В памяти Даффи всплыла картина пятилетней давности. Это же одна из лавочек Ронни. Ронни, сутенера Рене. Даффи еще покопался в воспоминаниях и совершенно уверился в их правильности. Тогда у Ронни было четыре магазина. Этот, еще один рядом с Комтон-стрит, один на Фрит и один на Грик-стрит. Не выходя из образа завсегдатая здешних мест, Даффи пошел дальше по Олд Комтон-стрит. У витрины магазина потрепанный полный мужичок пытался заткнуть отверстие в витрине газетой.
— Кирпичом попали? — дружелюбно поинтересовался Даффи.
— Кирпичом? Керосинкой, черт бы их побрал.
— И кому такое в голову могло прийти? — спросил Даффи с наигранной наивностью.
— Уж точно не миссис Уайтхауз из телевизора,[16] — прямого ответа мужик так и не дал.
Даффи завернул на Грик-стрит; на подходе к магазину толпились такие же зеваки — можно было и не спрашивать. Даффи зашел в бар и позвонил оттуда Рене.
— Это я, Даффи, — начал он. — Что произошло?
— Что произошло? Ты Ронни под монастырь подвел, сука такая, вот что произошло. Какого хрена я тебя вообще впустила тогда? Ты хоть раз мне помог, скотина полицейская? А теперь из-за тебя мой Ронни все точки потерял.
— Когда это случилось?
— Час назад. На каждой точке керосинку бросили в окно. Всех клиентов распугали. Это все ты виноват, легавый.
— Я больше не служу в полиции, Рене. Откуда ты знаешь, что это как-то связано со мной? Ты сама говорила, что наш общий друг уже угрожал Ронни.
— Да, но он собирался наехать только на одну точку. А тут ты ко мне заявился с расспросами. Ну он и позвонил Ронни еще раз, всего полчаса назад, и сказал, что раньше хотел только один магазин поджечь, но после того как узнал, что я тебе помогаю, решил поджечь все четыре. Что на это скажешь?
Даффи не нашелся, но было уже неважно — Рене повесила трубку.
Он еще посидел в баре, размышляя над случившимся. Похоже было на решительное наступление. Получалось: Эдди объявляет войну по всем фронтам. К чему тогда старый трюк с керосинками? Магазин ими не подожжешь, хотя напугать можно и действует неожиданно. Подобные штучки давно вышли из моды. Это было больше похоже на методы, ну, скажем, Сальваторе. Может, у Эдди ностальгия по тем временам? Недаром же он подделывал голос под Сальваторе. Однако, скорее всего, всплески варварства давали ему новые ощущения, столь отличные от покоя зеленого кабинета, изысканной мебели, кушеток у окон, костюмов из мягкой шерсти.
Пара рюмок никак не приблизила Даффи к решению загадки, зато помогла расслабиться. Да и поразвлечься захотелось. Надо было прикарманить пару журналов из рождественских запасов Маккехни. Посидев и подумав над этим, Даффи ощутил растущее желание. Прошла почти неделя с тех пор, как будущий автор «Голубого путеводителя» прятал свои часы в знаменитую пластиковую коробку. Джек не хотел этого делать, убеждал, будто часы абсолютно бесшумные, последнее слово кварцевых технологий с цифровым дисплеем. Даффи скептически взглянул на него и твердо указал на коробку.
Даффи вдруг пришло в голову, что единственной до сих пор не исследованной особенностью местной жизни остались массажные салоны. Раз уже Маккехни, как показал пожар, оказался таким процветающим бизнесменом, от непродолжительного сеанса массажа он не обеднеет. Любой бизнесмен выделяет процент с оборота на непредвиденные расходы. Потом он может сказать, что заметил, будто Джегго завернул в сауну (а помыться ему не мешает), и пошел за ним.
Даффи вышел из бара и поискал глазами нужную вывеску на Грик-стрит. Особенно выбирать некогда, да и офис Эдди всего метрах в ста отсюда. Даффи напустил на себя надлежащий вид, перешел улицу и толкнул дверь под вывеской «Лампа Аладдина (массаж высшего класса)». В небольшом холле сидела женщина средних лет в белом нейлоновом халатике. Она приветливо кивнула Даффи. Тот почувствовал себя как в женской парикмахерской.
— Мне бы массаж, — пробормотал он. Подобную реплику приходилось произносить впервые.
— Конечно, пожалуйста. Сауну тоже будете заказывать?
— Пожалуй, нет.
— Одна девушка — восемь фунтов, девушка топлес — десять, две девушки — двенадцать, две топлес — четырнадцать, — интересно, что входит в эту сумму? Скорее всего, не так уж много.
— Сколько это по времени?
— Двадцать минут.
Неплохо, за двадцать-то минут.
— Мне, пожалуйста, две девушки топлес.
— Прекрасно. Комната номер три. Полотенце там.
Даффи протянул четырнадцать фунтов (почти по фунту за минуту — дошло до него) и двинулся мимо стойки в узкий коридор. По обеим сторонам виднелись кабинки, отделанные некрашеными досками. Вряд ли звуконепроницаемые. Свет был приглушенный.
Даффи открыл третью кабинку. Посередине стояло нечто вроде высокой узкой кушетки, на ней — матрац, одеяла и клеенчатое покрывало. Стул для одежды, с полотенцем на спинке, шкафчик, даже два, и комод с разложенными на нем баночками с косметическим маслом и присыпками. Он разделся, обернул полотенце вокруг бедер, заметив, что оно слишком короткое и хватит его либо чтобы обернуть вокруг талии, либо чтобы как следует прикрыть причинное место. Затем лег на кушетку.
В комнату, жизнерадостно щебеча, зашли девушки. На обеих были обрезанные джинсовые шортики и сандалии. У одной груди были маленькие, высокие, упругие, у другой — размером побольше, чуть обвисшие; их, наверное, специально так подбирали — чтобы угодить вкусам разных клиентов.
— Масло или тальк? — спросила одна из девушек, заводя кухонный таймер на двадцать минут.
Даффи колебался. Может, масло дольше смывается? Но с тальком, наверное, не так приятно. Масло звучит куда сексуальней.
— Масло, пожалуйста.
Девушки перевернули его на живот и начали массировать. Одна сосредоточилась на области плеч и, втирая масло, каждый раз прижималась грудью к его спине. Это была девушка с большим бюстом. Даффи чувствовал. Вторая занялась ногами, приближаясь все ближе и ближе к промежности, Даффи почувствовал давление в паху из-за эрекции.
Затем массажистки перевернули его на спину. Как только они это сделали, полотенце сползло, и тайное стало явным.
— Какой непослушный мальчик, — заметила та, что занималась ногами. — Что это у нас тут?
Даффи не нашел нужным отвечать. Девушки продолжили свое дело, втирая масло и прижимаясь грудью. Ощущение того, как масло с его тела впитывается в груди девушек, было приятное. Вообще, все казалось Даффи приятным, особенно как вторая массажистка подбиралась все ближе и ближе к его члену, то и дело задевала его рукой, что только усиливало эрекцию. Но, строго говоря, она не дотрагивалась до члена. Даффи смутно помнил, что, прежде чем они помогут ему руками, надо выполнить некую формальность. Ну да, именно: клиент должен сам это предложить. Но как лучше сказать? Наконец Даффи решился:
— Вы не могли бы продолжить?
Та, что массировала ниже пояса, отреагировала с быстротой молнии, не прерываясь:
— Помочь облегчиться?
Ну конечно, так и надо было сказать: «Помогите мне облегчиться». Даффи согласно кивнул.
— Это стоит десять.
Даффи указал на ворох одежды, девушка с большой грудью отошла, порылась в вещах, нашла кошелек и показала ему две пятифунтовые банкноты. Тем временем вторая девушка налила еще масла и принялась втирать в член и в мошонку. Уже одно это начало приносить облегчение. Верхняя массажистка принялась энергично тереться бюстом о его грудь.
— А теперь пришло время для небольшого сюрприза, — заявила нижняя девушка, — закрой глаза.
Большегрудая девица помогла ему, прижавшись грудью к лицу и двигая ею вверх-вниз, а затем мягко накрыла глаза сосками.
Даже когда девушка снизу неожиданно резко прекратила втирать масло, член все еще пульсировал и вздымался. Даффи услышал, как дверца шкафчика щелкнула, потом закрылась — интересно, что она там делает. Видимо, достает салфетки.
Соски большегрудой были плотно прижаты к его глазам. Девушка снизу еще пару раз прошлась руками по члену, намазанному маслом; затем Даффи почувствовал, как что-то аккуратно проскользнуло под яйца. Наверное, какое-нибудь восточное приспособление, чтобы усилить ощущения.
— Теперь можешь посмотреть, — сказала та, что снизу.
Соски с глаз убрали, и Даффи смог взглянуть на собственное тело. Его взгляду предстала картина, ужаснее которой видеть ему в жизни не приходилось.
У основания члена и вокруг яичек была намотана тонкая медная проволока. Там, где член переходил в живот, концы проволоки встречались и перекрещивались, заканчиваясь деревянными ручками — их держала в руках массажистка постройнее. Это была гаррота. Девица очень спокойно произнесла:
— Ни с места, легавый.
Ее напарница пересекла помещение и распахнула дверь. В кабинку вошел Большой Эдди Мартофф. Он улыбался.
