Теперь, как ни странно, ему припоминались одна за другой эти подробности. Ничто не соответствовало, кроме высокого роста.
Да, официантка, стоявшая рядом, действительно была высокой и дородной, на этом и кончалось соответствие россказням Майка. Она, возможно, весила килограммов семьдесят пять. Кроме того, она была в очках. Не производили впечатления и ее волосы — так себе, серенькие. Женщина, конечно, почувствовала, что ее внимательно разглядывают, но флегматичное выражение ее бледно-голубых глаз за стеклами очков не изменилось.
Он решил убедиться и уточнил:
— Я разыскиваю Элен Краус. Она жила в Нортоне. Она была замужем за Майком…
Голубые глаза официантки остались равнодушными.
— Ну, я это. А что?
— У меня есть поручение от него. От вашего мужа.
— От Майка? Он ведь умер.
— Да. Я был с ним, когда он умирал. Меня зовут Расти Коннорсом. Мы с ним сидели в одной камере. Два года.
Выражение лица официантки не изменилось, если его вообще можно было называть выражением, но говорить она стала тише:
— Что за поручение такое?
Он осторожно осмотрелся.
— Здесь я не могу говорить. Вы во сколько кончаете?
— В половине восьмого.
— Я буду ждать на улице, у выхода.
Женщина засмеялась:
— Лучше подальше. Там есть парк, вы увидите, на той стороне улицы. Лучше там, на углу…
Он кивнул в знак согласия и пошел к выходу, не оглядываясь.
Да, это совсем не то, совсем не то, на что он рассчитывал! Когда он брал билет до Хайнесвиля, у него возникали в душе отзвуки эротических описаний Майка. Была надежда, почти уверенность, связать судьбу с привлекательной и любвеобильной вдовушкой. Все пошло прахом. Не с этой же очкастой толстой неряхой!..
Вдруг неприятная мысль промелькнула у него: а что, если и все остальное окажется таким же блефом? Остальное и самое главное — пятьдесят шесть тысяч долларов, спрятанные в надежном месте.
Он ждал ее в указанном месте, и когда она пришла, в парке уже становилось темно, и это было удачно — никому не бросится в глаза их встреча.
Они сели на скамью возле музыкальной эстрады. Спохватившись, что с дамой надо быть любезным, он протянул ей пачку сигарет. Она покачала головой:
— Спасибо, я не курю.
— Ах да, Майк же мне говорил…
Он помолчал и добавил:
— Он, вообще, много рассказывал про вас… Элен…
— А мне он в письмах про вас, наверное, писал. Лучший друг за всю жизнь!..
— Разве? Очень приятно узнать. Майк был парень что надо. Ему совсем не место было в тюрьме. Ну как же он туда угодил?
— Вам тоже там было не место. Мне Майк писал.
— Да, конечно. Нам обоим не повезло в жизни. Я-то, вообще, был молокосос… Что я понимал? Только из армии пришел… Гулял, развлекался. Потом деньги кончились, надо было чем-то заняться. Стал подручным у одного типа, букмекера. Однажды полиция замела контору. Патрон мне сунул чемодан в руку, сказал: «Беги через черный ход!» А там как раз один флик стоял, они тоже не дураки! Я ему чемоданом по башке. Да, я сам не знаю, как. У меня в мыслях не было, просто выпутаться хотел. Худо вышло — череп проломил я ему, он умер в больнице.
— Майк мне писал. С вами там плохо обращались.
— Ах, Элен! С Майком тоже.
Произнося имя официантки, он старался придавать приятность голосу. Это входило в программу, как и легкая грусть в голосе, когда он продолжил разговор:
— Я вам скажу честно, никогда не поверю, что такой парень, как Майк, мог убить лучшего друга и взять деньги. Да еще в одиночку, да еще запрятать труп так, что никому не найти… Его же не нашли, этого Пита Тэйлора?
— Послушайте! Не надо больше об этом! Прошу вас, пожалуйста!..
— Я понимаю, я понимаю… Ах, Элен!
Расти взял ее руку. Рука была пухлая и потная, она так и осталась в его руке, неповоротливая и тяжелая.
— Прямых улик ведь не было, правда?
— Кое-кто видел, что Майк увез Пита в своей машине. Пит потерял свой ключ, а надо было везти деньги рабочим на фабрику. Он попросил Майка довезти его. Кто-то сказал полиции. К нему домой пришли, а он и кровь не успел замыть. Вообще, ему отпереться никак было нельзя, никакого алиби не было. Я уверяла, что он, из дома не выходил. Куда там! Дали десять лет.
— А он два отсидел и умер, — печальным голосом завершил Расти историю товарища.
Они помолчали, потом Расти вкрадчиво спросил:
— Вот одного не пойму, куда он дел убитого? Об этом он ни разу не сказал. О деньгах тоже не говорил. Куда он их спрятал?.. — Он заметил, как женщина качнула головой.
— Да, так и не сказал. Флики, как ни старались, ничего из него не выжали.
Расти помолчал и осторожно спросил:
— А вам он тоже ничего не говорил?
— А как вы думаете? — с запинкой ответила Элен Краус. — Я же уехала из Нортона. Не могла я там оставаться: мне все кости перемыли… Вот я тут теперь. Два года в этом грязном кабаке работаю. Похоже, чтобы я знала то, о чем вы думаете?
Расти бросил окурок и смотрел на его красную точку, словно посматривающую на него с земли.
— А что бы вы сделали, Элен, с этими деньгами, если бы нашли? Отнесли фликам?
— С какой стати? Чтобы сказать спасибо, что они Майка засадили? Они его и убили. Ведь убили?
— Они сказали, что у него было воспаление легких.
— Знаю я, какое это воспаление легких. Убили и все тут. Майк своей жизнью откупил эти деньги. Я его жена. Деньги теперь мои.
— Наши, — тихо сказал Расти.
Пальцы женщины шевельнулись в его руке.
— Он вам сказал, где их спрятал?
— Он начал разговор об этом. Но его вскоре перевели. Он уже слабый был, говорить подолгу не мог. Из того, что он успел рассказать, у меня кой-какие соображения получаются. Вот я и решил с вами встретиться. Наверное, и вы что-то знаете. Вместе разберемся, где их отыскать. Пятьдесят шесть тысяч, так он сказал… Если и на двоих поделить, все равно неплохие деньги…
— Чего вам со мной говорить, если вы сами знаете, где они лежат?
Она старалась говорить равнодушно, но ей не удавалось скрыть волнение и тревогу. Он почувствовал ее недоверие.
— Я же вам говорю, что он не успел до конца рассказать. Давайте вместе разберемся. Я не все понял, что он хотел сказать. Вместе разберемся и попробуем отыскать. Я здесь чужой, мне не очень удобно рыскать по городу — сразу привлеку внимание. Но если вы мне поможете, я хочу сказать, дадите пристанище, мне не нужно будет все время быть на виду… И вообще, вдвоем мы быстро отыщем денежки.
— Предлагаете сделку, что ли?
— Не совсем так, Элен. Майк мне столько о вас говорил! Знаете, у меня даже к вам чувство какое-то появилось. Нет, верно!.. Будто я уже знаком давно с вами. Я вот тогда подумал, а что, если…
Пальцы женщины снова шевельнулись. Расти сжал ее руку и сказал с почти искренним чувством:
— Элен, представляете, два года в камере. Два года без женской ласки, без женского внимания… Поймите, это для здорового мужчины…
— Я тоже два года одна.
Расти обнял ее за талию, прижался губами к ее рту. Она приняла поцелуй.
— У тебя есть комната?
— Да, Расти, у меня есть комната.
Они поднялись и пошли в сторону улицы.
Элен спала. Расти курил сигарету, лежа рядом с ней. Как женщина, она вызывала у него отвращение. Хорошо, что она уснула, он может поразмышлять.
До сих пор все шло довольно удачно. Возможно, и дальше все будет идти так же. Просто необходимо, чтобы все шло удачно. Не надо больше таких провалов, как с чемоданом букмекера, набитым деньгами. Наткнуться на флика, поджидающего у черного хода!.. Там, в тюрьме, неожиданно подвернулось выгодное дело. Сдружиться с этим дураком Майком было не трудно. Историю с убийством заводского кассира он слушал от него много раз. Об одном лишь Майк никогда не говорил — где он спрятал деньги…
Расти с отвращением чувствовал рядом с собой эту груду жира. Нечего сказать! Крушение сюжета, сложившегося в мечтах Расти тогда, еще до освобождения из тюрьмы: удачное завершение поиска клада и шикарная жизнь с миловидной вдовой. Бесформенная груда жира — ничего больше. А какие мерзкие вздохи страсти!
Зачем делить с ней деньги? Допустим — делить, но уж тогда сразу ноги в руки!..
— Миленький, ты проснулся?
Расти с трудом подавил злость.
— Да, я проснулся.
— Хочешь поговорить теперь о деле?
— Ясно, что хочу.
— Мне тоже хочется все продумать по порядку.
— Вот это мне нравится. Это я называю — деловая женщина.
Он сел и посмотрел ей в лицо.
— Начнем с того, что Майк мне сказал: «Деньги никогда не найдут. Они все еще у Пита».
Элен подождала, что он скажет еще, и спросила:
— Это все?
— Да, это все. А чего ты хочешь еще? Это ясно, как дважды два: деньги там же, где труп Пита Тэйлора.
— Дважды два — это четыре, я с тобой согласна, но полиция уже два года ищет тело Пита Тейлора, а найти никак не может.
