– Я подумал, что следующей жертвой Тоцци может оказаться Ричи Варга. Это достаточно безумная затея, чтобы соблазнить его.
– Не улавливаю вашей мысли, Берт.
– Тоцци думает, что он сейчас на коне. В его личной вендетте счет три ноль в его пользу. Поэтому, мне кажется, он в состоянии задумать нечто более амбициозное.
– Вроде того, чтобы убить человека, находящегося под опекой Программы обеспечения безопасности свидетелей, – иронически отозвался Иверс.
Он опять возился со своим йогуртом, заглядывая на самое дно, как будто искал чаинки.
– Но с какой стати ему затевать охоту на Варгу? Варга сотрудничает с обвинением. Многих преступников упрятали за решетку в результате его показаний. Варга оказался хорошим парнем.
Вроде тебя, Брент.
У Гиббонса пересохло в горле.
– Тоцци так не считал. Припоминаю, как он отзывался о Варге, когда тот давал показания Большому жюри: Он говорил, что Варга такая же грязная крыса, как те, кого он сдает.
– И только по этой причине вы решили, что он может начать охоту на Варгу? Звучит слабовато.
– Это было всего лишь предположение, – отозвался Гиббонс. – И, как выяснилось, не слишком удачное.
Иверс отставил йогурт в сторону и взялся за недельный отчет Гиббонса. У того возникло ощущение, будто начальник собирается разложить его по косточкам, пункт за пунктом. Что за поганец! Гиббонс заерзал на стуле. Вдобавок ко всему давал о себе знать его чертов геморрой.
Но как раз когда Иверс уже намеревался что-то сказать, у него на столе зазвонил местный телефон. Он снял трубку.
– Давайте его сюда.
Через пару секунд дверь открылась, и вошел Билл Кинни. Гиббонсу бросились в глаза его темный галстук и в тон ему подобранный носовой платок, торчащий из кармашка синего блейзера. Престолонаследник Иверса, главный претендент на начальственное место, подумал Гиббонс, но тут же сообразил, что это дает о себе знать его собственное дурное настроение. Кинни был совсем не так плох.
Иверс указал ему на стул рядом с Гиббонсом.
Кинни улыбнулся одними уголками губ и, садясь на место, кивнул Гиббонсу.
– Берт, ваше расследование идет слишком медленно. Тоцци необходимо найти, прежде чем он сумеет нанести очередной удар. Я решил поэтому подсоединить к вам Билла. Вы будете работать вдвоем.
Иверс внезапно заговорил столь внушительно, словно обращался к целому полку новобранцев. Гиббонс понимал, что все это делается для Кинни.
– Билл, я поручаю вам изучить отчет Берта и прочесть досье Тоцци. Затем посоветуйтесь с Бертом и прикиньте, не возникнет ли у вас новых подходов к проблеме. Дело крайней важности и срочности, поэтому, Билл, можете делать все, что захотите, лишь бы Тоцци был найден. Теперь вы становитесь в этом деле напарниками.
Кинни бросил на Гиббонса сочувственный взгляд. Последняя фраза Иверса была ударом ниже пояса. До сих пор можно было понять, что дело остается за Гиббонсом, хотя Кинни и придали ему в помощь. Заявив, что они отныне являются напарниками, Иверс перечеркнул тем самым верховенство Гиббонса.
– Я преисполнен глубочайшего почтения к проверенным на практике методам расследования, – продолжил Иверс. – Именно благодаря им Бюро и составило себе имя в дни Гувера. Но вам не следует пренебрегать преимуществами современной технологии. Для этого в Вашингтоне имеются лаборатории. Используйте их по назначению. Теперь о досье. Не думайте, что наш архив – это собрание разрозненных рапортов по самым различным поводам. Теперь, когда все заложено в компьютер, досье должны сами работать на вас. Проявите побольше изобретательности в универсальном поиске. Вас могут ждать неожиданные находки. Поговорите с Хайесом. Он тоже сможет вам помочь.
Гиббонс был в ярости. Весь этот дерьмовый спектакль давали для него, чтобы продемонстрировать, в какую рухлядь он превратился. За тридцать лет работы в Бюро еще никто не пенял ему «проверенными на практике методами», как Иверс назвал их. Проверенные на практике методы приносили результаты. Всегда приносили – и будут приносить впредь. Проверенным на практике методом он уже нашел Тоцци, ничтожества вы паршивые.
Кинни сидел, скрестив руки на груди. Гиббонсу было понятно, что даже его новому напарнику неприятно слушать этот вздор. Иверс использовал его в качестве зрителя и слушателя, потому что у начальника не хватало духу выложить все это Гиббонсу с глазу на глаз. Бесхребетная медуза.
Иверс уселся прямее и сложил руки на столе. Он выглядел сейчас политиком, выступающим по ТВ с обращением к избирателям.
– Билл, я надеюсь, что вы сумеете ввести Берта в курс дела относительно новшеств, появившихся в Бюро с тех пор, как он ушел на пенсию. Берт, я надеюсь, что Билл сумеет удержать вас от трудоемкой и бесплодной возни вроде истории с делом Варги. Вы вдвоем составите отличную команду. Сочетание опыта и знаний.
Уставившись на Кинни, Иверс кивнул ему, как будто благословляя на удачный брак.
– Какие-нибудь вопросы? – осведомился Иверс.
Гиббонс думал, что Кинни непременно выскочит с вопросом, чтобы продемонстрировать шефу блеск своего ума. Но Кинни промолчал, и на Гиббонса это произвело хорошее впечатление.
– Мы закончили? – поинтересовался Гиббонс.
– Берт, мы не закончим, пока вы не поймаете Тоцци.
Умный все-таки ублюдок.
– Что ж, тогда пойду займусь своим делом. – Гиббонс встал. – Билл, поговорим позже.
И он стремительно пошел к двери.
– Результаты, Берт! – крикнул ему вдогонку начальник. – Главное – результаты.
Гиббонс грохнул за собой дверью и отправился на поиски единственно возможного лекарства.
* * *
Справившись с насущной проблемой. Гиббонс вернулся к письменному столу в кабинете, в котором стояли столы и других специальных агентов. Столы были поставлены в один ряд и, как правило, пустовали, потому что специальные агенты проводили большую часть времени вне конторы. С тех пор как Гиббонс ушел в отставку, здесь, однако, произвели перестройку, сделав для каждого агента своего рода выгородку. Новый порядок пришелся Гиббонсу не по душе. Чего ради создавать здесь такой интим? Чтобы в носу ковырять, что ли? Бабу сюда приводить? Если уж тебе понадобилось укромное место, то ищи его вне конторы. Так или иначе, раньше бывало достаточно одного взгляда по сторонам, чтобы выяснить, кто есть, а кого нет на месте. Теперь же ты слышал со всех сторон неясные бесплотные голоса и ничего не видел. Кабинет превратился в крысиный лабиринт – и чего ради? Еще одна причина посмеяться над идиотизмом Иверса.
– Берт?
Гиббонс поднял голову. У входа в его клетушку стоял Билл Кинни.
– В чем дело?
Гиббонс умел произносить такие невинные на слух фразы так, что они звучали призывом убираться к такой-то матери.
Он знал это, но не считал нужным избавляться от этого недостатка.
Кинни сел в мягкое коричневое кресло под кожу, единственное, что мог предложить посетителю Гиббонс.
– Не понравился мне сегодняшний спектакль. – Кинни говорил, понизив голос и избегая называть Иверса по имени. – И противно и глупо. Просто отвратительно.
Гиббонс взял скрепку и принялся раскручивать ее. А раскрутив, взял двумя пальцами, как крошечное копье.
– Да, дерьмом попахивало.
– И не понравилось мне, как он меня подставляет и выставляет. – Кинни подался вперед, опершись локтями о колени. – Тоцци был вашим напарником, и это ваше расследование. Я не собираюсь лезть в ваши дела. Да у меня и собственных полно, через самый край.
– А ему вы об этом сказали?
Кинни кивнул.
– Он ничего и слушать не стал. Мне кажется, главная его забота – как бы вас побольше зацепить.
– На это он мастер.
Гиббонс превратил скрепку в латинскую букву L.
– А что, если мне заняться сбором компьютерной информации на Тоцци, не мешая вам проводить расследование? Только введите меня в курс дела, чтобы он при случае не загнал меня в угол. А больше мне ничего не нужно.
– Звучит хорошо.
– Вот и отлично. – Кинни улыбнулся. – Договорились, Берт.
– Договорились.
Гиббонс даже подумал, не сказать ли Кинни, что он терпеть не может, когда его называют Бертом.
Кинни вытащил из кармана свои золотые часы в форме стоп-сигнала и поглядел на циферблат.
– Ах ты дьявол! Мне надо бежать. – Защелкнул часы и поднялся с места. – Встретимся за ленчем.
После его ухода Гиббонс задумался над выражением «встретимся за ленчем». Звучало оно, как фраза из журнала мод. Он представил себе женщину в узкой юбке и в шляпе с полями шире, чем пицца, которая пощипывает, но есть на самом деле не хочет. Кинни парень что надо, подумал Гиббонс. Ладно, пускай пока называет его Бертом.
Вернувшись вечером домой. Гиббонс открыл пиво и принялся готовить себе на ужин то, что другой назвал бы завтраком, – яичницу из трех яиц, несколько ломтиков ветчины, тосты из ржаного хлеба. Он бы еще и картошки пожарил, но слишком много возни, и все равно она не получится такой же вкусной, как в ресторане. Радио в кухне было настроено на станцию, передающую классическую музыку, соната Листа хорошо звучала под аккомпанемент шипящей сковороды. Музыка напомнила Гиббонсу о затейливых венских пирожных, украшенных завитушками крема и полосками глазури.
