Подпрыгнув на макушке волны, женщина чуть было не выпрыгнула на берег, но тут же, резко развернувшись, весело улыбнулась и помахала нам рукой.
– Глядите! Да глядите же! – орал тот бандюга. – Да она же голая!
Я не отрываясь глядел на Марию Кармен, быстро уменьшающуюся в размерах.
Лодка сделала вираж, и все повторилось один к одному. Я не мог поверить своим глазам. Торпеды пялились на нее как бараны, даже Скрежещущий Голос. Он так и не отпустил мою рубашку, в другой руке он держал на уровне моей груди кольт. Рука, сжимающая мою рубашку, слегка затрудняла мой маневр, но я блестяще вышел из положения, которое было отнюдь не блестящим.
Сделав шаг вперед, я подошел к нему вплотную и изо всей силы вломил коленкой между ног, что было, как скажут все порядочные люди, запрещенным приемом. Да, я применил этот запрещенный прием, который удался на славу. Скрежещущий Голос буквально задохнулся от боли и стал падать. Я выхватил у него кольт и приставил дуло к его виску.
Он буквально повис на мне, а трое из его банды, стоявшие примерно в шести футах от нас, испустили вопли. Я обнял своего бывшего палача левой рукой и привлек к себе, словно мы с ним танцуем танец. У меня в кулаке был крепко зажат автоматический кольт со взведенным курком.
– Убирайтесь, или...
Я не закончил свою угрозу, потому что один из бандюг, тот самый, который все время держал в руках револьвер, направил на меня его дуло и стал целиться. Я понял, что ему плевать на Скрежещущий Голос, лишь бы удалось всадить пулю в меня.
Я трижды нажал на спусковой крючок, надеясь, что хотя бы одна из пуль достигнет цели. Ее достигли две. От первой бандюга завертелся волчком, от второй отлетел футов на пять от того места, где стоял до выстрела.
Это охладило пыл его дружков, тем более, что оружие было лишь у одного из них, а дуло было направлено куда-то в землю примерно посередине между мной и бандой.
– Кончай! – заорал я. – Бросай! Бросай оружие!
Я взял его на мушку, он бросил револьвер. Остальные застыли в нерешительности, потрясенные внезапностью случившегося. Я стал пятиться назад, к воде. Я все пятился, хотя вода уже дошла до бедер, и все время держал на мушке оставшихся на берегу бандюг. Потом я крикнул: “Эй вы, ублюдки, разбегайтесь!” и нажал на курок. Я разрядил весь барабан, целясь поверх их голов. Они с воплями разбежались в разные стороны.
Я бросил Скрежещущий Голос в воду, швырнул на берег кольт и пустился вплавь.
И тут появилась Мария.
Жаль, что в этот момент не заиграл оркестр: бум, бам, та-ра-рам. Лодка замедлила бег, и моя Мария опустилась в воду в нескольких футах от меня.
– Вот, бери. – Она тяжело дышала.
Хотите верьте, хотите нет, но я взял в руки водную лыжу, которую она подтолкнула в мою сторону. Я крепко вцепился в нее, лодка набрала скорость, и я превратился в настоящего дельфина: вверх-вниз, вверх-вниз. Когда мне начинало казаться, что я шмякнусь об океанское дно, я вдруг оказывался на верхушке волны. Это был нелегкий путь, но он вел меня к жизни. “Да ведь ты, Шелл, счастливчик”, – подумал я.
Еще какой – катаюсь на водных лыжах в Акапулько.
Как только мы очутились в лодке, я сграбастал Марию в охапку и запечатлел на ее устах страстный поцелуй. Она уже надела на себя то, что на ней было в момент нашего расставания в доке, так что поцелуй был не настолько страстным, каким он мог быть в иной ситуации.
Парень лет сорока в синем пиджаке, белых брюках и кепке яхтсмена, который сидел за рулем, тактично не обращал на нас внимания. Мы устроились на сидении сзади его.
– Как это тебе удалось? – спрашивал я Марию. – Честно говоря, до сих пор не верится.
Она улыбалась мне и щурила свои карие глаза. Ее мокрые темные волосы, плотно облепившие маленькую головку, казались совершенно черными.
Я видела, как эти жуткие субъекты заявились в док и наняли там две лодки, – рассказывала Мария. – Ты мне сказал, что это за люди. Они и выглядели ужасно. Я наняла лодку. – Она кивнула головой в сторону яхтсмена. – Ну, не наняла, а просто взяла, потому что Джим – мой старый друг. Я зашла к нему, и мы вместе поехали сюда. – Она улыбнулась. – И вот я здесь.
– Да. Во всей своей красе. Уверяю тебя, ты была само совершенство. Все внимание переключилось на тебя. Но скажи мне во имя всего святого, как тебе это пришло в голову?
Она рассмеялась.
– Мысль о водных лыжах пришла мне еще на берегу. Я решила, что бандюги могут что-нибудь заподозрить, если увидят приближающуюся лодку. Но если они увидят, что это просто кто-то катается на лыжах, будет уже не так подозрительно. Сперва я хотела встать на лыжи прямо в своем платье, но когда мы увидели тебя и эти лодки на берегу, я.., я решила поступить иначе. – Она хихикнула. – Я подумала: они, возможно, захотят на меня посмотреть, а ты тем временем сумеешь улизнуть.
"Они, возможно, захотят на меня посмотреть”. Какая потрясающая скромность! Я снова ее поцеловал.
Мария рассмеялась, потом нахмурилась.
– Ты сумел...
Я покачал головой и вернулся к своим мыслям о деле. Мы еще не слишком далеко отъехали от острова и, повернувшись назад, я увидел на берегу лодки и крошечные фигурки людей. Погоню еще не снарядили. Их больше интересовали бумаги, чем я. К тому же нужно было вытащить из воды Скрежещущий Голос.
А что если...
Я поделился своей идеей с Марией, и она дала инструкции Джиму, нашему водителю. Лодка развернулась и заскользила в обратном направлении.
Это была очень быстроходная лодка, еще быстроходней той, на которой приехал на остров я, уж не говоря о лодках этих бандюг. Так что от погони мы всегда сможем уйти. Сейчас мы держали курс на островок поменьше, расположенный в трехстах-четырехстах ярдах от того, который оккупировали эти подонки. Мне нужно было, чтобы они заметили мои маневры, и я очень рассчитывал на бинокль.
Мы объехали вокруг маленького острова, при этом не спуская глаз с соседнего, но ни одна из лодок не кинулась за нами в погоню. Наконец мы пристали к берегу, я выпрыгнул из лодки, спугнув целую тучу чаек. Жаль, что пришлось высаживаться сюда после океанской ванны, ибо здешнее чайки по всей вероятности пьют мексиканскую воду прямо из-под крана, а ее достаточно и нескольких капель, чтобы напал хронический понос. Да, здешние чайки явно больны. Но я несмотря ни на что упрямо шел вперед, пока не скрылся из виду. Тогда я огляделся по сторонам и, заметив несколько сухих кустарников, наломал с дюжину палок длиной с фут, снял рубашку и завернул в нее палки. Потом зачерпнул горсть землицы и положил ее в карман брюк. Проделав этот маневр, бросился к лодке, держа сверток впереди себя на вытянутых руках. Это было довольно дешевое представление, но если кто-то следил за мной в бинокль, оно могло показаться весьма многозначительным. Они же не знали, на каком из островов нужно искать этот сверток или коробку, а я, честно говоря, опасался, что целая банда верзил может начать перепахивать остров и еще, не приведи Господи, наткнется на спрятанную мной коробку. Если же мой трюк удался, все может обойтись.
Я прыгнул в лодку, и мы отчалили.
Солнце уже клонилось к горизонту, когда мы с Марией вылезли из лодки на узкой полоске пустынного пляжа. По пути Мария объяснила мне, что Джима она знает с тех самых пор, как первый раз выступала в Акапулько. К моменту расставания мы все трое были друзьями, Джим уехал, а мы с Марией шли по песку в сторону дороги.
– И куда мы теперь, Шелл? – поинтересовалась она.
– Мы?
– Мы. И упрямо тряхнула головой.
– В этот мертвый отель. Там вполне безопасно. Попасть туда оказалось несложно. “Кадиллак” Марии остался на причале Джима, мы взяли такси, из которого вылезли в трех кварталах от “Дель Маре”. По пути туда мы посетили несколько маленьких лавчонок, пока не нашлось то, что требовалось. Но то, что требовалось, я не купил, а украл, чтобы впоследствии никто не мог сказать, что видел, как мокрый, грязный и побитый субъект, наверняка этот самый Шелл Скотт, покупает эту штуковину. И чтобы Мария ее покупала, я не хотел. Черную коробку оказалось не просто найти, но тем не менее я ее обнаружил, правда, довольно старую, в грязной лавчонке, за которой приглядывала сонная старуха. Мария завела с ней беседу, Г а я тем временем совершил кражу. Она была не совсем такой, как коробка Ив, но тоже черная и примерно того же размера. В третьей лавчонке я обнаружил и стащил маленький красный брусок сургуча, в небольшой аптеке, farmacia, купил газету, в которую все завернул.
Когда мы прибыли в отель, я имел на руках, можно сказать, все необходимое, за исключением... Взяв ключ, мы с Марией направились в комнату № 10, ибо я надеялся, что это местечко еще ни кем не засвечено. Однако когда мы туда вошли, я понял, что это не совсем так.
Тот тип целился мне в пупок из большого револьвера и у него, надо сказать, не дрожала рука. Ему было примерно столько же лет, сколько мне, и вид у него был довольно презентабельный. Если не считать револьвера. Я захлопнул дверь ногой.
