Лицо Элейн окаменело.
— Что ж, чуть позже мы вернемся к этому вопросу. Номер второй. Я говорю “да”.
— Согласен, — кивнул Дюваль.
— Не согласен, — решительно заявил я.
Они какое-то время молчали, уставившись друг на друга, потом вперили в меня негодующие взгляды. Элейн бросила свой карандаш на стол.
— Это же смешно! — фыркнула она. — Судя по всему, вы выступаете в роли судьи впервые, мистер Бойд.
— Просто у меня есть вкус, — надменно ответил я.
— Если дело пойдет так и дальше, то мы рискуем проторчать здесь до вечера, — прогнусавил Дюваль. — А у меня еще полно дел. Я должен успеть на съемки для одной табачной компании. Меня ждут двенадцать моделей!
— Может, не будем спорить и сразу придем к соглашению? — небрежно спросил я.
— Что вы подразумеваете под соглашением? — хмыкнул Дюваль.
— Номера двадцать шесть и двадцать семь проходят в следующий тур.
— Не пойдет! — отрезала Элейн Керзон.
— Не спешите, дорогая! — вмешался Дюваль. — А что будет, если мы согласимся?
— Можете выбрать остальных на свое усмотрение. Мне абсолютно безразлично, кто это будет.
Дюваль принялся энергично малевать в своем блокноте.
— Судя по всему, мы выберемся из этой ситуации гораздо быстрее, чем я предполагал!
— Шантаж! — прошипела Элейн. — Неприкрытый, наглый шантаж! — Несколько секунд она боролась с клокочущей в ее душе яростью, потом выдавила: — Я не желаю сидеть целый день и препираться, поэтому согласна.
Пока объявляли результаты и прошедшие в следующий тур девицы позировали перед фотографами, перевалило за полдень. Мы перекусили за счет фирмы, после чего Майер настоял на прогулке по парку.
"Линкольн” вишневого цвета подвез меня к отелю около половины шестого. Я зашел в бар и заказал джин с тоником. Когда я снова глянул на часы, то подскочил как ужаленный. Было почти восемь, а перед свиданием следовало еще принять душ и переодеться.
Я поднялся к себе в номер и обнаружил там гостей. Ко мне заглянули два угрюмых типа в дорогих костюмах. Мрачные физиономии незнакомцев лучше всяких слов свидетельствовали о серьезности их намерений.
Человеку, сидевшему у окна, было лет сорок пять. Гладкое, почти без морщин лицо; черные волосы и небольшие ухоженные усики, делавшие его похожим на миллионера, удалившегося на покой. Человек с интересом смотрел на меня. На нем была спортивная куртка и брюки из добротной ткани. Синяя шелковая рубашка с тонкими серебристыми нитями была застегнута на все пуговицы. Словом, наружность этого типа впечатляла не меньше, чем реклама старого доброго виски.
Его напарник торчал в центре комнаты с таким угрюмым видом, что я невольно поежился. Опасный паренек. Тщательно уложенные волосы оставляли открытым левое ухо, мочки я не обнаружил, сколько ни вглядывался.
— Если я ошибся номером и забрел в чужие апартаменты, — задумчиво протянул я, — то что же здесь делает мой чемодан?
Элегантный громила выбрался из кресла.
— “Меермайд” прислала вас сюда аж из Нью-Йорка, — скучающим тоном заговорил он. — Болван Майер носится с вами как с бриллиантовым колье. Похоже, у себя в Нью-Йорке вы высоко котируетесь?
— И что же вам от меня понадобилось? Автограф?
— Очень остроумно, Бойд, — вступил в беседу громила без левой мочки. Голосок его был слишком пискляв для столь могучего тела. В другой ситуации я наверняка не удержался бы от смеха, но сейчас мне было не до веселья.
— Давайте перейдем прямо к делу, Бойд, — спокойно сказал элегантный тип. — Фирме “Меермайд” неоднократно предлагали отказаться от этого конкурса, но они не пожелали и слышать об этом. Так вот, мы надеемся, что вы будете тем самым человеком, который передаст им, что мы не любим шутить.
— На редкость приятные слова, — заметил я. — Фирма “Меермайд” всегда готова к сотрудничеству. Сколько купальников вы хотите заказать на предстоящий сезон?
— Судя по всему, он научился острить еще в утробе матери, Хэл, — пропищал громила с дефектным ухом. — Почему ты не смеешься?
— Мне кажется, мистер Бойд еще не осознал всю серьезность своего положения, Чарли, — отозвался обладатель холеных усиков. В голосе его прозвучал легкий упрек. — Видимо, придется объяснить ему на более доступном языке.
Он с недоброй улыбочкой приблизился ко мне.
— Вы должны передать своим хозяевам, мистер Бойд, что это последний шанс. Иначе... иначе их ждут большие неприятности. Я убежден, что, несмотря на ваше пристрастие к нелепой стрижке, вы человек сообразительный и сумеете понять важность нашего сообщения. А значит, сумеете убедить своих боссов в том, что мы не склонны шутить. Я правильно говорю, Чарли?
— В самую точку, Хэл, — пропищал тоненький голосок. — Изложим ему наши соображения, а он передаст их куда следует.
— Может, вы все-таки соблаговолите сказать, о чем идет речь? — вздохнул я. — Хотя бы намекните.
Все это время я таращился на Хэла, и это было моей ошибкой. Гориллоподобный Чарли двигался куда быстрее, чем я ожидал от человека его комплекции. Он обхватил меня своими лапищами и прижал мои руки к туловищу.
— Почему бы вам не посоветовать своему приятелю вести себя как подобает джентльмену? — предложил я Хэлу, который с безразличным видом наблюдал за происходящим. — Кем он себя воображает? Медведем из детской сказочки?
— Чарли наделен необыкновенной силой, — ласково сообщил Хэл, с сочувствием наблюдая за моими тщетными попытками вырваться из лап чудовища. — Поэтому мой вам совет — не тратьте силы попусту. Мы уйдем, как только вы согласитесь выполнить нашу маленькую просьбу. — Он закурил сигарету и с минуту с интересом наблюдал за кольцами дыма. — Лично к вам у нас пока нет никаких претензий. — В его голосе звучало неподдельное участие; таким тоном командир спрашивает своего солдата, которому оторвало руку, все ли с ним в порядке.
Отступив на шаг, Хэл качнулся на носках и внезапно вонзил кулак мне под дых. Железные объятия его напарника не позволили мне уклониться или хотя бы смягчить удар. От боли у меня потемнело в глазах. Со скучающим видом Хэл нанес еще один удар, потом отступил и с интересом взглянул на меня.
— Я думаю, теперь ты можешь отпустить мистера Бойда, — сказал он с отеческим благодушием.
Колени у меня подогнулись. Я жадно ловил ртом воздух. Боль волнами распространялась по всему телу. Я почувствовал, что Чарльз ослабил хватку, но в следующую секунду взмыл в воздух, на мгновение увидел перед собой потолок и тут же грохнулся на пол. Я отлетел в сторону и затих, раздумывая, можно ли меня считать живым.
— Надеюсь, вы не забудете о нашей встрече, мистер Бойд, — с ласковой улыбкой сказал Хэл. — И будьте так любезны передать наше сообщение дальше. Мы действительно не шутим.
Он осторожно перешагнул через меня, словно опасаясь испачкать свои элегантные башмаки, и направился к двери. Его приятель последовал за ним.
Минут десять я лежал неподвижно, пытаясь восстановить дыхание. Потом осторожно шевельнул нижними конечностями — сначала одной, потом другой. Так, вроде бы целы. Через несколько минут я окончательно убедился, что опасных травм у меня нет, да и мой классический профиль не пострадал. На мгновение я даже испытал к этой парочке нечто вроде благодарности. Но, несмотря на столь благоприятное заключение, чувствовал я себя отвратно.
С трудом встав на ноги, я поплелся в душ. Несколько минут под горячими струями оказали на меня благотворное воздействие, хотя боль в области солнечного сплетения все еще давала о себе знать.
Я опаздывал на свидание уже на полчаса, тем не менее, спустился вниз и попросил портье вызвать для меня такси. В “Сирокко” мне сказали, что Элиш Хоуп живет на пятнадцатом этаже. Поднимаясь в лифте, я надеялся, что она не успела уйти с другим. Обнаружив, что дверь ее номера открыта, я облегченно вздохнул и решительно шагнул внутрь.
— Мое сокровище, — на одном дыхании выпалил я, — трудно поверить в то, что я вам скажу, но я опоздал только потому, что меня избили.
Не успел я и глазом моргнуть, как меня избили второй раз за этот вечер. Правда, на этот раз все было сделано куда профессиональнее — меня просто шмякнули чем-то тяжелым по затылку, и я отключился.
* * *
Мне чудилось нечто невообразимое: передо мной бесконечной вереницей тянулись медведи гризли в элегантных купальниках от фирмы “Меермайд”. Но вот кошмар отступил, и я постепенно выбрался в мир, где царила боль. Попривыкнув к этому приятному ощущению, я отважился приоткрыть один глаз, дабы выяснить, не ждет ли меня очередной сюрприз, а если да, то какой именно.
Спустя пару минут я медленно приподнялся и сел. Кроме избитого и достойного всяческого сожаления Дэнни Бойда, в комнате не было ни души.
Самое же интересное заключалось в том, что я находился в собственном номере отеля “Стикс”. Как это произошло, я, разумеется, не знал, и, если верить моим часам, через пять минут должна была наступить полночь. А в номер Элиш Хоуп я вошел около девяти часов.
