— Не воображай, что я буду пить вместе с тобой, ты, грязная, продажная шкура! Я лучше предпочту утопиться с камнем на шее, понял?
— Отличная идея, моя крошка, — ответил я. — А если тебе понадобится кто-то, чтобы толкнуть тебя туда, не стесняйся, сделай только знак, и я сразу же брошу все дела. А теперь, когда ты выложила весь запас своего красноречия, послушай, что скажет тебе дядя Питер относительно того, где тебе сойти с трамвая.
Я сел напротив нее. Она очень красива, просто прелесть, когда показывает свои белые зубки и мечет молнии из глаз.
— Послушай, ты, ведьма, — начал я, — что ты пришла сюда вынюхивать?! У тебя хватило наглости выложить мне весь свой репертуар птичьих имен! Разве я просил вас взять меня к вам в дело, а? Разве я искал вас и просил, чтобы вы приняли меня в члены вашей банды? Разве не ты разыгрывала сцену на Хеймаркет, чтобы заманить меня в вашу нору на Майтсбридж, где Сигелла так мило умолял меня, чтобы я согласился с вами работать? Или это было не так? Что же ты думаешь? Я первый задумал дело насчет Миранды, я рассматривал его как свое личное дело, я хотел его выполнить так, как считал нужным, и каждый, кто посмел бы сунуть нос в мои дела, должен был быть готовым к тому, что я его обставлю, как я хотел это сделать с Сигеллой.
Она засмеялась.
— Ты хотел обставить Сигеллу, — сказала она, — бедный лопух, ты не способен надуть даже семейство кур. Ты до такой степени бестолков, что заслужил, чтобы тебя отправили на живодерню. Ты знаешь, что ты такое? Нагар! Тебя взяли на большое дело, а ты даже не можешь дойти до конца. Тебе надо заигрывать с этими мокрыми курицами из банды Гояса и улещивать эту Сейди Грин, которая связана с нами с момента, как поступила работать в семью ван Зелденов.
Разве есть у тебя в голове что-нибудь, кроме ветра? А ведь понадобится кое-что другое, чтобы выпутаться из этой истории, предупреждаю тебя.
Я засмеялся.
— Если это все, что ты хотела мне сказать, можешь захватить с собой камень и отправляйся к озеру, а если есть время, передай Ферди Сигелле, что мы увидимся с ним в США. Там я представлю ему свои объяснения дулом автомата.
Она насмешливо покачала головой.
— Послушай, Лемми, перестань-ка хорохориться. Ты же отлично знаешь, что Сигелла не забудет о тебе после того, что произошло! Ты прекрасно знаешь, что тебя очень быстро прикончат. Уже завтра вечером ты сможешь очень громко петь песни, но только на том свете, потому что в тебе будет слишком много свинца.
— Может быть, да, а может быть, и нет, — ответил я. — Знаешь, я немного устал, а ты начинаешь надоедать мне, Констанция. Если ты кончила свою серенаду, сделай реверанс и отправляйся, только будь осторожней с дверью, потому что я не люблю шума.
Она встала.
— Послушай, болван, Сигелла дает тебе последний шанс, и на твоем месте я бы воспользовалась им. Сегодня ночью, во время перестрелки с Лотти Фрич, успел улизнуть ее сводный братец Вилли Боско. Он был вместе с ней в игре: не захотел ее бросить и последовать за остальными членами банды. Он был настолько глуп, что верил, что они вдвоем и ты сможете бороться с Сигеллой. Он сбежал и, наверное, появится здесь, чтобы войти с тобой в контакт. Итак, вот что: Сигелла считает, что его надо уничтожить, как Лотти. Этим должен заняться ты. Сигелла просил передать, что ты должен убрать Боско не позже завтрашнего утра, в противном случае, ты сам будешь убит в течение завтрашнего дня. Что ты скажешь на это?
Мне стало смешно.
— Значит Сигелла боится Боско? Дай мне посмеяться. Он считает, что Боско пойдет в полицию?
— Не строй из себя дурака. У него не больше возможности обратиться в полицию, чем у тебя. Он убил Прайса Джерлана вчера вечером, когда застрелили Лотти. Тот мертв, как баран. Подумай, стоит ли ему идти в полицию? А тебе самому? У тебя будут неприятности, так как ты не сумеешь доказать, что не ты убил Гояса на палубе «Принцессы Кристабель», так что и для тебя приготовлен электрический стул, можешь в этом не сомневаться.
— Я не стану говорить ни о чем, Конни, но моим ушам уже больно тебя слушать. Выслушай меня: я не пущу в расход ни Боско, ни кого-либо другого, чтобы доставить Сигелле удовольствие. К тому же Боско, вероятно, хороший парень. Он остался верен Лотти и выполнил бы все, что было намечено. Он не переметнулся к вам и не стоял, сложа руки, когда Лотти убивали.
Итак, ты можешь сказать своему милому дружку Ферди, что у него совершенно нет вкуса во всем, что касается женщин, и можешь убираться отсюда, потому что ты хуже кобры, и один твой вид внушает мне отвращение.
Она схватила стоящую на столе бутылку и швырнула ее в меня. Я уклонился, схватил Конни и положил ее животом вниз на свои колени. Потом выдал ей хорошую порцию шлепков. Когда я позволил ей встать, она была бледной от ярости. Если бы при ней было оружие, она бы пустила его в ход. Это так же верно, как то, что меня зовут Лемми Кошен.
Она села на диван, прерывисто дыша, и смотрела на меня, как на что-то отвратительное.
— Хорошо, Лемми… — сказала она, — ты сейчас сильнее… Но не ошибись. Когда я разделаюсь с тобой, у тебя будет вид, как у дохлой крысы, которую кошка приносит в дом, но сейчас ты напрасно теряешь время, стараясь вызвать мой гнев. Я просто сказала тебе, что тебя ожидает.
Вилли Боско придет сюда. Он вынужден это сделать. У него нет друзей и нет денег, а о Кастлине мы позаботились, чтобы он никого не беспокоил. Он теперь никому не будет в тягость. И когда Боско явится, ты уберешь его, а потом придешь ко мне на Майтсбридж сообщить об этом. Тогда я и решу, что с тобой делать. Ну, а если не дашь знать о себе до завтрашнего вечера, я устрою так, чтобы с тобой было покончено как можно скорее.
Она накинула манто на плечи и встала.
— Послушай, малютка, прежде чем ты уйдешь, позволь мне сказать тебе два слова. Я понимаю, что ты сердишься за те шлепки, которые только что получила. Об этом ты, надеюсь, скоро забудешь. Боско я не трону и вообще ничего не стану делать для Сигеллы, и вот почему…
Я подробно рассказал ей о письме в посольство США и о том, как я поменял деньги, полученные от Сигеллы.
Что за гнусную рожу она сделала и застыла на месте, как статуя! Я впервые видел ее до такой степени удрученной.
— И теперь, моя нежная, я останусь здесь до того момента, когда за мной придет английская полиция, и Сигелла ничего не сможет сделать со мной. Ты улавливаешь? Завтра утром, если не раньше, полиция начнет действовать. Я расскажу им об этих деньгах историю, способную усыпить стоящих. Я позволю им кое-что узнать об ограблении, которое произошло в Арканзасе…
Посольство США обрадуется, узнав о возможности захватить парня, который отхватил миллион долларов, и потребует выдачи преступника. И я не буду возражать, ты понимаешь? Я отправлюсь под эскортом в США. И если твой друг Сигелла захочет меня видеть и захватить меня, он должен будет устроить осаду тюрьмы и при помощи бомб взорвать ее. А когда я покину тюрьму, со мной будут в качестве телохранителей двое полицейских. Что ты на это скажешь, моя голубка, а?
Она замерла на месте, позеленев от ярости, и не нашла ни слова для ответа.
— Пойди скажи своему миленькому Ферди, что если он хочет захватить Лемми Кошена, ему надо встать очень рано. Скажи также, что как только я вернусь в США, то смогу выйти сухим из этой истории. Я смогу доказать, что находился за тысячу миль от Арканзаса, когда произошло ограбление банка. Я был тогда в Нью-Йорке. Не правда ли, им придется выпустить меня? А как только они это сделают, я стану преследовать Сигеллу с таким рвением, что ему покажется, будто его превратили в громоотвод, и все молнии ударят в него.
Теперь убирайся и поторопись рассказать ему все, что я тебе сказал, пока я еще в хорошем настроении, потому что если в течение двух минут ты отсюда не исчезнешь, я сниму пояс и покажу тебе, как хорошо можно им воспользоваться.
— Очень хорошо, Лемми, — проговорила она ледяным тоном, — я ухожу, но хорошенько запомни: у тебя будет мучительная смерть. Возможно, ты нам и устроил это мерзкое дело, но кожу твою мы все равно получим, здесь ли, при выходе из тюрьмы или когда тебя привезут в США, и это так же верно, что я стою перед тобой… И когда мы захватим тебя, мы устроим тебе очень приятные минуты, прежде чем ты околеешь…
— Проходи, пожалуйста, — с поклоном проговорил я, — а когда увидишь Сигеллу, скажи ему, что в ближайшее время я угощу его мороженым. А сейчас убирайся, мне противно смотреть на тебя.
Она направилась к двери, и я последовал за ней, решив, что это будет не лишняя предосторожность — проводить ее до улицы.
Мы спустились вниз, и я заметил такси, которое стояло неподалеку. Я сделал знак шоферу.
— Послушайте, — сказал я ему, — не отвезете ли вы эту молодую даму домой?
Он улыбнулся, вылез из машины и открыл для Конни дверцу. Неожиданно из двери соседнего дома появились два типа. Один из них схватил меня за руку, а другой с быстротой молнии освободил от револьвера, который я ношу подмышкой.
