– А парни с миноносца?
– Если Шутц не соврал, и адмирал Каунт Гильберт – его человек, они сделают в точности то, что пожелает Шутц.
– Нужно рассказать все это Энди, – говорю я.
– И надеть штаны, – добавляет Майк. – Мне уже изрядно надоело разыгрывать из себя нудиста. И потом, это мешает бегать.
– Наше счастье, – говорю я в заключение, – что нам не пришлось лазать по деревьям.
XXIX. Сигмен принимает решение
Мы снова в компании Сигмена и его парней. Майк заканчивает рассказ о наших приключениях. Обер Джордж завистливо подталкивает меня локтем.
– Вы говорите, они были рыжие?
– Как пламень, Обер.
– Здорово, – говорит он. – Если бы моя жена не была ревнивой венгеркой, я бы попросил папашу Шутца прислать мне парочку красоток.
– И тебе не стыдно? – говорит Джеймсон. – Женатый человек!
– Совершенно верно, – соглашается Обер. – Раз женатые люди берут на себя ответственность, значит, они в качестве компенсации должны получать какие–то преимущества.
– Это отвратительно, – продолжает Джеймсон. – Я люблю только мужчин.
– Лучше уж сдохнуть, чем попасться тебе в лапы, – говорит Обер.
– А ты совсем не в моем вкусе, – отвечает Джеймсон. – Мистер Бэйли мне больше бы подошел.
– Хватит шутить, – говорю я все еще вполголоса, чтобы не мешать Энди и Майку. Они только что прекратили шушукаться.
– Так, – говорит Энди. – В общем, все идет как надо.
– Все идет как надо, – повторяет Майк. – Что, если мы пойдем чем–нибудь подкрепиться? Шоколад и бисквиты – это очень мило, но я бы предпочел дюжину бифштексов с сыром и яйцами.
– Кончайте, Майк, – говорю я – Не заикайтесь о недоступном. Я бы сейчас съел свою собственную мать с двумя ломтями хлеба.
– Скажите, – говорит Обер, – если она похожа на вас, ваша мать, не могли бы вы меня ей представить?
Этому чертову Оберу прямо невтерпеж.
– Патрон, – обращается он к Энди, – мне бы очень хотелось навестить домик папаши Шутца, прежде чем сволочные матросы уведут у нас из–под носа этих куколок.
– Дети мои, – говорит Сигмен. – Не знаю, что нам делать дальше. Нужно вернуться в лагерь и предупредить тех двоих, которые там остались А затем подождать прибытия миноносца… Что там такое?
Какой–то парень только что появился на дороге. Мы все сидим полукругом на траве… Погода стоит замечательная: легкий ветерок, цветы источают прекрасный аромат…
– Господин Сигмен? – спрашивает пришелец. Вид у него не воинственный. Джеймсон и Обер одновременно встают и занимают позиции у него по бокам.
– Это я, – говорит Энди.
– Доктор Шутц поручил передать, что для вашего отдыха приготовлено восемь комнат, и вы можете ими воспользоваться на любой срок. Сейчас прибудет машина…
Сигмен слегка краснеет, затем, мужественно приняв неудачу, поднимается.
– Хорошо, – говорит он. – Пошли, ребята.
– Машина уже подъезжает, – говорит посыльный. – Оставьте багаж.
– Идет, – кивает Сигмен. – Мы следуем за вами. Мы вновь идем той же дорогой. «Дефекты внешности» уже исчезли, видимо, в силу предупредительности чудака доктора Обер не может удержаться на месте.
– Скажите, мистер Бэйли. Как вы думаете, не сочтут ли они меня слишком невзрачным, эти рыжухи?
– Да нет, Обер.
Я совершенно не представляю, понравится ли он им, хотя думаю, что да. Но мысль о вкусной еде и теплой постели улыбается мне гораздо больше, нежели вся эта возня с голыми задницами. Я расквитался с ними на несколько дней вперед.
Ко мне подходит Майк.
– Посмотрим, – говорит он.
– Что посмотрим?
– Что получится с матросами с миноносца.
– Там должны быть красивые парни, – говорю я.
– Да, – отвечает он. – Но есть также совсем жалкие и уродливые.
– Я уверен в том, что говорю, Майк. Чем они будут некрасивее, тем больше у них шансов понравиться. Посмотрим, что выйдет с Обером, который не так уж плох, но весит всего сорок пять килограммов и похож на меленькую блошку. Да они его живьем сожрут. Это точно, дружище Майк. Я говорю вам: они будут зубами рвать друг у дружки этих самых уродов.
Мы подходим к вилле, и в этот момент раздается сирена корабля. Энди подскакивает на месте.
– Миноносец, – говорит он. – Ребята, поспешим сделать выбор. В конце концов, дело улажено, мы ничего не сможем поделать против Шутца. Но мы можем зато показать этому флотскому сброду, что парни из ФБР обслужены первыми. Поторопитесь–ка, дружочек, – обращается он к нашему гиду, подталкивая его перед собой.
Мы с Майком устремляемся в первых рядах.
– А где кухня? – спрашиваю я у гида.
– Сюда. Обойдите дом с другой стороны.
Я хватаю Майка за руку, и мы бежим в указанном направлении. Остальные спортивным шагом заходят в дом.
– Что с ними будет? – говорю я Майку.
– Сами же надают себе по мозгам, – отвечает он. – Ну, а остальное – это уж не наша забота…
XXX. Моряки держат марку
Мы с Майком оказываемся в огромной кухне, приспособленной для приготовления жратвы самое меньшее человек на пятьсот. Майк останавливается перед холодильником и падает на колени, чтобы возблагодарить Господа… Это не занимает много времени, и вскоре он встает на ноги и открывает эмалированную дверцу агрегата.
Я облизываюсь, глядя на содержимое. Этого вполне достаточно, чтобы восстановить силы. Лангусты, холодная рыба, заливное из куры, молоко… Великолепно! Мы вытаскиваем что попадает под руку и начинаем жевать.
Так проходят полчаса, сопровождаемые легким шумом жующих челюстей и удовлетворенным цоканьем. Затем Майк набирает в легкие воздух.
– Мне кажется, все это кончится ничем.
– Прекрасный конец, – говорю я. – Что может быть лучше?
– Что будет делать Сигмен?
– Ничего. Впрочем, посмотрим.
– Парни с миноносца не задержатся?
– Они, должно быть, уже здесь. Тем временем входит человек в белом.
– Бокански, – обращается он ко мне. – Это вы?
– Это он, – указываю я на Майка.
– Энди Сигмен сказал, что вы его замещаете, – продолжает человек, оборачиваясь к Майку.
– Он что, очень занят? – спрашивает тот.
– Он совершенно взбесился, – спокойно заявляет человек. – Взял четырех девиц сразу, и все четыре сейчас молят о пощаде. Но он запер дверь.
Я смотрю на Майка с гордым видом.
– А!? – говорю я. – Вот это шеф!
– Я все понимаю! – уверяет человек. – Тут один моряк передал мне послание для Сигмена. Он ждет ответа. Так я даю его вам?
– Дквайте, – говорит Майк, протягивая руку за бумагой.
На бумаге – печать Адмиралтейства и подпись Каунта Гильберта: «Приказываю Энди Сигмену и его людям поступить в полное распоряжение доктора Маркуса Шутца или его представителей и принять все необходимые меры для оказания помощи в его работе, которая чрезвычайно важна для дела Национальной Обороны. Согласно данному приказу им будут предоставлены все полномочия».
– Как я и говорил, Майк, – констатирую я – Как только люди Шутца попадают в правительство, работать на них означает служить своему отечеству. И когда Поттар и Каплан тоже окажутся там, на них будут смотреть как на врагов.
– Боже мой! – вздыхает удрученный Майк. – Хорошие же настанут для нас денечки…
– Ну же, Майк. Возьмите себя в руки. Теперь вы командуете парадом.
Майк выпрямляется.
– Моряк еще здесь? Пусть войдет, – говорит он человеку, принесшему послание.
– О'кей, – отвечает тот, выходит и через секунду возвращается в сопровождении отвратительной маленькой обезьяны в морской форме.
– Вам известно, что вы подчиняетесь мне? – спрашивает Майк.
– Нас предупредили, – отвечает человек, отдавая честь.
– Тогда. – начинает Майк, смотрит на меня и колеблется. – Тогда, – повторяет он, – приведите двадцать пять самых красивых моряков и двадцать пять самых уродливых. Пусть они выстроятся во дворе и ждут приказаний.
– Есть! – отвечает моряк, отдает честь и уходит, печатая шаг.
– А вы, – обращается Майк к посыльному, – соберите пятьдесят самых красивых девиц в саду возле виллы. В рабочей одежде.
– Так точно! – говорит человек. – Серию К?
– Серию К.
Человек удаляется, а Майк вытирает лоб.
– Так вот, Рок, – говорит он. – Я хочу кое–что выяснить. Этот опыт, мне кажется, особенно важен для помощи в работе Шутца.
– Сколько им понадобится времени, чтобы собраться? – интересуюсь я. – Я бы хотел знать, как все это произойдет.
– Мне страшно, – говорит Майк. – Мне очень страшно, дорогой Бэйли.
Мы выходим на улицу. Погода удивительная. Пальмы чуть колышутся, от цветов рябит в глазах – так ярко пестреют они под палящими лучами солнца.
Девицы начинают выходить Голые, разумеется… Партиями по четыре–пять совершенно одинаковых экземпляров… Рыжие похожи на тех, с кем мы имели дело сегодня утром… Брюнетки. Блондинки. Все как на подбор и красивы до такой степени, что любой голливудский продюсер с ума сошел бы от зависти.
