Он легко в любом месте найдет другого парня, который вместо меня позвонит старому ван Зелдену насчет выкупа. Это простая вещь, которую может сделать каждый. Все это говорит за то, что настал момент придумать что-нибудь для спасения моей собственной жизни на случай, если в «Брендерс Энде» события пойдут не так, как надо. Хотя я никогда не боялся риска, но не испытываю ни малейшего энтузиазма превратиться в покойника, как Мак-Фи и Галлат, потому что в ближайшие несколько лет мне нужно еще кое-что сделать. И до того, как у меня появится пара крыльев, я хотел бы поработать как следует своим автоматическим пистолетом и свести кое с кем счеты.
Но Сигелла, кажется, забыл одну небольшую деталь, что доказывает, что и он не всегда бывает на высоте.
Я прошел в другую комнату, открыл карманчик в моем чемодане-шкафчике и достал оттуда деньги, которые дал мне Сигелла. Там было пятнадцать тысяч и все купюры были из числа похищенных из Национального фермерского банка в Арканзасе. Я принес купюры в гостиную, достал пишущую машинку, сунул в нее лист бумаги и написал письмо заместителю секретаря при американском посольстве в Лондоне следующего содержания:
«Дорогой сэр!
Вам, может быть, интересно узнать, что некий Лемми Кошен, который приехал в Лондон с фальшивым паспортом, обменял сегодня утром на английские деньги пятнадцать купюр по тысяче долларов в третьем Национальном фермерском банке на Полл Молл.
Эти деньги составляют часть похищенных восемнадцать месяцев назад денег из Национального банка фермеров в Арканзасе. Вы, без сомнения, помните об этом событии, о нем много писали в газетах.
Названный Лемми Кошен живет в «Кэрфакс апартментс» на Джермин-стрит, и, хотя нет доказательств того, что он замешан в этом грабеже, мне кажется, что в США ему захотели бы задать несколько вопросов о том, каким образом эти деньги попали к нему, так как полиция до сих пор разыскивает людей, замешанных в ограблении этого банка.
Кошен будет отсутствовать во время уикэнда, как он мне сказал, но, по-моему, он вернется в Лондон в воскресенье вечером, так что вы можете сообщить об этом английской полиции на случай, если она захочет задать ему несколько вопросов.
Если я сообщаю вам эти сведения, то делаю это для того, чтобы высказать свои гражданские чувства, а также потому, что этот парень крупно нагрел меня в игре в покер, и я поклялся устроить ему маленькую неприятность.
Друг порядка и закона».
Эта подпись, по-моему, забавная шутка! Потом я положил письмо в конверт, предварительно поставив на нем число, потому что завтра утром собираюсь отправиться в банк поменять эти деньги, и сделаю так, что посольство получит мое письмо в субботу утром.
А теперь у меня есть возможность, в случае если Сигелла захочет устроить мне в «Брендерс Энде» пакость, сказать ему потихоньку, что я имею веские причины подозревать, будто английские полицейские идут по моим следам из-за этих денег. Англия не очень большая страна, и я где-то читал, что если английские полицейские вобьют себе в голову, что надо покончить с каким-нибудь делом, то не останавливаются до тех пор, пока не накроют всех.
По-моему, это заставит Сигеллу задуматься. Ведь я всегда сумею что-то объяснить полицейским по поводу этих денег, и у них не будет оснований не верить мне. Мертвый еще сильней возбудит их любопытство, заставит очень серьезно заняться делом, внимательно наблюдать за вокзалами и аэропортами, что может помешать Сигелле вывезти Миранду из Англии.
Иначе говоря, Сигелла будет вынужден сказать себе, что будучи живым, я буду ему полезней, и ему придется подождать других времен, если ему придет охота от меня избавиться.
После этого я выпил хорошую порцию виски и закурил сигарету. Кажется, больше я ничего не могу сделать и, начиная с этого момента, все дело в руках провидения, как сказал тип, который падал вниз головой с небоскреба.
Сигелла, конечно, не дурак, но надо сказать, что когда распределялось серое мозговое вещество, маленькому Лемми его досталось весьма изрядное количество.
Я поднял глаза и увидел себя в зеркале, стоящим у камина со стаканом виски в руке. «За тебя, Лемми!» — провозгласил я тост, — и за Миранду!» — после чего опрокинул стакан и отправился спать, так как имел уже честь вам доложить, что кровать — очень хорошее изобретение для тех, кто любит спать.
ПОХИЩЕНИЕСолнце сверкает, и я чувствую себя в отличной форме, когда сижу в машине рядом с Мирандой. На Миранде цветастое платье с небольшой накидкой и маленькая шляпка, она похожа на королеву, только красивее. Выдерживая в среднем пятьдесят миль по прекрасной дороге, я подумал, что если бы моя голова не была забита всевозможными комбинациями, я мог бы считать себя очень удачливым.
А девочка, как она радуется! Мысль, что она может вытащить меня из грязной истории, наполняет ее прямо блаженством.
В «Карлтоне» я сказал Миранде, что женщина, которая шантажирует меня при помощи моих страшно компрометирующих писем, будет очарована Мирандой, и сама Миранда должна поддерживать это очарование. После знакомства и нескольких коктейлей, когда та женщина наполнит себя алкоголем в достаточной мере, Миранде не составит труда посетить логово этой тигрицы и взять письма. Вы можете мне сказать, что это нелепые выдумки, а я отвечу, что это единственное средство водить Миранду за нос, что необходимо для дела.
Во время поездки Миранда задавала мне массу вопросов, очень интересуясь мной и, видимо, стараясь понять и разобраться, что я за человек. При этом она старалась дать мне понять, что готова при всех обстоятельствах поддержать меня, не боясь никакого риска и опасности.
Когда мы остановились перед «Брендерс Энд», на моих часах было без четверти шесть. Я видел поместья миллионеров на Лонг Айленде, под Нью-Йорком, так там было не лучше.
Это был большой дом, построенный достаточно далеко от дороги, окруженный стеной более трех метров высоты.
Мы въехали через высокие металлические ворота и поехали по аллее, которая петляла среди лужаек и закончилась перед домом. Позади дома расстилалось пространство в виде полуокружности, покрытое деревьями и кустарниками, и с каждой стороны имеются тропинки, о которых говорил мне Вилли Боско.
Сигелла и Констанция ожидали нас на площадке перед домом, а сзади них я видел множество народа. За метрдотеля выдавал себя тип по имени Чикаго Булл, которого я знал в США, где он преследовался за убийство. Дом, насколько я мог судить, был наполнен людьми: прислугой и прочими. Надо признать, что когда Сигелла что-то предпринимает, то делает это как следует.
Констанция увела Миранду, чтобы она могла привести себя в порядок с дороги, а я продолжал сидеть за рулем, когда Сигелла спустился с площадки и нагнулся к моему окошку.
— Хорошо сыграно, Лемми. Дело начинает двигаться. У меня такое мнение, что ты скоро станешь миллионером, теперь уже недалеко до этого. Тогда ты сможешь купить себе ферму в Миссури и начать возведение курятника…
— Я ничего не имею против, — со смехом ответил я, — при условии, чтобы мои куры несли золотые яйца. Это все, что мне надо, — сказав это, я снова включил мотор и объехал вокруг дома, чтобы попасть в гараж, который находился позади дома.
Поручив заботу о машине парню, который занимается делами в гараже, я внимательно осмотрел окрестности, чтобы лучше ориентироваться на местности.
Ближе всего расположена лужайка, которая имеет в ширину ярдов тридцать, с другой стороны все пространство занято лесом, а с левой стороны — небольшая аллея, исчезающая под деревьями. Неподалеку я заметил тропинку, о которой говорил мне Вилли Боско.
Так как это было приблизительно все, что я хотел увидеть, я вернулся к главному входу и вошел в дом.
Пройдя через двустворчатую дверь, я очутился в большом холле, очень красивом, стены которого были обшиты мореным дубом. Это показалось мне изящным, но холл был недостаточно хорошо освещен. Подальше, у обеих стен, были расположены два бара, вокруг которых мужчины и женщины образовали густую толпу, и с таким рвением вливали в себя напитки, как будто пили их в первый раз.
Я увидел многих людей, которые были мне знакомы, можете мне поверить. Весь этот народ был одет так, как будто они пришли на какой-нибудь прием в Белом доме. Многие из них — отборные негодяи, которые когда-либо существовали. Я знал их в США. Двое или трое из них — убийцы, кроме женщин, их единственное удовольствие — нажимать на спуск пистолета, что они и проделывают с большой ловкостью.
Было много иностранцев: в этом букете преобладали французы и немцы, было двое или трое итальянцев, которых я не знал. Можно было подумать, что Сигелла проводил заседание Лиги наций в своем гнезде.
