Они обменялись взглядами, затем она достала из кармана несколько листков бумаги и разложила их на столе. То были бланки — шесть из компании «Джеррити тракинг», в каждом зарегистрировано взятие напрокат на неделю одного грузовика. Остальные четыре ордерных чека были выписаны компанией «Уотертайт картон». Даты старые, все эти бланки заполнялись много лет тому назад.
Я просмотрел их, пожал плечами и спросил:
— Ну и как прикажете это понимать?
— Ваш друг брал напрокат эти грузовики и купил эти коробки. На свое имя.
— Крупная сделка! Он работал на Понти, и тот давал ему разного рода поручения. Возможно, все эти грузовики и коробки использовались в хозяйственных целях. Почему бы вам не спросить самого Лоренцо?
— Сами знаете, что он нам ответит, — сказал Гомер.
— Догадываюсь. Он ведь не такой воспитанный и милый парень, как я.
— Мистер Хаммер, — перебил меня Гомер, — у вас есть какие-либо соображения на тему того, что перевозил ваш друг в этих грузовиках?
— Конечно! — ответил я.
Оба они так и подались вперед, не сводя с меня глаз.
— Стоит взглянуть на даты, и сразу становится ясно, что происходило это в то время, когда Лоренцо Понти строил свой дом в горах. И Дули перевозил туда мебель и прочие нужные вещи. — Физиономии у них так и вытянулись от разочарования. — С чего это вы вообразили, что он перевозил в них именно деньги?
Игроки в покер из них были никудышные. Ведь как раз деньги они и имели в виду. И догадка о том, что как раз в это время Понти переезжал в новый дом, пришла ко мне чисто спонтанно, но как нельзя более кстати. И потом, если бы дону понадобилось спрятать огромную кучу денег, он бы наверняка использовал переезд как очень удобный предлог. Это было бы вполне логично.
Оба они отказались от еще одной чашечки кофе, а потому я выпроводил их и сразу же позвонил Пату на работу. Он рассмеялся, услышав, что только что произошло, потом спросил, где я сегодня обедаю. Произнес он это многозначительным тоном, из чего я сделал вывод, что встретиться надо. И сказал, что буду ждать его ровно в полдень в забегаловке, где подают столь любимую им пиццу. Этой самой пиццы я съел только малюсенький кусочек и запил его кофе. Пат доел все остальное, запил холодным светлым пивом «киллер», потом, страшно довольный, откинулся на спинку стула.
— Похоже, наш Дули идеально поставил дело, мафиозный бизнес развивался своим чередом. Наши ребята знали, что там творится что-то неладное, но поскольку почти никакой стрельбы и разборок не происходило...
— А как насчет той перестрелки в доках? — резко перебил его я.
— Для нас то была полная неожиданность. Мы не смогли предвидеть... Они приписывают это внезапной вспышке враждебности между кланами. Считают обыкновенной стычкой, которую затеяли юнцы, горячие головы. Но никаких причин и объяснений нет до сих пор, и уж сам-то Понти наверняка будет держать пасть на замке. Он нам сказал только: «Сами знаете, ребята, такое у нас случается...»
— Что у тебя на уме, Пат? — спросил я.
Он знаком попросил официанта подать еще кофе. Я покачал головой.
— За последние два года между молодыми членами семейств вдруг вспыхнула пылкая дружба. Нет, не то чтобы они так друг друга обожали, этого не скажешь. Просто появилось нечто общее, связующее.
— Еще бы! Ведь их интересует только одна вещь на свете — деньги.
— Они наняли какого-то гениального типа, провести для них розыскную работу. Почти все эти ребятишки получили чертовски хорошее образование и знают, где найти настоящего специалиста.
— И предъявить им какое-либо обвинение нельзя, — заметил я.
— Именно.
Ему принесли кофе. Он распечатал несколько пакетиков с заменителем сахара и высыпал в чашку.
— Нам известно, что у них имеется офис, до потолка набитый разным компьютерным оборудованием. Мы месяца три следили за этим местом и выяснили, что там работают на мафию двадцать семь высококвалифицированных специалистов. Для чего и зачем — пока не совсем ясно. А потому мы решили нанести им дружеский визит, подкрепленный ордером, подписанным судьей, и как следует обшарить это гнездышко.
— Тебе не полагалось бы говорить мне этого, Пат.
— Знаю, приятель. Но ведь прежде ты, я и Дули были вместе. И что бы ты там ни вытворял, для меня ты останешься тем же другом, что и раньше.
— Когда собираетесь устроить там шмон, Майк?
— Какая разница? Тебя все равно с собой не возьмем.
— Тогда к чему все эти разговоры о дружбе?
— О... Но я же говорю о чисто духовных отношениях.
— Феды тоже будут?
— От них не отвертеться.
— Но ведь ордер на обыск выдается вам.
— Конечно. А информацией мы делимся. И чешем им спинки.
Я спросил:
— Когда посвятишь меня в детали, Пат?
— Как только получу информацию и увижу, что она не секретна. — Он взял чашку и залпом допил кофе. — Все же интересно, почему это я так всегда с тобой откровенничаю?
Я кивнул.
— И я задаюсь тем же вопросом.
Пат вытер губы салфеткой и встал.
— Любопытно все же знать, чем ты собираешься заняться.
Я ответил:
— О... — оплатил счет, и на улице мы распрощались.
* * *
Билли Артист был мелкорослым и тощим созданием с каким-то странным детским голоском и неукротимым пристрастием к любому виду спиртного. И почти всегда полным отсутствием денег на приобретение оного. Работенка, которую я подкинул ему, была не слишком обременительна и позволила бы проторчать, не выходя из бара, целую неделю, при условии, если он распорядится выплаченным мной гонораром соответствующим образом. Все утро я втолковывал Билли Артисту роль, которую ему следовало сыграть, и когда убедился, что он приблизительно усвоил задание, мы уселись в такси, поехали по известному мне адресу, и я, дойдя до телефона-автомата, набрал номер.
Билли Артист понятия не имел, с кем говорит, но произнес все быстро и четко голоском двенадцатилетнего уличного мальчишки, который страшно запыхался и взволнован. Он даже не стал дожидаться, что ему ответят. А произнес он следующее:
— Уго... Уго, это ты? Знаешь то место, где обычно собираются ваши ребята? Так вот, там за ним следит какой-то парень. Черт его знает, может, и ворвется. Просто решил тебя предупредить, на всякий пожарный. Ведь мы как-никак соседи. Так что тебе лучше подъехать самому, Уго... — Тут он сделал паузу, и я услышал, как на другом конце линии что-то кричит Уго. Но, переведя дух. Билли Артист добавил: — Ой, вроде бы он прямо на меня смотрит! Ладно, пока, надо сматываться!..
Он повесил трубку, а я протянул ему деньги, завел за угол, подождал, пока он не скроется из виду, и сел в то же такси. Ждать пришлось недолго. Уго Понти выехал из своего гаража в темно-синем «Бьюике», резко, с визгом шин, развернулся и поехал по улице. Мой водитель следовал за ним. В Нью-Йорке полным-полно желтых такси, и все они похожи, как близнецы. Нам удалось даже пару раз поравняться с синим «Бьюиком», и я хорошо разглядел сердитую физиономию принца местной мафии.
Мы доехали до Гринвич Виллидж. Район сильно изменился за последнее время. Бизнес и деньги вдохнули в него новую жизнь, старые полуразрушенные дома заменялись новыми. У обочины нашлось место для парковки. Уго затормозил и выскочил из машины. Я проехал еще квартал, расплатился с водителем, вышел и увидел, как Понти, осмотревшись по сторонам, нырнул в какой-то узкий проход между домами и исчез. Там оказалась дверь из тяжелого толстого дерева, такие делали в прошлом веке; правда, замок был вполне современный, и справиться с ним не составляло особого труда. Я вошел, спрятался внизу, в холле, и стал ждать. И вскоре дождался. Увидел, как Уго сбегает вниз по ступенькам с искаженным от ярости лицом. Выйдя, он огляделся, удрученно покачал головой и сел в машину, по всей видимости, кляня на чем свет стоит «мальчишку», который якобы знал его и передал ложную информацию.
Замок, как я уже говорил, был довольно прост, и вот я затворил за собой дверь и запер ее. Из холла наверх поднималась старомодная лестница с широкими ступенями и резными перилами. Подниматься выше второго этажа не пришлось. Дорогу преграждала гора пустых картонных коробок и прочего хлама. А потому я, снова воспользовавшись своим инструментом, занялся дверью слева. Через круглое оконце в стене на площадку просачивалось достаточно света, и вот минуты через две я уже оказался внутри.
Здесь понадобился фонарик. Окна были занавешены черным, и все, что здесь происходило, оставалось тайной для непосвященных. Топорно сработанные столы из клееной фанеры, дешевые стулья и коробки из-под содовой, используемые в качестве табуретов. А также картонные коробки, набитые разного рода бумагами, что прогонялись через компьютеры, и груды других бумаг, уже прошедших через принтеры и ксероксы, — все это было беспорядочно свалено вдоль стен. Повсюду, куда ни глянь, самая дорогая и совершенная техника, и, судя по количеству бумаг, без дела она тут не простаивала.
