Глава 8
«Но ведь Брайан мертв… Уже около двух лет…»
Корридон даже не пытался вникнуть в смысл слов. Его взгляд бездумно перешел с лица молодой женщины на ее платье. На нем были вытканы синие и белые цветы… Он никак не ожидал услышать подобный ответ. Он вначале решил, что та знает об охоте, в которой Брайан был дичью, и объявила его мертвым, думая таким образом отвадить охотников.
– Я этого не знал, – спокойно проговорил он. – Прошу прощения, я не стал бы вас беспокоить напрасно…
Он с трудом оторвался от созерцания цветов на платье и, подняв глаза, посмотрел ей в лицо.
– О, не извиняйтесь! – живо возразила она, желая ободрить. – Эти два долгих года… Сначала мне его ужасно не хватало, но ведь нельзя жить только прошлым, правда?
– Безусловно! – ответил он, ударяя шляпой по коленям. – Что ж, раз это так, то не о чем и говорить. Поверьте, я огорчен. – Почувствовав, что говорит не совсем то, добавил: – Очень трудно поверить, что такой человек, как Брайан, мертв… – Он отступил на шаг и нагнулся, чтобы взять чемодан. – Не смею больше беспокоить вас.
Все это время серые глаза неотступно смотрели на него, и Корридон подумал, не узнала ли девушка в нем врага Мэллори.
– Нет, нет, вы так не уйдете, – запротестовала она. – Входите, прошу вас. Вы были его товарищем по авиации?
– Да… Нас познакомили. Он был замечательный парень… Меня зовут Корридон. Мартин Корридон. Мне все же не хотелось бы беспокоить вас, мисс…
Она отступила назад и широко распахнула дверь.
– Входите, прошу вас.
Он окинул взглядом слепящую белизну стен и вошел в прохладный домик. Деревянные ставни немного пропускали солнечный свет, и на полу лежали замысловатые узоры. Прямо напротив двери помещался холст с наполовину законченной женской фигурой. И хотя он ничего не понимал в искусстве, глаза женщины поразили его – казалось, она смотрит прямо в его душу.
– Удивительно!.. – проговорил он помимо воли. – Ваше?
– Да.
Она стояла рядом, засунув руки в большие карманы платья, и ее голова находилась чуть-чуть выше его плеча. Они стояли так близко друг от друга, что почти соприкасались, и молча смотрели на картину. Потом, с ноткой печали в голосе, она сказала:
– Брайан шутя называл мои картины почтовыми открытками. У него был замечательный вкус, и он очень помогал мне советами.
Проницательный взгляд женщины на картине начал тяготить Корридона, и он отвернулся. В студии царил образцовый порядок. С одной стороны находилась полка с книгами, и их пестрые переплеты прекрасно сочетались с множеством цветов, расставленных по комнате. Большой диван, покрытый подушками, занимал одну из стен, а в углу, удачно вписываясь в обстановку, красовался буфет. И повсюду на стенах картины. Корридон мельком осмотрел их: те же краски, тот же колорит, та же уверенная рука.
Странно, подумал он, что такая маленькая девочка может так рисовать… Вероятно, у нее очень сильный характер.
Он чувствовал себя не в своей тарелке и буквально не знал, о чем говорить. Она же была приветлива и ровна, обращаясь к Мартину, как к старому знакомому.
– Вы когда познакомились с Брайаном? – неожиданно спросила она и повернулась к Корридону. И тот, к своему замешательству, обнаружил, что ее взгляд такой же проницательный, как у женщины на картине.
– Я случайно встретился с ним во время войны, – ответил он, сожалея, что внимательно не ознакомился с биографией Мэллори. – Мы делили комнату в течение недели. Он дал мне взаймы десять фунтов, и я хотел бы вернуть их ему.
– Садитесь, пожалуйста, – приветливо сказала она. – Я так давно не встречала людей, которые бы знали его! Теперь жалею, что мало интересовалась его друзьями. Вы что-нибудь выпьете или слишком рано?
– Для меня никогда не бывает рано, – ответил Корридон, снимая пальто. И, пока она ставила на стол бутылку джина и бутылку дюбонне, продолжал:
– Я долго провалялся в госпитале после войны. Потом отправился в Америку. Недавно вернулся и вспомнил о долге Брайану. Я подумал, что это хороший предлог, чтобы возобновить знакомство. Поискал в справочнике его имя, но не обнаружил, а натолкнулся на ваше. Он говорил мне как-то о своей сестре Энн, и я решил, что это, вероятно, вы и есть.
– Что же он вам говорил обо мне? – она подошла с двумя стаканами, придвинула к столу еще один табурет. Руки ее слегка дрожали. – Да садитесь же!
Нет, лучше не лгать! Ему почему-то была отвратительна вся эта комедия, и приходилось прилагать огромные усилия, чтобы ложь звучала правдоподобно. Его так и подмывало рассказать Энн всю правду.
– Мы тогда совсем немного поговорили. Он только упомянул ваше имя. Энн… Мне очень нравится это имя.
– А остальное вы забыли? Мне кажется, я немного сентиментальна, но мне бы хотелось услышать все…
Он замялся, боясь новой лжи:
– Право, не помню. Он говорил что-то… О том, что вы красивы… И еще…
Она испытывающе посмотрела на него.
– Нет, это не то. Я не должна больше вас спрашивать.
– Мне очень жаль. У меня отвратительная память… К тому же, я был далек от мысли, что мне когда-нибудь выпадет случай познакомиться с вами. – Он решил переменить тему разговора: – А как он умер? Или вы не хотите говорить об этом?
– Не хочу? – повторила она и улыбнулась. – Наоборот, я только и ищу случая поговорить о нем. Это был замечательный человек, во всем! Его ранили вскоре после начала войны, и он попал в плен. Потом бежал и вступил в ряды Французского Сопротивления. Ему с оказией удалось тогда переслать мне письмо… Последнее, которое я получила. Это было удивительное письмо. Он был так счастлив, работая с этими людьми! Руководителем у них был француз – Пьер Гурвиль. Брайан писал мне, какой это замечательный человек – бесстрашный, умный, настоящий патриот. Брайан очень живо обрисовал их маленькую группу: двое французов, две француженки, двое поляков и трое англичан, считая и его самого. Он с пылким воодушевлением писал мне о молодой француженке, Жанне. Это, вероятно, были замечательные люди. Я страшно волновалась, зная, какой опасности они подвергаются ежечасно, но ничем не могла им помочь. Я даже не могла ответить на это письмо. Позже Министерство авиации дало мне понять, что он попал в руки гестапо и его убили при попытке к бегству. Он умер за два дня до капитуляции.
«Да, похоже, нам не удастся договориться, – подумал Корридон. – Ведь она принимает это за чистую монету».
– Его смерть потом подтвердилась, я полагаю? – после продолжительного молчания спросил он. – Иногда, знаете ли, происходят такие странные вещи…
Она подняла на него изумленные глаза.
– Почему вы спрашиваете об этом?
Он решил выяснить все, что она знает.
– Я наводил справки о вашем брате кое у кого из своих друзей, у знакомых Брайана. Разговаривал, например, с Ритой Аллен…
Он увидел, как она вздрогнула и сжала кулачки.
– Вы, вероятно, ее знаете? Она сказала, что ваш брат жив, и, мало того, утверждает, что встречалась с ним несколько недель назад.
Гнев, который охватил ее при имени Риты Аллен, так же внезапно исчез. Она некоторое время сидела безмолвно, глядя на Корридона удивленными глазами.
– Как она могла сказать вам подобную вещь? И зачем вы к ней ходили? Я не понимаю…
Корридон почувствовал себя смущенным.
– Ваш брат говорил мне о ней. Случаю было угодно, чтобы я встретился с ней два дня назад. Узнав ее имя, я сразу вспомнил, что она бывшая подружка Мэллори. Естественно, я спросил, не знает ли она адреса Мэллори. Адреса она не знала, но утверждала, что видела его несколько недель назад.
– Как она посмела! – возмутилась Энн. – Вы ошибаетесь! Она никогда не была подругой Брайана. Он говорил мне об этой девице. Он встретил ее, когда служил в гарнизоне Биггин-Хилл. Между ними ничего не было… кроме физиологии. Вы сами знаете, как ведут себя молодые офицеры на отдыхе. Эта женщина кинулась на шею Брайану и сходу принялась требовать денег. Он встречался с ней несколько раз, и это все. Как можно говорить такие вещи?
Корридон поудобнее устроился в кресле.
– Откуда мне знать? Она сказала, что знает Брайана больше шести лет. Она даже утверждала, что он купил и обставил ее дом.
– Обставил дом? – гнев снова овладел ею. – Но это же смешно! Они встречались совсем недолго. Вскоре после их знакомства Брайан отправился во Францию и больше с ней не виделся!
– Может, он не рассказывал вам об истинных отношениях с ней? – возразил Корридон, удивленный ее упрямством. – Знаете, братья не имеют обыкновения делиться с сестрами подобными приключениями.
– Не в этом дело! – сухо проговорила Энн. – Тут и говорить не о чем… Мы не обсуждаем взаимоотношений моего брата с этой особой. Но она утверждает, что недавно видела Брайана. Значит, либо она говорит неправду, либо ошибается.
– С какой целью? – спросил Корридон, против воли вовлеченный в спор. – К чему ей лгать?
