно, могу! – Она очень мило улыбнулась. – Больше всех на свете ненавидела его я.

– Может быть, еще кто-нибудь?

– Сомневаюсь. Впрочем, я не знаю.

– А как обстоят дела с его первыми женами?

– Одна из них вот уже пять лет живет в Европе, – ответила она. – Другая умерла. Упала с двенадцатого этажа отеля, когда отдыхала на курорте. Вернее сказать, не упала, а сама выбросилась… И все отлично понимали, почему она это сделала. Наверняка Людвиг довел ее до сумасшествия. Но когда его вызвали в суд, он привел с собой какого-то выдрессированного психиатра, который заявил суду, что его жена страдала манией преследования… Нет, лейтенант. – Нина Янос покачала головой. – Если говорить о его женах, то убить его могла только я. Но, с другой стороны, я тоже не могла этого сделать, поскольку у; меня имеется бесспорное алиби.

– Как зовут его адвоката?

– Джил Хиланд, – ответила она. – Ужасно противный человек.

– А кто возьмет бразды правления в его фирме теперь, когда он умер? – спросил я.

– Я знаю только одного из его служащих, – со скучающим видом ответила она. – Этого человека зовут Элтон Чейз. Тоже ужасно противный субъект. Людвига окружали подонки. Нормальные люди не хотели у него работать.

Она одним махом опустошила свой стакан, вяло бросила его на ковер и зябко повела плечами.

– А вы уверены, что он мертв, лейтенант? Я спрашиваю об этом только потому, что Людвиг способен на любую шутку, даже самую безвкусную, лишь бы только вдоволь посмеяться… Сперва притворится мертвым, а потом вдруг окажется у меня в кровати, живой и невредимый.

– Смею вас заверить, что он мертв, – ответил я. – И труп его сейчас находится по дороге в морг.

– Только тщательно запирайте там все двери на засов, – неразборчиво пробормотала она. – От моего муженька можно ожидать всего, чего угодно. Я ему не доверяю.

– А вы не боитесь остаться здесь ночью совсем одна? – поинтересовался я. – Может быть, позвоните какой-нибудь приятельнице и попросите ее приехать к вам?

– Нет, нет! Мне никого не нужно, лейтенант. Не хочу разыгрывать безутешную вдову и выслушивать слова соболезнования и утешения. Еще две-три порции коньяка, – и я блаженно усну прямо здесь, посреди гостиной.

– А почему бы вам не переспать ночь в кровати, как обычно?

– На что вы, собственно, намекаете, лейтенант? – Она хихикнула, но потом лицо ее снова стало серьезным. – В кровати?.. В его кровати?.. Идти в его кровать, где я провела с ним эти ужасные полтора года?.. Вы, должно быть, совсем сошли с ума, мой дорогой лейтенант!

– Может быть, вы и правы, – заметил я. – Ну, ладно, всего хорошего! Если вспомните вдруг что-нибудь, что может помочь в нашем расследовании, позвоните мне, пожалуйста.

– Этого вы вряд ли дождетесь, – сказала она без обиняков. – Дело в том, лейтенант, что я целиком и полностью на стороне убийцы, и очень надеюсь, что вы его никогда не поймаете. Я даже искренне считаю, что он заслужил орден.

– Скажите, а зачем вашему супругу понадобилось надевать этот клоунский наряд? – спросил я. – Он что, очень любил переодеваться?

– Возможно, – сухо заметила она. – Но со мной он не делился по этому поводу… Как бы то ни было, он и без грима выглядел, как клоун… – Она внезапно к чему-то прислушалась. – Вы слышите, лейтенант?

– Конечно, – ответил я. – К дому приближается машина. Может быть, это кто-нибудь из Шепли едет сюда, чтобы осведомиться о вашем самочувствии?

– Нет, это не Шепли. Это, наверное, еще какой-нибудь наряд полиции, – со вздохом сказала она. – О чем мы говорили?.. Ах, да! Я уже ответила на ваш вопрос: о его пристрастии переодеваться я не имела представления… Из всех его слабостей, касающихся его внешности, я знала только одну: он часто подкрашивал себе виски, чтобы скрыть седину.

– Что скрыть? – переспросил я, занятый своими мыслями.

– Седину! – раздраженно повторила она.

Шум машины внезапно стих перед самым домом, и я непроизвольно ждал, что сейчас раздастся звонок в дверь.

– Седину на парике? – переспросил я озадаченно. – Зачем же ему это надо было?

– Вы, наверное, немного не того, лейтенант? – Она как-то неуверенно посмотрела на меня. – А может, вам просто нужно еще выпить? Я бы тоже немного выпила… Принесите же чего-нибудь!

– Но он же был совершенно лысый! – воскликнул я. – У него не было на голове ни единого волоска! И на висках тоже! Что же он подкрашивал?

Она нервно замигала глазами.

– Что?.. Кто был лысым?

Дверь в комнату с шумом распахнулась, и в нее ворвался плотный высокий человек. Лет сорока, с густыми темными волосами и пышными усами. Глаза у него были холодные и серые, брови густые и черные.

На нем был костюм, который не по карману ни одному честному полицейскому служаке, а лицо у него было таким самоуверенным и даже наглым, что создавалось впечатление, что он купил себе всю эту роскошь за очень большие деньги.

– Так, так! – громогласно протрубил он. – Вы кто, собственно, такой?

Вдова издала какой-то непонятный звук. В следующий момент ноги у нее подкосились, и она тяжело упала на ковер.

– Я лейтенант Уиллер, – ответил я с достоинством. – Из бюро шерифа. А вы кто такой?

– А я – Людвиг Янос, – ответил он. – И мне очень интересно знать, что вам понадобилось в моем доме среди ночи? Да еще в обществе моей жены?

Ему понадобилось какое-то время, чтобы переварить присутствие кровавых пятен на светлом ковре библиотеки, потом он медленно покачал головой.

– Это еще хуже, чем в театре, – сказал он своим раскатистым голосом. – Прихожу домой и узнаю, что моя жена уже считает себя вдовой, а в гостиной расположился полицейский чиновник, строя всякие предположения на тему о том, кто же меня, собственно, мог убить… – Он снова покачал головой. – Просто с ума сойти можно! Как же она могла спутать меня с тем человеком?

– Все дело, наверное, в костюме клоуна, – сказал я. – На лице его был густой слой румян, у него был приклеен картонный нос… Мне кажется, что она приняла мертвеца за вас чисто автоматически.

– Могла бы приглядеться повнимательнее, – недовольно буркнул он.

– Ему кто-то перерезал шею, – ответил я на это. – Вы же видите, здесь все забрызгано кровью… А она вошла в библиотеку, ничего не подозревая. Неужели вы думаете, что женщина, находясь в доме одна, сохранит спокойствие при таких обстоятельствах и начнет рассматривать труп?

– Нет, я этого не думаю, – неохотно сознался он. – Но если этот зарезанный, этот мертвец не я, то кто же еще в таком случае?

– Я вам его опишу, – сказал я. – Это человек лет пятидесяти. Совершенно лысый, с орлиным носом и толстыми губами. Лицо довольно неприятное, надо сказать.

– Я не знаю никого, кто бы подходил под это описание. – Он быстро поднял голову. – Вы сказали, что моя жена вошла в библиотеку, ничего не подозревая?.. Она что, уходила куда-нибудь из дома?

– Она была на вечеринке у ваших соседей и друзей Шепли, – пояснил я. – Потом у нее там разболелась голова, и она уехала оттуда довольно рано. Дома она была еще до полуночи. Увидев, что ваша машина стоит в гараже, она предположила, что вы уже вернулись домой. В библиотеке горел свет и… Минутку! Как же я сразу не догадался об этом? Наверное, просто от переутомления… Объясните мне, как же могло так случиться? Ведь когда ваша супруга уезжала на вечеринку, вашего автомобиля в гараже не было. А вот когда она вернулась, он уже был на месте. В чем дело?