Когда начнете?
– Смотря что.
– Вы разве не по ремонту кондиционеров?
– Нет.
– Мать-перемать! У нас пять часов назад сломался центральный кондиционер. Сдохнуть можно.
– Стукните по нему. Иногда помогает.
– Я и стукнул. А он сломался. Так вы кто?
– Джош Ширман. Частный детектив из Тель-Авива.
– Серьезно?
– Я не собираюсь впутывать вас в неприятности. Можете навести обо мне справки у полковника Кравица, главы Тель-Авивского окружного управления.
– Что вы расследуете?
– У вас есть видеомагнитофон?
– В оперативном штабе.
Под аккомпанемент его проклятий кондиционеру мы прошли в штаб, и я показал ему видео с пожара. Он вспомнил его сразу. Для его части это было огромное событие. Он попросил меня еще раз прокрутить пленку и остановил запись, указав своим толстым пальцем на одного из пожарных.
– Его зовут Шимон Мораг.
– Он работает у вас?
– Да. Молодой еще. Потому и остался снаружи. Мы с более опытными ребятами были внутри. Он поступил к нам всего два года назад. До этого служил в армии, в отряде специального назначения.
– Где я могу его найти?
– Если у него проблемы, я должен об этом знать.
– Я просто хочу спросить, помнит ли он эту девочку на видео.
– С ней что-то случилось?
– Она похищена. Может быть, убита.
– Ты что, издеваешься?
На риторические вопросы я обычно не отвечаю. Он поднял голову и проревел:
– Тхия!
В комнату вошла худенькая женщина лет тридцати.
– Ты не видела Морага?
– Он уехал на базу Адам, тренироваться на местности.
Командир не стал интересоваться, откуда ей это известно. В любой конторе всегда есть человек, который в курсе всего. У них таким человеком была Тхия. Как выяснилось, на базе Адам подразделения по борьбе с террором проводили боевые стрельбы.
– Чего его туда понесло?
– Любит он эту фигню.
Мы вернулись к Битону в кабинет. Он взял лист бумаги и начертил схему, как туда добраться. В машине я положил листок себе на колени и меньше чем через десять минут подкатил к входу на базу. Она представляла собой обширное поле, посыпанное щебнем. Посередине возвышались три бетонных строения, служившие макетами для отработки боевых действий в условиях городской застройки. Местность выглядела безлюдной, но вдали слышались звуки коротких автоматных очередей. Я оставил машину возле распахнутых стальных ворот и осторожно шагнул на территорию базы. Последнее, чего мне хотелось, так это получить в задницу пулю от какого-нибудь любителя армейских игр и развлечений. Обогнув строения, я увидел его. Он стоял на тропинке и палил по пустым банкам из-под пепси-колы из пистолета «Иерихон-941». Меня он заметил не сразу, дав мне время его разглядеть. Высокий, под метр девяносто, с узкими бедрами и широкими плечами – результат постоянных тренировок в спортзале, в синих штанах военного образца и белой футболке. На голове – ежик, такой короткий, что просвечивает кожа.
Почувствовав мое присутствие, он повернулся и, строго по уставу, поднял пистолет стволом вверх, положив большой палец на предохранитель. Его глаза за темными очками «Рэй-Бэн» смотрели на меня, не мигая.
– Вы кого-то ищете?
– Вы Мораг?
– Предположим.
– Не нужно ничего предполагать. Вы Мораг?
– А вы кто?
– Битон сказал, что вы здесь.
– И?
– Я частный детектив из Тель-Авива.
– Пошел в жопу.
Я привык, что люди рядом со мной проявляют свои худшие качества, но обычно для этого им требуется какое-то время.
– Я еще ни о чем вас не просил.
– Моя первая жена нанимала частного детектива, чтобы он за мной следил. Все вы – один большой кусок дерьма. Вам бы только жизнь человеку испортить.
– Поэтому ты в меня целился?
– Никто в тебя не целился.
– Еще как целился. Когда я подошел, ты повернулся и взял меня на мушку. Я так перепугался, что сейчас добегу до машины, поеду в полицейский участок Рамла-Лод и, потея от ужаса, подам на тебя жалобу. Они пробьют меня по базе и выяснят, что я сам бывший полицейский, поэтому для начала отберут у тебя разрешение на ношение оружия, а потом вычеркнут из всех списков кандидатов в любые части особого назначения, куда ты так хочешь попасть.
– Ты этого не сделаешь.
– Думаешь? А знаешь, я ведь могу просто так, удовольствия ради, переброситься парой слов с Битоном. Объяснить ему, что ты представляешь угрозу для окружающих и лучше ему от тебя избавиться. Вы с ним, кажется, не сказать чтоб закадычные друзья.
Его рука, сжимавшая пистолет, дрогнула, и я на миг испугался, что перегнул палку, но он сунул пистолет за пояс и мрачно уставился себе под ноги.
– Ладно. Только давай короче, мне тренироваться надо.
– Коротко так коротко.
– Ну?
– Помнишь пожар в торговом центре?
– Да.
Я достал фотографию Яары, которую мне дала Агарь, сделал четыре шага вперед и показал ему. От него пахло потом, пылью и порохом. Когда-то в далеком прошлом от меня шел такой же запах.
– Помнишь ее?
Он напрягся, вспоминая.
– Да. Она вышла последней. Это меня удивило. Я думал, детей эвакуируют в первую очередь, но, наверное, она была в другом конце здания. Там есть игровая площадка.
– Ты уверен, что это была именно она?
– Там была порядочная толчея, но я уверен. Я на нее чуть не налетел.
– Как это произошло?
– Я бежал в их направлении, а она вдруг отпрыгнула в сторону и чуть не упала. Какой-то тип прикрикнул на нее, чтоб была осторожней. Он был на взводе, и я подумал: еще немного, и он влепит ей затрещину.
– Это не показалось тебе подозрительным?
– Не очень. Некоторые так реагируют на пожар.
– Ты с ним не говорил?
– Нет. Женщина, которая шла за ним, сказала ему, чтобы не орал на ребенка, но он велел ей заткнуться. Я попросил обоих успокоиться и побежал дольше.
– А девочка? На твой взгляд, она не выглядела странной?
– Не знаю. Обычная девочка. Я не очень присматривался.
– А что с мужчиной? Ты сможешь опознать его, если увидишь?
– Не знаю. Все это заняло две, может, три секунды. Говорю тебе, там была суматоха. А что с этой девочкой?
– Ее похитили.
Лицо у него вытянулось. Судя по всему, он понял, что упустил шанс стать национальным героем. Я задал ему еще пару вопросов, но добавить ему было нечего, и я оставил его стрелять по пустым банкам и мечтать о славе Чака Норриса.
Вернувшись в Тель-Авив, я затормозил перед бутербродной на углу улиц Мазе и Иехуда Галеви и заказал себе салат с тунцом. Официантка принесла мне его вместе с корзинкой со свежим багетом. Я старательно не обращал на хлеб внимания и съел только салат. Он разместился в одной половине моего желудка,
