— Вы сказали им, что вы моя гувернантка? — Она все еще пережевывала эту мысль.
— Боюсь, что, если бы я сказала им правду, они меня не впустили бы, — объяснила я. — Полиция не любит пускать частных детективов в свои заповедники... Что произошло?
На ее лице вновь появилось скорбное выражение.
— Вы видели машину снаружи? — Я кивнула. — Это был мой отец, они убили его.
— Ты видела, как это случилось?
Она покачала головой и коснулась рукой носа и лба. По ее щекам заструились слезы.
— Я слышала выстрелы, — жалобно сказала она.
В комнате стояли кушетка и стол с несколькими журналами на нем. По обеим сторонам окна, выходящего на южную лужайку, — два кресла с тяжелыми подлокотниками. Я пододвинула их к столу и посадила Джилл в одно из них. Сама же уселась в другое, напротив.
— Прости, может, это и бестактно, ноя должна задать тебе несколько вопросов о случившемся. Но спешить с этим мы не будем, если хочешь, поплачь вволю.
Ее рассказ перемежался всхлипами.
— Мой папа обычно уезжает на работу между семью и семью тридцатью, — сказала она. — Иногда — раньше. Если в банке какая-нибудь особенно срочная работа. Я обычно еще спала, когда он уезжал. Люси готовила ему завтрак, а когда вставала я, она кормила и меня. Мама завтракает кофе и тостом в своей комнате. Она всегда на диете.
Я кивнула, давая понять, что не только запоминаю эти подробности, но и знаю, зачем она их рассказывает.
— Но сегодня ты не спала?
— Нет, — согласилась она. — Только вчера мы похоронили Пита, и у меня было так тяжело на душе, что я не могла спать — только чуть-чуть дремала. — Она перестала плакать и постаралась говорить более спокойным голосом. — Я слышала, как папа встал, но не пошла завтракать вместе с ним. В последнее время он был такой странный, и я боялась, что он скажет что-нибудь очень нехорошее о Пите. — Вдруг она разрыдалась. — Я не пошла с ним завтракать, а теперь он мертв, и у меня больше никогда не будет такой возможности. — Слова вырывались у нее короткими фразами, между всхлипами, и она повторяла их вновь и вновь.
Я взяла ее за руки.
— Я знаю, как это тяжело, Джилл. Но ведь ты не спасла бы его, если бы позавтракала с ним. — Я похлопывала ее по рукам, но ничего больше не говорила. И только когда рыдания немного утихли, я наконец сказала: — Расскажи мне, что случилось, моя лапочка, и мы подумаем с тобой, что мы можем предпринять.
Она собралась с духом и сказала:
— Рассказывать почти нечего. Моя спальня наверху. Я подошла к окну и смотрела, как он выезжает на улицу. — Она сглотнула, но тут же продолжила: — Самой улицы за кустами не видно, да и из моего окна не все видно, но по шуму я поняла, что он выехал на улицу и повернул к Шеридан. — Я поощрительно кивнула, все еще крепко держа ее за руки. — Я уже хотела вернуться к кровати, раздумывая, не одеться ли мне, когда услышала все эти выстрелы. Только... Только я не знала, что это выстрелы. — Она аккуратно смахнула две только что выступившие слезы. — Это было ужасно. Я услышала треск разлетающегося стекла, затем визг шин — так бывает, вы знаете, когда слишком крутой поворот, — и я подумала, уж не случилась ли авария. Он был в таком взвинченном состоянии, что мог поехать по Шеридан-роуд и сбить кого-нибудь.
Я сбежала вниз, как была в ночном халате, и тут откуда-то сзади прибежала Люси. Она кричала, чтобы я поднялась наверх и оделась, но я побежала прямо к машине. — Она вся сморщилась, борясь с подступающими слезами, закрыла глаза. — Это было ужасно. Папа, весь в крови, лежал на руле. — Она покачала головой. — Я все еще думала, что это несчастный случай — столкновение, но я не видела другой машины. Я подумала, что они, может быть, удрали, те, с визжащими шинами, но Люси, видимо, догадалась, что его застрелили. Во всяком случае, она не позволила мне подойти к автомобилю — я была босиком, — к этому времени кругом собралось уже много других машин, и Люси попросила кого-то вызвать полицию. Она хотела, чтобы я шла домой, но я не соглашалась до прибытия полиции. — Она глубоко вздохнула. — Я не могла оставить его одного, совсем одного...
— Конечно, моя ласточка. Ты поступила совершенно правильно. А твоя мама вышла из своей комнаты?
— Нет. Когда приехала полиция, мы вернулись в дом, и тогда я вспомнила о вас и позвонила. Но мне пришлось повесить трубку. — Я кивнула. — Люси разбудила маму и обо всем рассказала, мама заплакала и пошла ко мне. Когда она вошла, мне пришлось повесить трубку.
— Значит, ты не видела людей, которые убили твоего отца? — Она покачала головой. — А полиция считает, что убийцы были в отъехавшей машине?
— Они все время говорят о взрывном устройстве. А я думаю, что никакого взрывного устройства не было.
Я кивнула.
— Вполне разумно. А теперь я хочу задать тебе важный вопрос. Ты позвала меня, чтобы я тебя утешала и поддерживала, что я с удовольствием сделаю, или ты хочешь, чтобы я что-нибудь предприняла?
Она удивленно уставилась на меня своими серыми глазами, которые уже слишком много видели для ее лет.
— А что вы можете сделать? — спросила она.
— Ты можешь нанять меня как детектива, чтобы я нашла убийц твоего папы и брата, — сказала я деловым тоном.
— Но у меня же нет денег, только на карманные расходы. Когда мне исполнится двадцать один год, я получу свою долю наследства, но сейчас мне только четырнадцать.
Я рассмеялась:
— Не огорчайся. Если ты хочешь меня нанять, принеси мне доллар, и я дам тебе расписку, и это будет означать, что ты меня наняла. Но тебе придется поговорить об этом со своей матерью.
— Мои деньги наверху, — сказала она, вставая. — Вы думаете, что папу убил тот же человек, который убил и Пита?
— Не исключено, хотя у меня пока нет никаких достоверных свидетельств.
— Но может быть, этот человек хочет уничтожить всю нашу семью?
Я задумалась. Конечно, такую возможность нельзя было исключать, но это был уж очень драматический способ расправиться со всем семейством, к тому же и очень медленный.
— Навряд ли, — сказала я наконец. — Такое предположение имеет под собой некоторые основания, но ведь если бы они хотели расправиться со всей семьей, почему бы им не сделать этого вчера, когда вы были в машине все вместе.
— Я пойду за деньгами, — сказала Джилл, направляясь к двери. Как раз в этот миг холл пересекала Люси.
— Так вот ты где, — резко сказала она. — Твоя мама хочет тебя видеть, а ты спряталась здесь. — Она заглянула в комнату. — Да еще уединилась с этой сыщицей. Уходи, — сказала она, обращаясь ко мне. — У нас и без того тут достаточно бед, чтобы накликать новые.
— Извините, Люси, — сказала Джилл тоном совершенно взрослой женщины. — Мисс Варшавски здесь по моему приглашению. И она уйдет, только если я попрошу ее об этом.
— Посмотрим, что скажет на это ваша мать, — едко сказала Люси.
— Я сама с ней поговорю, — резко возразила Джилл. — Подождите, пожалуйста, пока я принесу деньги, — добавила она, обращаясь ко мне.
После ухода Джилл Люси сказала:
— Я только знаю, что мистер Тайер возражал против вашего присутствия здесь; и я думаю, что бы он сказал, если бы увидел вас...
— Мы обе знаем, что он уже ничего не может сказать, — перебила я. — Но если бы он откровенно рассказал мне или кому-нибудь другому, что именно его заботило, вполне вероятно, он не погиб бы сегодня утром... Послушайте. Я испытываю к Джилл большую симпатию и очень хотела бы ей помочь. Она позвонила мне сегодня утром не потому, что нуждалась во мне как в частном детективе, боюсь, она и понятия не имеет, что это такое, но потому, что нуждается в моем участии. Вы не думаете, что она здесь одинока?
Люси посмотрела на меня с кислым видом.
— Возможно, мисс детектив, возможно. Но если бы Джилл лучше относилась к своей матери, возможно, и та тоже относилась бы к ней лучше.
— Понятно, — сказала я сухо.
Тут как раз возвратилась Джилл.
— Ваша мать ждет вас, — резко напомнила Люси.
— Я знаю, — выкрикнула Джилл. — Сейчас я к ней пойду.
Она вручила мне доллар, и я с серьезным видом написала расписку на листке своего блокнота. Люси, стянув губы в тонкую щель, следила за всем этим с разгневанным видом. Как и в субботу, мы прошли через длинный холл. Миновав библиотеку, мы оказались в задней части дома.
Люси открыла дверь слева и сказала:
— Вот она, миссис Тайер. А с ней эта ужасная женщина-детектив, которая вымогает у нее деньги. В субботу мистер Тайер вышвырнул ее из дома, но она опять здесь.
Стоявший возле двери патрульный окинул меня удивленным взглядом.
— Люси, — взъярилась Джилл. — Это ложь.
Она прошла мимо высказывавшей ей свое осуждение женщины прямо в комнату. Я стояла за Люси, глядя через ее плечо. Комната была восхитительная, сплошь застекленная с трех сторон. На востоке большое окно выходило на озеро, на севере можно было видеть чудесную лужайку с зеленым теннисным кортом. Комната была обставлена плетеной бамбуковой мебелью с веселого вида желто-красными подушками, торшерами; пол был затянут паласом. Множество растений и цветов придавало комнате сходство с оранжереей.
