– Знаете что, м-р Марлоу? В удивительное время мы живем. Всего за пятьсот долларов я могу сделать так, что вы окажетесь в больнице с переломанными костями. Смешно, правда?
– Обхохочешься, – согласился я. – В вену колетесь, док? Вон как вы повеселели. Я направился к двери.
– Hasta luego, amigo, – бойко напутствовал он меня. – Не забудьте мою десятку. Отдайте медсестре.
Не успел я выйти, как он подошел к внутреннему телефону и что-то сказал. В приемной по-прежнему томились те же десять человек – или в точности на них похожих. Сестра уже была тут как тут.
– Десять долларов, пожалуйста, м-р Марлоу. Мы берем сразу и наличными.
Я зашагал к двери, пробираясь между ног пациентов. Она сорвалась с места и обежала стол кругом. Я открыл дверь.
– А что бывает, если не платят? – полюбопытствовал я.
– Узнаете, что, – злобно отвечала она.
– Понятно. Вы здесь на работе. Я тоже. Там осталась моя визитка.
Загляните в нее, узнаете, что у меня за работа.
Я шагнул через порог. Пациенты смотрели на меня неодобрительно. Так у врача себя не ведут.
Доктор Эймос Варли оказался птицей совсем другого полета. Его дом был большой и старый, в большом старом саду, в тени больших старых дубов. Этакое массивное сооружение с пышной лепниной над верандой. Балюстрада опиралась на фигурные столбики, похожие на ножки старомодного рояля. На веранде в шезлонгах сидело несколько ветхих стариков, укрытых пледами.
В двойные двери вставлено цветное стекло. Вестибюль просторный и прохладный, на натертом паркете ни одного ковра. В Альтадене летом жарко.
Она прилепилась к горам, и ветер через нее перелетает поверху. Восемьдесят лет назад люди знали, как надо строить в здешнем климате.
Медсестра в хрустящем белом одеянии взяла у меня карточку, и вскоре до меня снизошел д-р Эймос Варли. Он оказался крупным и лысым. Улыбка у него была бодрая, на длинном белом халате ни пятнышка. Двигался он бесшумно на мягких каучуковых подошвах.
– Чем могу быть вам полезен, м-р Марлоу? – Такой голос, густой и приятный, смягчает боль и успокаивает мятущиеся души. Вот и доктор, не надо волноваться, все будет прекрасно. Он, видимо, умел обращаться с пациентами ? сверху сплошной мед, под медом бронированная плита.
– Доктор, я ищу человека по имени Уэйд, богатого алкоголика, который пропал из дома. Судя по прошлому опыту, он забился куда-то в тихое заведение, где с такими умеют обращаться. Моя единственная наводка – инициал врача, буква ?В?. Вы мой третий доктор В., и я уже теряю надежду.
Он снисходительно улыбнулся.
– Всего лишь третий? Но в Лос-Анджелесе и окрестностях, наверное, не меньше ста врачей с фамилией на букву ?В?.
– Это точно, но не у всех есть контакты с зарешеченными окошечками. У вас, как я заметил, несколько окон сбоку зарешечены.
– Старики, – сказал д-р Варли грустно, и грусть его была полновесна и внушительна. – Одинокие старики, подавленные, несчастные старики, м-р Марлоу.
Иногда... – он сделал выразительный жест рукой – выбросил ее наружу, задержал в воздухе, затем изящно уронил, – так трепеща падает на землю сухой лист.?
Алкоголиков я не лечу, – тут же уточнил он. – Так что, извините...
– Прошу прощения, доктор. Вы просто оказались у нас в списке. Вероятно, по ошибке. Пару лет назад у вас были неприятности с отделом по борьбе с наркотиками.
– Вот как? – он удивился, как бы с трудом припоминая. – А, это все из-за помощника, которого я по доверчивости взял на работу. Он пробыл у нас очень недолго. Сильно злоупотреблял моим доверием. Помню, как же.
– Я-то слышал другое, – заметил я. – Наверно, плохо понял.
– А что именно вы слышали, м-р Марлоу? – Он все еще был любезен и не переставал улыбаться.
– Что вам пришлось сдать на проверку книгу рецептов на наркотики.
Я попал почти в точку. Вид у него стал не то чтобы грозный, но несколько слоев обаяния слетело прочь. В голубых глазах появился ледяной блеск.
– А откуда у вас эта фантастическая информация?
– Из крупного сыскного агентства, имеющего возможность добывать такие сведения.
– Несомненно, шайка дешевых шантажистов.
– Почему же дешевых, доктор? Они берут сто долларов в день. Во главе ? бывший полковник военной полиции. Он по мелочам не работает, доктор.
– Я ему выскажу, что я о нем думаю, – заявил доктор Варли с холодной брезгливостью, – Его имя? – Солнечные улыбки д-ра Варли померкли. Сияние дня сменилось на мрачные сумерки.
– Не подлежит разглашению, доктор. Но не берите в голову. Значит, фамилия Уэйд вам неизвестна?
– Вы, кажется, знаете, как пройти к выходу, м-р Марлоу?
Позади открылась дверь маленького лифта. Медсестра выкатила инвалидное кресло. В кресле сидел больной старик – вернее, то что от него осталось.
Глаза у него были закрыты, кожа синеватая. Он был тщательно укутан. Сестра молча провезла его по натертому паркету в боковую дверь. Д-р Варли проворковал:
– Старики. Больные старики. Одинокие старики. Не приходите сюда, м-р Марлоу. Я могу рассердиться. Когда меня сердят, я бываю неприятным. Иногда даже очень неприятным.
– Обещаю, доктор. Спасибо за прием. Ловко вы тут насобачились справлять их на тот свет.
– Что такое? – Он шагнул ко мне, и остатки меда растаяли на глазах.
Мягкие черты его лица мгновенно окаменели.
– В чем дело? – осведомился я. – Вижу, что моего клиента здесь нет.
Здесь только те, у кого уже нет сил давать сдачи. Больные старики. Одинокие старики. Ваши слова, доктор. Ненужные старики, зато у них есть деньги и жадные наследники. Вероятно, многие отданы судом под опеку.
– Вы меня раздражаете.
– Легкое питание, антидепрессанты, строгое обращение. Посадите его на солнце, уложите его в постель. Вставьте решетки в окна, на случай, если у него еще остались силенки. Они любят вас, доктор, все как один. Умирают, держа вас за руку и глядя в ваши грустные глаза. Такие искренние.
– Вот именно, – тихо и грозно прорычал он. Руки у него сжались в кулаки.
Надо было мне заткнуться. Но уж очень меня от него тошнило.
– Конечно, это грустно, – продолжал я. – Терять хорошего клиента, который аккуратно платит. Особенно, если с ним можно не слишком церемониться.
– Кто-то должен этим заниматься, – сказал он. – Кто-то должен заботиться об этих несчастных стариках, м-р Марлоу.
– Кто-то должен и выгребные ямы чистить. По сравнению с вашей, это чистая и честная работа. Пока, д-р Варли. Когда мне покажется, что я занимаюсь грязным делом, вспомню про вас. Это придаст мне сил.
– Сволочь паршивая, – процедил д-р Варли сквозь крупные белые зубы. – Шею бы тебе сломать. Я уважаемый человек и делаю благородное дело.
– Угу. – Я устало взглянул на него:
– Знаю. Только от него несет смертью.
Он так меня и не ударил. Повернувшись, я зашагал к выходу. У широких двойных дверей оглянулся, – Он не шевельнулся. Был занят – снова обмазывал себя толстым слоем меда.
Я приехал обратно в Голливуд вконец измочаленным. Обедать было слишком рано и слишком жарко. У себя в конторе я включил вентилятор. Он не добавил прохлады, просто гонял воздух взад-вперед. На бульваре за окном шумел бесконечный поток машин. Мысли у меня слиплись, словно мухи на клейкой бумаге.
Три попытки, три прокола. Только и делал, что все время беседовал с врачами.
Я позвонил Уэйдам. Голос, вроде бы с мексиканским акцентом, сообщил, что мистера Уэйда нет. Я назвал свою фамилию. Он как будто записал ее без ошибок. Сказал, что он у них служит.
Я позвонил в агентство Карне, Джорджу Питерсу. Может, у него были еще фамилии врачей. Его не было на месте. Я назвался вымышленным именем и оставил свой настоящий телефон. Время еле ползло, как больной таракан. Я чувствовал себя песчинкой в пустыне забвения. Ковбоем, у которого в обоих пистолетах кончились заряды. Три попытки, три прокола. Ненавижу число ?три?.
Приходишь к мистеру А. Без толку. Приходишь к мистеру Б. Без толку.
Приходишь к мистеру В. То же самое. Через неделю узнаешь, что надо было идти к мистеру Г. Но только ты не знал, что он есть на свете, а когда узнал, то клиент уже передумал и отменил расследование.
Докторов Вуканича и Варли можно было вычеркнуть. Варли работает слишком по-крупному, чтобы возиться с алкашами, Вуканич подонок, ходит по канату без страховки – колется прямо у себя в офисе. Сестры, конечно, знают. И кое-кто из пациентов. Чтобы его прихлопнуть, достаточно одного телефонного звонка.
Уэйд, пьяный и трезвый, близко к нему не стал бы подходить. Может, он и не ума палата – чтобы добиться успеха не обязательно быть гигантом мысли – но и не настолько глуп, чтобы связываться с Вуканичем.
Оставался последний шанс – д-р Верингер. У него и места хватало, и, вероятно, терпения. И жил он уединенно. Но между Ущельем Сепульведа и Беспечной Долиной дистанция порядочная. Как они встретились? Где познакомились? Если Верингер и вправду хозяин этого места, и у него уже есть на него покупатель, значит, он не бедствует. Это навело меня на мысль. Я позвонил знакомому, работавшему на фирме по торговле недвижимостью, выяснить, чей это участок. Ничего не вышло. Телефон молчал. У них уже кончился рабочий день.
